Wait for Me!: Memoirs of the Youngest Mitford Sister. Глава 15.

euro_royals — 29.08.2022

Болтон-холл в Йоркшире был загородным домом, пропитанным праздничной атмосферой, где, следуя семейной традиции, мы проводили август за охотой на куропаток. Никаких формальностей и только один телефон в холодном чулане под лестницей. Это была полная противоположность Чатсуорту. Одни и те же шесть или семь гостей приезжали каждый год на неделю, а на следующей неделе их заменяла другая группа; ежегодная встреча, которую все с нетерпением ждали. Английская охота часто омрачается плохой погодой (еще одно слово, означающее «ужасная»), которая, как ничто другое, порождает дух товарищества, и поскольку одни и те же люди год за годом приезжали в Болтон поохотиться, это чувство усиливалось. Когда мы решались пригласить кого-то нового, он, должно быть, чувствовал, что поступает в новую школу или, что еще хуже, поступает в новый полк. Англичане никогда не взрослеют и, как школьники, настороженно относятся к новому лицу. «Кто это, черт возьми, и зачем вы его пригласили?» — спрашивает старый товарищ о новом.

Поместье аббатства Болтон перешло к герцогам Девонширским в 1753 году, после смерти лорда Берлингтона, чья единственная дочь вышла замуж за будущего четвертого герцога. Некоторые из самых разнообразных и красивых ландшафтов Йоркшира составляют 30 000 акров ферм, лесов и покрытых вереском болот, хорошо известных своей охотой. Высокая арка, увенчанная башенкой в центре зала, когда-то была домом привратника монастыря напротив, основанного августинскими канониками примерно в 1150 году. Святые мужи выбрали место впечатляющей красоты, расположенное в плодородной долине реки Уорф. После секуляризации в 1539 году дом привратника уцелел, тогда как большинство других монастырских построек было снесено, а их камни растащены. В 1720 году арка была закрыта с обоих сторон и превращена в дом. С годами были добавлены пристройки, и в 1843 году Пакстон расширил южное крыло, сделав гостиную со спальней и гардеробной наверху для герцога. Пьюджина пригласили отделать гостиную в причудливом готическом стиле. Высокая арка, которая когда-то была входом в монастырь, теперь является столовой.

Впервые я приехала в Болтон в 1946 году со свекром и его друзьями. Единственными другими женщинами на вечеринке были моя свекровь и сестры Эндрю (никаких женщин, кроме членов семьи, никогда не приглашали в Болтон — традиция, которой следовал и Эндрю). Когда Эндрю был маленьким, он и другие внуки Кавендишей жили вне дома, кто-то в почтовом отделении аббатства Болтон, кто-то на ферме через дорогу, а кто-то у фермеров-арендаторов. До тех пор, пока не закончилась карточная система, мы останавливались в отеле Devonshire Arms Hotel, в полумиле от Холла. Мы набивали его, заполняя спальни и выстраиваясь в очередь в ванную и туалет. Маучер, Элизабет, Энн и я отправлялись верхом на горных пони, чтобы присоединиться к охотникам в различных крытых вереском хижинах. Все это было очень хорошо, когда была хорошая погода, но садиться в холодное, мокрое седло под проливным дождем, зная, что до вечера не просохнуть, было не так уж и хорошо. Был только один автомобиль, чтобы доставить ружья в гору: бывший армейский джип, в котором обычно находился управляющий, мистер Хэй, и его собака, так что хозяин и гости шли пешком. Трактор и прицеп привозили из Холла ланч. Сейчас по грунтовым дорогам ездит около двадцати автомобилей – неслыханная роскошь шестьдесят лет назад.

До начала 1950-х, когда мы его установили, в Холле не было электричества. Масляные лампы часто дымили, а потолок гостиной Пьюджина местами был закопчен. Целый ряд подсвечников выставляли для гостей, чтобы они могли отыскать свои спальни, взобравшись по узкой винтовой лестнице с веревками вместо перил. Дом был обветшалым, в нем не было достаточно ванных и туалетов, что теперь считается необходимым для человеческого существования. Часть матрацев была в твердых буграх, часть сеток провисла почти до пола. Никто не имел ничего против. (Грандиозная кровать в Королевской комнате в конце концов стала невыносима, и мы купили новый матрац.) В двух спальнях весь день царила кромешная тьма из-за высоких тисовых деревьев, посаженных в нескольких футах от дома. В других были старые занавески из белой кисеи с длинной бахромой, так что не было никакой надежды защититься от света.

Никто не жаловался. И никто не замечал дырку в ковре в гостиной, которая с каждым годом становилась чуть больше. Прекрасные предметы мебели из Лондсборо-холла (где похоронены графы Берлингтоны) соседствовали с жесткими диванами, покрытыми отвратительным кретоном, и школьными партами, выдвижные ящики которых были полны фотографий короля Георга V и королевы Марии в серебряных рамках. Король часто охотился в Болтоне в 1920-х и 30-х годах, и дом был забит до отказа, когда он приезжал. Он привозил свою прислугу, свое почтовое отделение и горного пони, чтобы тот возил его на стрельбище. Королева Мария останавливалась со своей дочерью, Королевской принцессой, в соседнем Харвуд-хаусе. 19 августа 1921 года в 2 часа ночи в Холле состоялся Тайный совет. Это был необычный час для встречи, редко случавшейся в частном доме. Но дело было чрезвычайным, и требовалось официальное согласие короля, прежде чем парламент мог быть распущен позже в тот же день.

Миссис Каннинг, наша кухарка в прежние годы, приезжала с нами в Болтон. То была грозная женщина с капризным характером и любопытными взглядами на жизнь, у нее была теория, что в Йоркшире нельзя купить сахар, поэтому в грузовик бросали его целый мешок со всеми остальными съестными припасами, привозимыми из Чатсуорта. Миссис Уайт, которая работала под началом миссис Каннинг на ее предыдущей работе, помогала в Болтоне и готовила в Чатсуорте, когда миссис Каннинг была в отпуске. Она готовила гораздо лучше, чем миссис Каннинг, и однажды я опрометчиво сказал последней: «Какая замечательная повариха миссис Уайт!» «Хм, ну, — сказала миссис Каннинг, — могла бы быть, но она отработала на судомойне всего семь лет». В Холле не хватало кухонной утвари и белья, и грузовик из Чатсуорта приезжал с огромными корзинами, включая «болтонское серебро», которое проводило остаток года в сейфе в Чатсуорте. Грузовик также привозил набор десертных тарелок от Дерби, заказанных Шестым герцогом и раписанных изображениями его домов. По какой-то причине считалось слишком рискованным использовать этот фарфор дома, но он трясся по дороге в Болтон, где стал традиционной частью обеденного стола.

Дни на болотах были долгими. Охотники часто возвращались домой не ранее 19:00, когда они заправлялись чаем, за которым сразу же следовал ужин. Бабушка Иви рассказала мне, почему, несмотря на поздний час, подавали чай: она думала, что, если охотники зальются чаем, то позже выпьют меньше виски. Не могу сказать, что видела какие-либо свидетельства этого, но мы придерживались ее правила. Когда лорд Карнарвон приезжал охотиться, я держала рядом с собой за ужином заряженный водяной пистолет, и, если разговор заходил слишком далеко, я угрожала его бархатному пиджаку коротким душем. Энергия младших охотников вдохновляла старших, и до поздней ночи все играли в бильярд. Можно было бы подумать, что они слишком устали, но это было совсем не так (хотя, без сомнения, на следующее утро их меткость страдала).

В Болтоне был большой штат прислуги, и охотники часто привозили своих заряжающих, обычно лесников из своих поместий. Это добавляло праздничной атмосферы и бесконечного смеха из прокуренной комнаты с низким потолком, где обслуживающий персонал ел (и пил), создавая атмосферу недели. В один редкий жаркий августовский вечер после хорошего ужина группа их разделась и голыми прыгнула в реку. Я боялась, что в их приподнятом настроении может произойти несчастный случай, но, к счастью, из воды вышло то же число, что и вошло.

Во времена Суинбрука мне нравилось гулять с Па и охотниками, и я всегда мечтала принять участие, но знала, что это тщетная надежда. Эдди Девоншир никогда бы не позволил женщине принять участие в охоте в Болтоне или Чатсуорте, но у Эндрю не было таких предубеждений. Итак, в возрасте тридцати лет я купила ружье и заручилась помощью мистера Лорда, главного лесничего в Чатсуорте (знаменитый мистер Маклохлан только что ушел на пенсию после почти пятидесяти лет службы). Мистер Лорд и я провели много часов, гуляя по живым изгородям, для начала с собаками в качестве загонщиков, и я постепенно приобрела достаточно уверенности, чтобы быть последним ружьем в Болтоне или стоять последней в ряду на охоте на фазана в Чатсуорте. Шестьдесят лет назад охотящиеся женщины были редкостью, и поначалу ко мне все относились с подозрением. Нэнси в своей обычной манере сказала, что охота превратила меня в Па. «Лучше брось это, — поддразнила она, — это испортит твою внешность».

Это был один из многих примеров щедрости Эндрю — продолжение охоты для меня и Стокера. Сам он никогда не любил охотиться, а дальтонизм не давал ему видеть низко летящих над вереском куропаток. Он перестал охотиться вскоре после смерти отца, но по-прежнему наслаждался организацией, будучи частью этого с детства. Он любил гулять, и аббатство Болтон давало ему такую ​​возможность. Презирая «Лэнд Роверы» и роскошные «Рейндж Роверы», заменившие ноги в последние двадцать пять лет, он часто приходил к дальнему рубежу охоты раньше, чем сами охотники. Он сидел с каждым гостем по очереди, со сложенным номером «Таймс» в кармане и Портли, большим, почти белым лабрадором, рядом с ним. Газета в то время была правильного размера, и когда ее открывали, ее широкие белые листы служили предупреждением куропатке, самой дикой из птиц: СТОЙ, УЛЕТАЙ. Присутствие хозяина мешало охотникам и без белых и не совсем белых сдерживающих факторов, которые сопровождали его. (Как только охота начиналась, Эндрю совал промокшую газету обратно в карман.)

Загонщиками были в основном мальчишки из школы Skipton Grammar School, и они шли много миль по вереску и, что еще хуже, по мокрому папоротнику по пояс. Вскоре они узнали, кто были эти охотники, и когда дядя Гарольд стрелял, я услышала: «Осторожно, ребята. Дядя Мак впереди». Мальчишки думали, что, как и многие старики, он может быть слишком самоуверенным и стрелять слишком близко к приближающейся линии загонщиков, но им не нужно было остерегаться, он был хорошим стрелком. В Болтоне дядя Гарольд взял на себя роль старшего государственного деятеля не только в политике, но и в охоте на куропаток. Фотографии его прибытия в местной газете породили его «образ на болоте с куропатками», который затем прижился. Он был снисходителен к Стокеру и его друзьям, даже когда, в возрасте шестнадцати лет, не зная, что сказать своему августейшему соседу за обедом, Стокер объявил: «Дядя Гарольд, Альманах Старого Мура гласит, что вы падете в октябре». После паузы на обдумывание премьер-министр ответил: «Да, я думаю, что это так».

Наш старый друг Джон Уиндем стал личным секретарем дяди Гарольда в 1957 году. Он боялся поездок в Болтон, особенно трясучей поездки на тракторе, который доставлял его на болото вместе с обедом и любыми телефонными сообщениями, которые поступали его боссу за утро. Охотники часто опаздывали, и пока они ждали, Джон и фермер, который водил трактор, играли в одну игру. Ее изобрел фермер, и она заключалась в том, чтобы бросать монеты в вереск и доставать их за определенный отрезок времени. Поскольку Джон был почти слеп и не привык к вереску, его оппонент всегда заканчивал торжествующим «Я выиграл». Джон был прекрасным собеседником и имел обыкновение высмеивать все, что связано с правительством. В Болтоне мы наблюдали, как он разбрасывал совершенно секретные документы Кабинета министров по всей комнате, отведенной дяде Гарольду в качестве кабинета. Машинистки с Даунинг-стрит никогда не видели такого поведения и были наполовину в шоке, наполовину в восторге. Дядя Гарольд любил Джона, как и все мы. Под хаосом скрывался самый острый ум.

Когда Джек Кеннеди был президентом, я часто задавалась вопросом о посланиях, которые премьер-министр из Болтона отправлял в Белый дом. В августе 1963 года дядя Гарольд гостил у нас одновременно с Дэвидом Ормсби-Гором, нашим послом в Вашингтоне. Как обычно назревал какой-то международный кризис. Дядя Гарольд вызвал Дэвида и прочитал ему сообщение, которое предлагал отправить Джеку. Оно начиналось с длинного, цветистого описания дневной охоты (чем президент никогда не занимался) и изобиловало такими фразами, как «залитый солнцем вереск», «много птиц», «сильный северо-западный ветер». Суть телеграммы появилась к концу этого поэтического описания. Дэвид поймал мой взгляд, и мы начали смеяться при мысли о бедном озадаченном президенте, пытающемся понять, о чем же дядя Гарольд пишет. Я не знаю, что в итоге пришло в Вашингтон, но я полагаю, что Дэвид несколько подрезал его послание.

Помимо охотничьего сезона Болтон доставлял мне массу удовольствия благодаря визитам архитектора Филипа Джебба, чью компанию я любила и который работал со мной в Чатсуорте и Болтоне над зданиями поместий. Я предвкушала наши зимние пикники, когда мы будем сидеть на ящиках у огромного парового котла в красивом амбаре постройки шестнадцатого века (единственное доступное теплое место), окруженные всем знакомым убранством усадебной стройплощадки. Идея Ноэля Кауарда о том, что «работать намного веселее, чем развлекаться», определенно относилась и к Филипу. Он всегда был готов посмеяться, и мы часто делились критическими взглядами на некоторых людей, с которыми работали. Филип отвечал за пристройку Wharfedale Wing к отелю Devonshire Arms с помощью Гарри Муна, йоркширского архитектора, который также подружился с ним. Работать с Филиппом и Гарри было честью, и было интересно наблюдать, как отель расширяется с девяти до сорока двух номеров.

Филип умер в возрасте шестидесяти восьми лет в 1995 году. Потеря его влияния и хорошего вкуса была несчастьем для этой страны; он не сдавался в катастрофические 1950-е и 60-е годы, когда возникали худшие архитектурные монстры. В профессиональном плане ему не было равных, и он был неспособен придумать что-то уродливое. Он следил за тем, чтобы местоположение и масштаб здания соответствовали ландшафту, а не навязывал дизайн, который был придуман в офисе за много миль (что кажется сегодня простым выходом для архитекторов), и строители, которые воплощали его работу, все согласятся, что его чертежи были самыми точными, по которым они когда-либо работали. Если бы только сохранилось больше его работ.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив