Встретились, поговорили

Почему я каждый год езжу в Монако? А потому, что мне в Москве уже не с кем попиздеть от души. Все мои девочки разъехались, Оля в Лондоне, Анжела, свет души моей, вдруг обосновалась в Израиловке, и в Москву вообще не приезжает. Кричевская, она же Фельдман, в Берлине. В Москве осталась одна Бычкова, но она многдетная, и у нее дача черт знает где, она там зависает. А я тяжела на дружбу, приятельниц полно, но близкие отношения только стародавние.

И вот в Монако летом как раз съезжаются все мои девочки, можно всласть наговориться. С мужем так не попиздишь. "Ты, - говорил купец Дикой, - одна меня разговорить умеешь". Так вот, раговорить я могу даже самого заскорузлого буку, но вот чтобы на буку излить душевное смятенье... нет, такое мне не удавалось ни разу в жизни. Буки страшно гадкие. Когда приносишь им платье, они шипят: "Я за это и так плачу, так я что, еще на это и должен смотреть?!!!. Их не интересует, как удалось выйти замуж за министра нашей подружке за сорок. Не обсудить, как мою рыбку любимую муж приревновал так, что она даже на ногах не удержалась. А когда был день памяти погибших в Шоа, и одного буку просили помолчать и вспомнить моих погибших, бука любезно согласился и тут же заговорил о тсвоих душестраданиях, на фоне которых, надо понимать, Холокост отдыхает.

Короче, я готова проводить почти месяц без буки, который ненавидит Монако, но без Монако и девочек я не могу. Раз в год мне нужно выговориться обо всем на свете.

Позавчера мы с подругами поехали в ресторанчик над Монте-Карло-клубом, есть самый вкусный салат из осьминогов. И заговорили об Украине. Дальше - как в карикатуре "Семейный ужин"


1) - Только ни слова о деле Дрейфуса!
2) ... поговорили...

Над столом чуть клочья волос не летали. Наталья - украинка, родом из Питера, раньше Украиной не интересовалась, но как только грянул Майдан, стала щирой, регулярно помогает Украине деньгами. Оля - русская душой. Детство проводила в Крыму. Жить предпочитает в Лондоне. Я в этой компании центрист.

В середине вечера Оля исполнила роль вон того лысого мужчины в левом углу карикатуры. Договорились до того, что у меня нет чувства родины, и народ я ненавижу нарочно. И стали выяснять, что именно Оля понимает под любовью к Родине: пейзажи прекрасной деревни ее отца, или соседей, которые... тут уж не моя тайна... Оля упорствовала, что все равно любит именно народ. Смотри, говорю, а купила бы ты квартиру в элитном доме, но в котором город несколько этажей по бартеру отдал народу? Лимите, чей барак снесли, а к вам переселили? Внятного чоткого ответа: "Да, купила бы и любила свой народ ежедневно в лифте и в подъезде" я так не услышала. Любить народ из Мейфера все же проще, чем в московском метро....

А я, отвечаю, не родилась с нелюбовью к этому народу. Грудные дети с ненавистью к соседям по дому и одноклассникам не рождаются. Но я в третьем классе переехала из центра города на окраину. У нас был кооператив с приличными людьми. Однако маменька не потрудились устроить меня в приличную школу, которая была рукой подать, и мне пришлось ходить в неприличную, через проспект. С детьми лимиты, которую, по городской очереди, заселили в дома, окружающие школу. И я поняла, что такое народ. Народ этот лжив, аморален и глубоко подл, ответственно заявляю. И наблюдения мои подтверждаются рассказом Чехова "Новая дача". Поэтому мне очень нравятся пейзажи Плеса. А также рябина, косогор и избушка. Но от народа этого меня увольте.

На этой радостной ноте мы чуть не подрались. Смотри карикатуру. Осьминог летал по всему ресторану. Но тут хостес включила отвлекающий маневр: принесла ящик игрушек для бастардов, которых родители в десять вечера приперли с собой в ресторан и поставила его ровно напротив нашего стола. Родители, вестимо, хотели отдохнут от чадушек и решили, что тем бы поиграть подальше от ихнего стола. Подобное котлетолюбие меня взбесило. И чоткими жестами, подкрепленными рыками на трех языках, я показала, где именно должны играть детки: под ухом у тех, кто их родил, бля, если вы вдруг сами не сообразили.

Ящик игрушек отвлек нас от Украины. И разговор, без малейшей связки, перепрыгнул на секс. Для меня эта встреча оказалась могучим источником познания половой жизни. Я была уверена, что муж и жена трахаются почти каждый день, и что потрахаться с мужем это как пописать сходить. Оказалось, нифига. Каждый день это вначале, а потом вообще два раза в неделю, если повезет, и раз - норма. Неожиданное открытие.

Потом я сказала опытным подругам, что не представляю себе, как трахаться с толстяком. Чисто технически не понимаю. Ведь если большой живот надавит на небольшой живот, то будет абоминальная колика, там же кишечник. Какая-то нерешаемая, блин, задача. А как ебутся два пузанчика, вообще представить не могу, должно быть, дико неудобно. Спасибо, подруги прояснили некоторые нюансы. Не все так трагично, оказывается.

Разговор покатился по игривым рельсам. Одна из подруг сказала, что шла от меня в Москве к себе в отель и увидела, что рядом со мной, буквально в соседнем доме - курсы минета, и почему я до сих пор этой блестящей возможностью не воспользовалась. Я пришла в неописуемый ужас и сказала, что с такими уменьями на мне никто не женится, и будь я мужиком, я бы слишком умелых дам на позицию жена и мать вообще бы не рассматривала.

Доводы мои были приняты. Вспомнилось, что у мужа подруги приятель не женился на даме, которую счел слишком шаловливой. "Тебе, что, это не нравится?! - удивился муж. "Ты что, очень нравится!!!, - ответил приятель, - но все -таки она naughty", и женился на добропорядочной гражданке, которая в постели не шалит.

В конце вечера все случилось в тренде: украинец и еврей попитались за счет щедрого русского народа, который они не любят. Русскому народу стало неловко за свое буянство, и он оплатил всех трех осьминогов. А еще русский народ проебал кофточку, что не трагично, а украинец - ключ от гаража, который ему сунул еврей со словами: держи и ни в коем случае не потеряй. Теперь машина стоит в гараже, куда ее загнали с помощью консьержа, но вывести ее оттуда нельзя, надо восстанавливать ключ, и я теперь каждый день поднимаюсь по крутейшей лестнице в гору, кроя оттуда все Монако матом.