Врубель в ГТГ на Крымском валу

По мне так практически идеальная выставка: очень масштабная, размахнувшаяся на три этажа - но совсем не перегруженная; вещей огромное, на первый взгляд, количество, но если разобраться, ничего лишнего, и много нового, иногда совсем неожиданного; а то, что хорошо известно и чуть ли не поднадоело, открывается неведомыми сторонами... Уж на что хрестоматийны "Демоны" - однако встретившиеся впервые за долгое время "летящий", "сидящий" и "поверженный" (два местных, один из СПб прилетел), смотрятся совершенно иначе, чем по отдельности (при том что коль скоро именно во Врубелевском зале Третьяковской галереи проходят камерные концерты, как раз на "Демона"-то, с которого я для себя примерно четверть века назад и начал Врубеля открывать, насмотреться была возможность до отторжения... почти все оттуда, включая восстановленное-новообретенное полотно "К ночи", навеянное чеховской "Степью", оттуда перенесли на Крымский вал, оставили на привычном месте крупную, нетранспортабельную "Принцессу Грезу"), а еще и в комплекте с изумительной подборкой эскизных вариантов, графических и не только: есть даже раскрашенный автором фотоснимок уничтоженного варианта картины! и есть демон-"гермафродит", предъявленный как "лежащая обнаженная" со спины! также версии эскизов с лицом, вклеенным поверх уже нарисованного, лист, который складывается "гармошкой", "наращенный" лист, где художнику не хватило изначального стандартного "пространства"... не говоря уже про более поздние иллюстрациях к "Демону" Лермонтова! И так по всем разделам - они, в угоду современным тенденциям, сформированы не по хронологическому, а по жанрово-тематическому принципу, но здесь тот случай, когда это оправданно и группировка произведений не вопросы вызывает, а изумление, которым сопровождаются открытия, в том числе, опять же, на материале будто бы знакомом... Взять хотя бы снова приехавшие из Омска потолочные росписи в цветочках - два из трех фрагментов плафона, расписанных для московского особняка Е.Дункер, круглые, созданные как парно-симметричные, не так давно в Москве уже показывались в рамках проекта "Сокровища музеев России" -

- и там выглядели на общем фоне в лучшем случае "халтурой гения"; сейчас приехали все три, кроме двух круглых еще и центральный фрагмент, и расположенные в витрине под стеклом горизонтально (а не на стенах вертикально, как тогда в "Манеже"), с возможностью представить себе зеркальное их отражение взглядом "снизу вверх", действительно поражают! Как и вообще интерьерные, "дизайнерские" разработки Врубеля, радикальные по меркам его эпохи, нередко остававшиеся невостребованными заказчиками. И театральные эскизы к частной опере Мамонтова, где Врубель встретил свою будущую жену-певицу - двойные портреты Забелы и Любатович ("Гензель и Гретель" Хумпердинка) тоже восхитительны и им также уделено достойное, особо выгороженное пространство - сказочный антураж опер Римского-Корсакова, плюс набор фигурок-героев "Снегурочки" (Римский-Корсаков в обличье Берендея!) и платье Забелы-Врубель для роли Снегурочки (сшитое по эскизу, разумеется, Врубеля, но использованное лишь пару раз - ввиду огромного числа "сопран", по словам директора императорских театров В.Теляковского, чьи ныне опубликованные дневники служат неиссякаемым кладезем эксклюзивной информации, Забела-Врубель пела Снегурочку крайне редко, подолгу дожидаясь следующего выхода); один из повторяющихся сказочных мотивов - "Тридцать три богатыря", он присутствует и в эскизах для театра, и в станковых вариантах, и в разработках для интерьеров наряду с мотивами из "Фауста" или "Ромео и Джульетты" (эскиз к витражному тетраптиху на шекспировские мотивы прилагается). Керамика подана богато - от настенных блюд до камина "Микула Селянинович и Вольга", а их, оказывается, аж шесть в мире, один в корпусе Бенуа петербургского Русского музея, еще один, кто б мог подумать, в художественном музее французского Лилля, где я побывал два года назад, но что-то не припоминаю наличие врубелевского камина в постоянной его экспозиции (вероятно, стоило внимательнее отнестись к их разделу фарфора... хоть я и старался) -

- здесь выставили собственный, третьяковский. Полная семейная галерея портретов Мамонтовых. Слабо представлены разве что росписи, исполненные Врубелем за пределами Москвы и территорий нынешней РФ - парадокс: прочно ассоциирующийся с религиозной тематикой, которой проникнуты даже самые бытовые сюжеты в его воплощении, собственно "церковной" его живописи или просто евангельских, библейских мотивов на выставке сравнительно немного, хотя они проявляются и в графике "больничных" месяцев, и в некоторых ранних вещах, как, например, великолепное "Хождение по водам"...  в целом, то есть, даже в виде эскизов эта грань творчества художника осталась считай за рамками ретроспективы, но тут понятно, действуют и объективные факторы...

В остальном - не то чтоб "шедевр на шедевре", потому что выставка не о том, какой Врубель замечательный (это как бы ясно по умолчанию), а о том, насколько он разнообразный и неповторимый, в рамках собственного наследия в том числе. Совершенно особая тема, разумеется - творчество Врубеля в период обострений психического заболевания - эти виды из окна (ничего особенного, самый ординарный двор, уголок больничного забора, но в монохромной зарисовке явлена вся мука, обуревающая художника...), и особенно эти портреты (на которых не сразу отличишь пациентов от докторов), автопортреты, а также (вот здесь как нигде больше!) религиозные образы и сюжеты - что-то абсолютно невозможное... У меня возникла субъективная параллель с Эгоном Шиле и его аналогичными "вывихнутыми" формами - но Шиле творил позже, чем Врубель, в ином культурном, а подавно историческом контексте, ему было что из общего, социально-исторического опыта в подобных формах отражать, Врубель же все, что называется, "брал из себя", как много же там у него, "внутри", было всякого... и печального, и страшного, и в чисто медицинском смысле нездорового, но окажись это просто рисунки пациента клиники либо побочный продукт т.н. "арт-терапии" - не производили бы они и сотой доли такого впечатления. Поэтому, кстати, упоминания в связи с данным разделом экспозиции термина "арт-брют" лично я счел категорически невозможным и неприемлемым - когда-то мне довелось посетить музей "арт-брют" в Лозанне -

- ну Врубель тут однозначно ни при чем, и медицина здесь, как говорится, бессильна. А вслед за улучшением состояния художник не вернулся к прежнему стилю, отработанной технике, он и в выборе тем стал другим, новым: графика "Бессонницы" с аскетичными интерьерами и натюрмортами, "бездонная" - только что не в прямом смысле слова - "Жемчужина", цикл работ, которые можно рассматривать и опять же в рамках истории жанра натюрморта, и как символистские "вариации на тему", и как предтечу абстракции - а между тем в витрине рядом с листами рисунков экспонируется... чудом сохранившаяся пепельница в форме морской ракушки, послужившая Врубелю источником для таких невероятно вдохновенных (но и тяжелых, болезненных тоже) поисков; что характерно - отдельно взятые листы с "жемчужиной" тоже довольно известны, и совсем недавно, скажем, кое-что показывали на выставке "Предчувствуя XX век" в "залах графики" основного здания Третьяковской галереи,

- а на теперешней выставке один этот раздел заключает в себя целую Вселенную, "размноженный" в отражениях Космос... Растиражированный по книжным репродукциям портрет Брюсова кисти Врубеля заметен в финальном разделе выставки "Серафимы и пророки", но и он в окружении менее известных вещей удивляет: уже пройден весь путь - три этажа, три уровня-яруса, по направлению сверху вниз... - намеченный кураторами проекта, от "Демонов" через психушку (кстати, интересны судьбы врачей, собиравших творения своих больных, и эта тема тоже затронута организаторами!), "бессонницу" и "раковину" - но и через театр, через украшения для интерьеров богатых домов, через "открыточные" виды южной Европы, сделанные Врубелем в путешествиях, через лирику женских портретов, считая цыганско-испанские, а ля Кармен, образы, и фиолетовое безумие "сирени" (которая и "пейзажный", ботанический, садово-парковый фон, и метафорическое воплощение стихии космического размаха, все в себя вбирающей и поглощающей), и какой-нибудь проходной, может, совсем неважный эскиз вполне реалистическо-бытового плана типа "Завтрак на воздухе" (из семейного собрания Мамонтовых), и декоративная керамика, майолика - а мысленно возвращаешься опять к "демонам"; к тому, что Врубель понимал "демона" не как "злого духа", но как "мятежную душу"; вот это "путешествие мятежной души" кураторы и проследили - дорогого стоящий труд.