Восстания на Халкидике, 432–421 гг. до н. э.
shlomo_zimerman — 23.09.2025
Успешное взятие афинянами Амфиполя в 437/436 гг. положило конец их попыткам установить контроль над нижним Стримоном и получить доступ к внутренним ресурсам, начавшимся с захвата Эона в 476 г. Однако взятие Амфиполя вполне могло стать переломным моментом в условиях всё более нестабильного геополитического и экономического баланса в ожесточённой борьбе за контроль над этими ресурсами.
Отношения между Афинами и македонским царём Пердиккой II были нестабильными. Будучи изначально союзником афинян и поставщиком древесины, Пердикка выступил против них и стремился отдалить подданных Афин в Халкидике не только из-за контроля афинян над Амфиполем, но и потому, что к середине-концу 430-х годов они заключили союз с братом Пердикки, Филиппом. Когда афиняне ввязались в конфликт с Коринфом и приказали своей колонии Потидее разорвать все связи с Коринфом, Пердикка воспользовался этим, подстрекая Потидею и ряд менее крупных халкидских полисов в непосредственной близости к восстанию. Это было сделано в 432 году, и потидейцы даже вступили в союз (койнон) халкидян. При поддержке Пердикки прибрежные халкидяне фактически разрушили свои города и двинулись вглубь страны, к Олинфу, превратив его в густонаселённый оплот союза, и помогли потидейцам, находившимся всего в шести милях от них, отражать афинскую осаду. Способность Пердикки извлекать выгоду из беспорядков в регионе в это время и в 420-х годах имела глубокие последствия: помимо того, что он подтолкнул города к восстанию, его тактика привела к изменению политической и экономической ориентации большей части всего полуострова в сторону независимости от Афин и более тесного взаимодействия с Македонией, что нашло отражение в чеканке монет.
До конца 430-х годов Аканф, Менде и те немногие другие города, которые всё ещё чеканили монеты, делали это по эвбейскому стандарту со статером весом около 17 г. и гектой весом 2,8 г. Однако менее чем за десятилетие чеканка монет по этому традиционному стандарту полуострова была в значительной степени заменена чеканкой более лёгких гект весом 2,3–2,4 г по редуцированному милетскому стандарту (статер весом около 14 г.), который использовался Пердиккой и ранее в некоторых монетах его отца, Александра I. Во время своего правления Пердикка чеканил исключительно эти лёгкие гекты. Как и следовало ожидать, учитывая активную поддержку Пердиккой восстания в Халкидике, клады свидетельствуют о том, что его гекты циркулировали там в большом количестве.
Перейдём к Олинфу. Одновременно с восстаниями мелких халкидских городов и переселением их населения в Олинф появляются единственные монеты, когда-либо чеканившиеся с именем олинфян: милетские гекты с изображениями коня и парящего орла, типы которых восходят к более ранним эвбейским гектам, чеканившимся от имени халкидян, когда эвбейский стандарт веса всё ещё был доминирующим денежным стандартом региона. В противоположность этому, когда халкидцы в Олинфе чеканили эти гекты с надписью OΛYN, они использовали более лёгкий милетский вес гект Пердикки, а также необычную технику царской македонской чеканки, которая, в отличие от обычной греческой практики, предполагала большее количество штемпелей для аверса, чем для реверса.
Эти македонские особенности убедительно свидетельствуют о том, что чеканка олинфских монет началась около 432 года, когда Пердикка активно участвовал в делах Халкидики и способствовал халкидскому восстанию, центром которого был сильный и расширенный оплот в Олинфе.
В 424 году Пердикка вместе с союзными халкидянами в Олинфе убедил спартанского полководца Брасида вторгнуться в Халкидику. Сам Пердикка пообещал оплатить половину расходов на спартанское войско, которое насчитывало около семисот илотов-гоплитов, отправленных Спартой, и тысячу пелопоннесских наемников, набранных самим Брасидом. Поскольку Пердикка должен был оплатить половину войска Брасида собственными монетами, это должны были быть мешки с его 2,4-граммовыми гектами. Есть основания полагать, что именно в это время халкидцы инициировали новую серию гект с изображением головы Аполлона на аверсе, и поскольку её первый этап отличался исключительным размером (использовалось семнадцать аверсных и тринадцать реверсных штемпелей), её целью также было обеспечение деньгами пелопоннесской армии. Хотя монеты чеканились в Олинфе, теперь на них снова стоит подпись объединённых халкидян.
Другим, и потенциально более крупным источником монет в Халкидике, был полис Аканф, долгое время самый производительный чеканщик серебряных монет в регионе и первое место назначения Брасида по прибытии на Халкидики – будь то из-за его стратегического значения или именно из-за его монетного двора. Фукидид говорит, что, несмотря на первоначальное нежелание аканфян отречься от верности Афинам, Брасид сумел привлечь их на свою сторону – пригрозив уничтожить их урожай винограда. Наряду с восстанием против Афин и переориентацией на Брасида в 424 году, аканфяне прекратили чеканить эвбейские статеры и гекты и, изменив стандарт, начали чеканить более легкие милетские статеры и, в поистине колоссальных масштабах, гекты. В настоящее время эти более легкие аканфские монеты являются самыми массовыми на Халкидике, и нет никаких сомнений в их важности для Брасида и его пелопоннесской армии.
Действительно, потребности Брасида в финансировании были значительными. После Аканфа спартанский полководец захватил Амфиполь и успешно поддержал многочисленные восстания по всему полуострову. Когда летом 422 года ему пришлось защищать Амфиполь от крупных сил, отправленных из Афин под командованием Клеона, Брасид собирал армию численностью не менее 5000 греческих и фракийских воинов. В битве афиняне потерпели поражение, но Брасид погиб, как и Клеон, ярый сторонник войны. Поскольку обе стороны пережили серьёзные неудачи – Спарта – позорную и беспрецедентную капитуляцию многих гоплитов при Сфагтерии в Мессении в 425 году, а Афины – потерю стольких городов на севере, – Спарта и Афины склонились к заключению мира.
Среди крупных городов Халкидики, восставших в 423 году, но впоследствии отвоеванных афинянами через год-два, Менде, всегда чеканивший монеты по эвбейскому стандарту, продолжал чеканить их, хотя и только гектами и более мелкими номиналами. Все остальные города Халкидики, где чеканились монеты, перешли на более лёгкий стандарт Пердикки и халкидян. Даже город Терона, не чеканивший монеты десятилетиями и, подобно Менде, всё ещё находившийся в союзе с Афинами во время Мирного договора, инициировал значительную чеканку гект на основе более лёгкого стандарта 2,4 г., либо потому, что позднее он, возможно, отказался от верности Афинам, либо потому, что к концу 420-х годов более лёгкий стандарт стал практически единственным серебряным валютным стандартом региона.
В одном из важнейших пунктов Никиева мира (как его обычно называют), заключённого весной 421 года, Амфиполь должен был быть возвращён Афинам, и с его возвращением афиняне могли бы рассчитывать восстановить контроль над драгоценным металлом и древесиной, которые давало им владение колонией. Однако этого не произошло и никогда не произойдёт, несмотря на скоординированные усилия по возвращению города в течение последующих многих десятилетий. Некоторые могли бы назвать это навязчивой идеей – в середине IV века афиняне всё ещё были одержимы возвращением этого бывшего владения, – что лишь подтверждает значение долины реки Стримон и доступа к серебряным рудникам и лесу для них.
Ещё один важный вопрос – что значила империя для Афин, как показывает мирный договор. Важно отметить, что по условиям мира афиняне сохранили свою империю. Однако некоторые скрытые условия, относящиеся к шести городам на севере, захваченным Брасидом, предвещают кардинальные перемены в отношениях между Афинами и находившимися под их контролем городами. Эти города, включая Аканф и Олинф, должны были платить дань «как во времена Аристида», то есть на уровне, установленном в 478 году, но они могли сохранять автономию или присоединиться к афинскому союзу. Уступка независимости, должно быть, исходила от городов и была разменной монетой, но лишь номинально, поскольку, будучи вынужденными платить дань, они, безусловно, не обладали независимостью. С точки зрения городов, разница между подданным Афин, платящим дань, и «независимым» платящим дань, возможно, имела значение. Но, конечно же, главной заботой афинян были доходы; простейшим способом достижения этой цели был форос (phoros), налог или дань. Однако то, что форос был неудовлетворительным средством получения доходов, стало ясно вскоре после заключения мира.
Ravenclo – гармония стиля и производства поможет в создании уникального мерча 
Съездил на авторынок в Бресте, прицениться к машинам 
Духовка сияет за 4 минуты. Мой особый способ — и никаких химикатов 
"Я встречался с китаянками год и это невыносимо": откровенная история русского 
Настроение осень 
Твоя доброта - твоя слабость 
Перемирие в Газе 
Станция "Кашин" 
Пролето. Часть третья: Земля в иллюминаторе 
