воскреси моих ослов: "Елка у Ивановых" на Садовой, "Козлиная песнь" в КТМ, реж.
_arlekin_ — 11.10.2025
Полиция. Где же родители?
Дети (хором). Они в театре.
"Средь ужаса и запустения живем мы..." Социологически по-своему любопытно, как Роман Муромцев обходится с героями 20-30-х годов: проза Константина Вагинова - до известной степени автобиографическая - фиксирует бытие (его уже самые "терминальные стадии"...) маргиналов-"робинзонов", выброшенных эпохой на почти необитаемый "последний остров ренессанса" и на его шаткой почве безнадежно старающихся остроить, вернее, удержать "башню культуры"; поэзия зрелого Александра Введенского (ну и драматургия его - та же поэзия) становится их отчаянным, предсмертным вскриком или вздохом; а тут веселые уродцы симулируют безумие, мимикрируют под эпоху - под любую эпоху! - оставаясь самодовольными и самовлюбленными козлами... и верят, что они вот и есть на самом деле "человеки эпохи возрождения", и режиссер, кажется, всерьез в это верит... что в театре еще терпимо, а по жизни - блядство невозможное.
Давно собирался и не попадал на "Козлиную песнь" в Камерный театр Малыщицкого, тем временем Роман Муромцев уже выпустил "Елку у Ивановых" в Театре на Садовой, и вот наконец я посмотрел оба спектакля с перерывом в несколько дней... и с ощущением, что как будто два раза кряду сходил на один и тот же (благо у Муромцева на сценах разных театров выступает идентичный актерский состав, в "Елке..." чуть расширенный по сравнению с "...Песнью"), мало того, будто Муромцев еще два раза поставил "Шатунов" Юрия Мамлеева, которых я видел раньше (насколько понимаю, в СПб они больше не идут) на московских гастролях -
https://users.livejournal.com/-arlekin-/4486100.html
Вообще поэтика ОБЭРИУ (если Константина Вагинова, автора "Козлиной песни", условно все-таки причислить к объединению...) обманчиво притягательна для режиссеров, мягко выражаясь, любящих отвязную эксцентрику и на ней преимущественно, а то и исключительно сосредоточенных; вероятно, то же искушение привело Романа Муромцева в свое время и к Мамлееву, а вовсе не "черная", патологическая метафизика его "Шатунов"; режиссеру совсем неважен исторический и литературно-художественный контекст, в котором создавались "Козлиная песнь", "Елка у Ивановых" и "Шатуны" - а это все сильно разные эпохи, а между серединой 1920-х, когда вышел (и был опубликован, между прочим, что важно!) первый роман Вагинова и концом 30-х, когда Введенский, заведомо "в стол" (и это еще в лучшем случае...) писал "Елку у Ивановых", бездна едва ли не глубже, чем отделяющая Вагинова с Введенским и их "метафизическую чуму" от чумной "метафизики" позднесоветского Мамлеева...
Персонажи спектаклей Муромцева, вышедшие из 1920-х, 30-х, 70-х или каких угодно советских или несоветских лет, на сегодняшние питерские сцены - всего лишь забавные фрики, их безразмерное треш-кабаре может кого-то радовать и вдохновлять, но фактически она сводится неизменно к грубому (опять же - на чей-то вкус "прикольному", скажем так...) дуракавалянию, ужимкам и прыжкам; кривляются актеры тоже, между прочим, с неодинаковой самоотдачей и не всегда успешно, одним удается, как Алексею Кормилкину, в заданной "эксцентрике" Муромцева существовать не менее органично, чем в псевдо-гиперреализме Шерешевского; другим приходится чуть ли не буквально лезть из кожи вон, чтоб соответствовать режиссерской задаче и производить должное впечатление... Ну да это ладно, что гораздо хуже, на мой взгляд, от питерско-интеллигентского морализма и дидактизма спектакли удалого молодца Романа Муромцева не свободны примерно в той же степени, что постановки лукавого маразматика Льва Абрамовича Додина, и мораль у них единая, общая; а методика по видимости разная, но тут уже частности и вопрос личных предпочтений, дело вкуса, кому натужное проповедничество, кому безоглядное кривляние; просто Муромцев еще и видит своих "фриков" в оптике "кочегарской", "камчатской", и сводит всю сложность материала на уровне формы - к отрыжке т.н. "ленинградского андеграунда", а на уровне содержания - к цитатам из того же периода шлягеров т.н. "русского рока", и я вылавливаю в спектакле режиссера, который намного меня моложе, строчки и мотивчики из "Машины времени", "АукцЫона", "Кино"... - впрочем, благодарно откликающиеся в целевой аудитории... от чего противно вдвойне - с чувством, как выражаются в том же додинском МДТ, "глубокой неловкости".
Но кстати про музыку - особый акцент в рекламной аннотации к "Елке у Ивановых" делается на работу композитора Владислава Федорова, хотя весь гармонический строй проходящей через весь спектакль лейтмотивом последовательности фортепианных аккордов недвусмысленно отсылает слуховую память к бесконечным "русским тупикам" Настасьи Хрущевой, а "молитва" на текст реплик Няньки из непосредственно пьесы Введенского ложится на мелодику (при ином ритмическом рисунке), столь же явственно возвращает музыкальному перформансу Рагнара Кьяртанссона "Печаль победит счастье", и вряд ли совпадение случайное, коль скоро прежде, чем в Москве, перформанс был представлен в СПб на Витебском вокзале... Никакого криминала в таких цитатах, реминисценциях и ассоциациях, разумеется нет, но остается вопрос, надо ли здесь ловить некое рациональное указание на источник, подразумевающее "ключи" и "шифры" к какому-никакому "содержательному" плану действия (тогда следует предполагать, что хотя бы некоторая часть публики вспомнит и проследит цепочку этих ассоциаций), ну или просто (согласно выражению, приписываемому И.Я.Крутому) "хорошую мелодию грех использовать только однажды". Лично я-то уверен, что ничего Муромцев и К не "шифруют", да и нечего им прятать в подтексты; то, что они знают и могут (готовы) сказать, озвучивается напрямую в лоб, от "ты помнишь, как все начиналось", до "перемен требуют наши сердца" (правда, мотивчик из Цоя в "Козлиной песне" всплывает без слов, инструментованной, но от того не менее узнаваемой мелодией); остальное - трюки, гримасы, непрекращающийся крик, и если в "Козлиной песни" обнаруживаются какие-то "зоны тишины" в них остатки "воздуха", то "Елка у Ивановых" не дает ни роздыху, ни сроку, чтоб расслышать за эстрадно-цирковым шумом поэтический голос автора... Примечательно, что в отличие от "Козлиной песни", соотносимой с текстом романа Константина Вагинова ну очень косвенно (там весь нарратив распадается на этюды, сценки, концертные номера...), в "Елке и Ивановых" пьеса Александра Введенского более-менее последовательно и буквально воспроизводится, пусть и разбодяженная всевозможной туповатой отсебятиной вроде дуэтных реприз двух "коверных" ментов с накладными черными крыльями за плечами, а то и импровизационным интерактивом совсем уж дурного сорта... Ясно, "расшифровывать" тут нечего, а следует, если получается у кого, поймать курах, отдаваясь стихии "стимпанковского" карнавала (ироническим воплощением "божества из машины" в "Елке у Ивановых" служит проржавевший мотор, нависающий с колосников над рампой... иногда дымящийся... и на его грязный, ржавый бок титрами выводятся некоторые ремарки, обозначающие смену места действия).
Между тем Вагинов и Введенский не просто очень по-разному, а в чем-то противоположно, антагонистично подходят и к литературному творчеству, и к восприятию окружающей их раннесоветской действительности. Про "Козлиную песнью" Константина Вагинова я для себя пару слов черкнул когда-то -
https://users.livejournal.com/-arlekin-/988861.html
- и про его три последующих романах также -
https://users.livejournal.com/-arlekin-/996585.html
https://users.livejournal.com/-arlekin-/1025266.html
https://users.livejournal.com/-arlekin-/1179830.html
- о чем вспомнить недавно довелось в связи с восстановлением в Москве (на площадке студии Вс.Шиловского…) инсценировки "Гарпагонианы" Вениамина Скальника (в названии спектакля используется вариант "Гарпагониада" по первой зарубежной публикации текста), и спектакли Муромцева заставляют допустить, что даже иллюстративный пересказ вагиновских сюжетов, чем занимается Скальник (при том что, очевидно, сюжет в такой прозе не главное) творчески может быть несколько плодотворнее, чем эксплуатация материала просто в качестве повода для парашной клоунады. Так вот отвлекаясь уже от сомнительных театральных радостей, предлагаемых Романом Муромцевым, и возвращаясь к литературным первоисточникам, стоит все же иметь в виду и в сколь разной обстановке создавались "Козлиная песнь" с "Елкой у Ивановых" (автор первой к моменту написания второй уж несколько лет как умер и, удостоившись газетного некролога, благополучно был похоронен - на зависть собственному отцу, вскоре расстрелянному; к создателю второй смерть тоже не задержалась, но обстоятельства ее были уже куда экстремальнее…), и насколько по-разному Вагинов с Введенским осознавали принципы своего творчества; так что кроме прочих оговорок причисление Вагинова к ОБЭРИУ требует еще и уточнения принципиального, взять хотя бы "программную" цитату из его "Козлиной песни":
"Вы стремитесь к бессмысленному искусству. Искусство требует обратного. Оно требует осмысления бессмыслицы"; "Мы люди культурные, мы все объясним и поймем. Да, да, сначала объясним, а потом поймем - слова за нас думают. Начнешь человеку объяснять, прислушаешься к своим словам - и самому многое станет ясно"... -
- конечно, это речь не автора, а персонажа романа, тем не менее полемика в отношении как бы "единомышленников" несомненна. Отсюда вопрос - как осваивать прозу Вагинова или поэзию Введенского (а смешно на самом деле, что Муромцев, сводя целиком текст на однообразную, утомительную буффонаду, при том ставит "Елку у Ивановых" именно как "пьесу", как "драматургию" - не как "поэзию"! - отвлекаясь на "отсебятину", но не забывая разворачивать во времени - что и делает эстрадно-цирковое представление тяжеловесным, физически мучительным... - систему пусть алогичных, абсурдных, но так или иначе друг из друга вытекающих событий!), ну или даже Хармса, которого ставят еще чаще, и не только композиции по стихам (детским и всяким), но и "Елизавету Бам", и "Старуху" инсценируют порой... Один реальный и свежий пример - упомянутая "Гарпагониада" Скальника с ее условно-"традиционным" инсценированием"; противоположный на памяти подход - эскиз Арсения Мещерякова на лаборатории "артхаб" в МХТ им. Чехова непосредственно по "Елке у Ивановых", где текст (фрагмент) подавался в формате "оратории", стилизованном чтении-пропевании "с листа", м дальше лаборатории эта оратория не продвинулась... Тут выбор не просто эстетический, но и практический, коммерческий - прокат спектакля предполагает его ликвидность... Муромцев в этом смысле, наверное, свой подход оправдывает (хотя после антракта уцелело немногим больше половины зрителей, и вряд ли пропавших сдуло убийственным местным кондиционером, отключать который на Садовой почему-то ни в какую не желают). По существу же вопроса, я прикинул, ближе всего к поэтике ОБЭРИУ и Введенского в частности подбирается, как ни странно, Константин Богомолов, никогда впрямую не обращавшийся в данному корпусу текстов, но, скажем, когда персонаж Виктора Вержбицкого из "Князя" в советской школьной форме и пионерском галстучке сыпал наперебой от лица умирающих детей разного пола монологами персонажей Достоевского - придуманная там структура эпизода в куда большей степени приближалась к Введенскому, чем вся трехчасовая "Елка у Ивановых" Муромцева; или взять совсем (что неудивительно) туземными питерскими БЛИ не воспринятую "Мать. Горькую пьесу" в Александринке, где кульминационный стихотворный монолог (графоманское сочинение героини) стилизован Богомоловым напрямую под Введенского и обыгрывает (иронически отчасти - но лишь отчасти... ) специфику его поэтики, конкретно хрестоматийного стихотворения "Сын", которое питерским интеллигентам уж всяко должно быть известно хотя бы в виде песни Леонида Федорова... Но это "слова за нас думают", а у Муромцева не думают, прислушиваться к словам он не предлагает и сам не собирается; его устраивает первый план и прямолинейность заложенного в текстах Вагинова и Введенского сарказма на грани помешательства, который за десятилетия выветрился до слюнявых банальностей пошиба Оли Мухиной, да и те с 90-х безнадежно устарели, как показала недавняя премьера в "Мастерской Фоменко" -
https://users.livejournal.com/-arlekin-/4971900.html
- а "кандалы или вериги" всегда в этой стране за актуальную, злободневную альтернативу сойдут; хорошо еще типологически герои Вагинова и Введенского не оказываются двойниками персонажей Олеши (в лучшем случае Платонова... а то еще Ильфа и Петрова!), и что в дежурно-апокалиптическом финале за Ивановыми не приходят агенты НКВД (приходится наблюдать подобное нередко в постановках по "обэриутам"... и не только); да и то сказать - вот уж впрямь "парадокс или аксиома?" - фрики спектаклей Муромцева, переходящие из одного в другой "шатуны", комфортно и даже весело в нарочитой "бессмыслице", при всей ее апокалиптической фатальности, себя ощущают; с ними и режиссер, инфантилизм мышления которого в известном смысле умиляет (Вагинов и Введенский, кстати, были моложе...); зато наряду с ни к чему не обязывающей забавой эти спектакли дают иллюзию причастности к чему-то "неординарному", "сложному", почти (ну в свое время) запретному... и как сказали бы сами герои Введенского по этому поводу, "приятно встретить людей культурных".
Ravenclo – гармония стиля и производства поможет в создании уникального мерча 
Загадка 3940 
Александр Дейнека. Гимн жизни 
Д. Гринвуд. Маленький оборвыш 
просто так 
Активные осенние поползни 
Принц Уильям провёл церемонию инвеституры в Виндзорском замке 
Новая книга - Юрий Кувалдин ЖЖ 
12 лестниц 
