Владимир Михайлович Бехтерев. Часть первая
dpmmax — 23.09.2022
Ну а теперь несколько слов о третьей ключевой фигуре в фундаменте российской психиатрической школы. Скажи кто в далёком 1857-м году становому приставу из села Сарали Елабужского уезда, Михаилу Павловичу, да супруге его Марии Михайловне, что сын их новорожденный, Вовочка, станет цельным академиком — наверное, ни в жизнь бы не поверили. Хотя как знать: был вятский род Бехтеревых древен и наверняка некогда славен. Во всяком случае, первый импульс для интереса к естествознанию Володе дал именно отец: это он отвёл мальчику в доме целую комнату под настоящий живой уголок.
Рос парень любознательным и смышлёным, и в свой срок отдан был на учёбу в Вятскую гимназию. Тут бы и сказать, что окончил он её с отличием, да ведь совру. Ничего подобного. Были и «уды», причём в немалом количестве, в свидетельстве об окончании той гимназии — но это обстоятельство не помешало Владимиру Михайловичу 16 с половиною лет от роду стать слушателем Санкт-Петербургской медико-хирургической академии. Уж к чему, а к естественным наукам интерес юноши был почище жажды путника в пустыне.
Там же, на первом курсе, происходит (во всяком случае, о том поговаривали) случайность, которая подправила его жизненный и профессиональный курс. Всё-таки академия — это вам не гимназия, уровень нагрузок совершенно иной. Особенно если нужно где-то добрать недостающее и быть на хорошем счету. Вот и переутомился Владимир Михайлович. Да так, что попал с нервным срывом в их же психиатрическое отделение при академии. И уже там познакомился и подружился с палатным врачом, Иваном Алексеевичем Сикорским (в будущем — профессором психиатрии и отцом того самого Игоря Ивановича Сикорского, а пока — просто палатным врачом-психиатром). А прочувствовав проблематику душевных болезней, так сказать, изнутри — проникся. Понял, насколько интересна и таинственна дисциплина сия есть.
Успев поучаствовать в Русско-Турецкой войне и окончив в 1878 году курс учебы в академии, Владимир Михайлович устроился в клинику профессора Мержеевского, чтобы изучать душевные болезни и далее. Через год двадцатидвухлетний доктор становится действительным членом Петербургского общества психиатров. А спустя пять лет, уже будучи приват-доцентом, он командирован в Европу, где учится у Дюбуа-Реймона и Вундта в Берлине, у Флексига в Лейпциге, у Мейнерта в Вене и, наконец, у всё того же Шарко в Париже.
Там, в заграницах, настигло его письмецо из Казанского университета: дескать, осиротели мы тут, покинул нас Александр Устинович Фрезе, некому кафедру возглавить. Может, вы возьметесь, доктор? Памятуя о состоянии дел на кафедре (успели соратники поделиться), Владимир Михайлович отвечал не вдруг. Мол, оно бы хорошо бы, да как же у вас студентов там учить, когда ни клиники психиатрической при университете нету, ни лаборатории хорошей при этой клинике. На пальцах, господа хорошие, как-то несподручно молодёжи серьёзные вещи объяснять, на пальцах разве что уродского ёжика да прочие неприличности моно показывать.
Те, было, прикинулись сиротами казанскими, да суров оказался Владимир Михайлович: нет, говорит, ручек... простите, клиники с лабораторией — не будет у вас и ноги приват-доцента. И продолжил свой вояж, втайне надеясь, что отстанут. А те возьми да согласись. Нет, потом были битвы и за бюджет, и за оборудование, но это уже другая история.
Так и стал в 1885 году 27-летний Владимир Михайлович профессором кафедры нервных и душевных болезней Казанского университета. А заодно и клинику в заведование получил. И лабораторию, естественно. Так что одними лекциями преподавание его не ограничивалось. Хотя — что это были за лекции! Роскошь! Уж если далёкий от медицины Максим Горький хоть раз в неделю, а находил время на них побывать (он студентам булки продавал, а потом тихой сапой просачивался на лекции) — это о чём-то да говорит. Умел, умел рассказывать Владимир Михайлович.
И в лаборатории, и в клинике тоже кипела работа. Бехтерев разрабатывает метод получения тончайших срезов замороженного мозга человека — и анатомия этого органа пополняется целым массивом уточнённых данных, а немецкий профессор Фридрих Копш изрекает: «Анатомию мозга прекрасно знают только двое: Бог и Бехтерев».
Помимо работы в клинике, лаборатории и университете, ведёт Владимир Михайлович и частный приём. Он же, оттачивая полученные в Париже навыки, проводит сеансы группового гипноза местным алкоголикам — и, по свидетельствам современников, успешные. Занимается с невротическими и психотическими больными, работает с эпилептиками. Гипноз, кстати, именно Бехтерев в России продвигает. И багаж его знаний о роли внушения с каждым годом становится всё солиднее. И, к слову, в этой книге я использовал материалы из его лекций, когда мы с вами заводили речь о случаях психических эпидемий в Европе в средние века. А ведь были ещё и эпидемии кликушества в России, и ещё много чего интересного, что нашло отражение в лекциях Владимира Михайловича.
Почти десять лет проработал Владимир Михайлович в Казани. А потом... впрочем, об этом в следующий раз.
***
P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.
P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.
Особенности и преимущества линейного полиэтилена 
Очередная антиправительственная встреча... 
Про Ильича 
Фотосет в Схидаме 
Откуда берутся живые торпеды в РФ? 
Канада всё 
6 января ● "Рождественский сочельник у восточных христиан" ... 
Книга года 
Ещё Сисси. Неожиданно 
