Выборы 2011-2012 гг. в России в контексте «цветных революций»
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
при Президенте РФ, к.и.н., доц.
ВЫБОРЫ 2011-2012гг. В РОССИИ В КОНТЕКСТЕ «ЦВЕТНЫХ РЕВОЛЮЦИЙ» // Панорама – 2012/2. Спец. вып. по мат-лам международ. научн. конф. «Экономические и политические тенденции глобального и регионального развития», посв. 10-летию факультета международных отношений ВГУ. – Воронеж : ВГУ, 2012. – С. 55-59.
Политический процесс в эпоху постмодерна приобретает ярко выраженный политтехнологический, манипулятивный характер[1]. Ярчайшим примером здесь могут послужить т.н. «цветные революции» - разновидность политического действия, результатом которого является смена политического режима (как правило, авторитарного) в результате акций массового ненасильственного сопротивления. Однако, в отличие от «бархатных революций» 1989-1991гг.[2], использующих тот же политтехнологический набор, они не ведут к смене социально-экономического строя, ограничиваясь сменой умеренно прозападного режима более прозападным. На постсоветском пространстве их применение тесно связано с выборами, честно выиграть которые оппозиция в условиях отсутствия равной конкурентной борьбы не в состоянии.
Как эти технологии реализуются?
1. Есть «заказчик» (обычно внешний), как правило, это Запад (как официальный, так и «глобальное гражданское общество»[3]), который в контексте теории «третьей волны демократизации» осуществляет «экспорт демократии»[4].
2. Подбираются «агенты перемен» (их можно назвать и «агентами влияния») из элиты той страны, режим которой с точки зрения Вашингтона или Брюсселя нужно сменить. Из их среды по возможности выбирается «общий кандидат от оппозиции».
3. Выбирается дата, обычно, связанная с выборами, результаты которых заранее объявляются нелегитимными.
4. Создается территориальный анклав – в столице (Грузия 2003, Украина 2004), или в каком-либо регионе страны (Киргизия 2005 и 2010гг.), где бы доминировала оппозиция. Лучше всего, когда оппозиция имеет влиятельную поддержку, как в столице (не только у её жителей, но также у мэра и у «силовиков»), так и в провинции (украиноговорящие регионы в Украине, южные (Киргизия 2005) или северные кланы (Киргизия 2010)).
5. Через «независимые» СМИ, Интернет, слухи создается соответствующее общественное мнение, демонизирующее и делегитимизирующее власть и создающее «светлый образ» оппозиции. Значительную роль здесь играет интеллигенция, создающая, транслирующая и интерпретирующая поток информации, направленной на изменение общественного сознания.
6. Параллельно ведется работа по нейтрализации власти, расколу единства в ее рядах (не без влияния иностранных спецслужб и дипломатов и зарубежного общественного мнения).
7. Создается присутствие мощи оппозиции – распространяется ее символика (гвоздики, ленточки и т.д.) вплоть до модных брендов, делающих оппозиционность элементом гламура[5].
8. Через социальные сети и другие каналы наращивается «митинговое мясо» (по аналогии с «пушечным мясом») оппозиции.
9. В день выборов, когда появляются первые результаты (еще только предварительные, можно использовать результаты exit polls) – толпа должна выйти на центральные площади столицы на бессрочный митинг и не уходить до смены режима (самый яркий пример – Киев 2004 г., когда «оранжевая» толпа оккупировала «Майдан Незалежности» и удерживала его до победы «оранжевого» кандидата). На режим, в свою очередь, оказывается внешнее давление – по вопросу неприменения им силы и убеждают сложить полномочия. Когда столичные власти и «силовики» переходят на сторону оппозиции – оппозиционная толпа превращается в массовку, призванную придать «революционно-демократический» характер верхушечному перевороту.
Однако в России этого не произошло. Почему?
Начнем с анализа действий Запада и оппозиции, связь которых наглядно продемонстрировали эти выборы.
Во-первых «Заказчик» (Запад) не был настроен решительно антипутински. Не все на Западе хотят дестабилизации России, поэтому результаты выборов, как парламентских, так и президентских были признаны мировым сообществом, и В.В. Путин получил поздравления с победой, в том числе и от глав ведущих демократических государств.
Во-вторых, что касается «агентов перемен», то среди них не только ни нашлось единого кандидата от оппозиции, но и не было создано движения с более-менее внятной политической платформой. Т.н. «несистемная оппозиция», что выводила десятки тысяч оппозиционно настроенных граждан на митинги в электоральный период[6], представляет собой «несмешиваемые продукты»: левый коммунист Удальцов, национал-большевик Лимонов и русский националист Крылов с одной стороны, и ультра-либералы Касьянов, Немцов, Кудрин и Собчак – с другой… А тот, кого хотели сделать ее знаменем, – А. Навальный, хоть и прославился как «борец с коррупцией», но в силу своей относительной молодости (36 лет) и обучения в Йельском университете по программе «Yale World Fellows Program» в силу объективных причин не мог быть поддержан широкими народными массами россиян, в отличие от Грузии, оказавшей доверие Саакашвили, долгие годы обучавшегося за рубежом и женатого на гражданке Нидерландов, и Украины, не погнушавшейся поддержать Ющенко, женатого на гражданке США.
В-третьих, не было создано территориального анклава оппозиции. Митинги на проспекте Сахарова и на Болотной площади никто и не пытался перевести в бессрочный режим. За пределами Москвы и Санкт-Петербурга сколь-нибудь масштабных акций оппозиции не было.
В четвертых, очернение власти не компенсировалось созданием собственной позитивной программы. Либеральные «мантры» о нарушении прав человека, о политических заключенных и сползании в авторитаризм находили больше отклика на Западе, нежели в России. К тому же власть умело использовала приглашение оппозиции в американское посольство, дав оценку этому факту через контролируемые ею СМИ как поход за инструкциями в посольство не совсем дружественной к нам державы, что было с успехом использовано для мобилизации антизападно настроенного электората в поддержку Путина.
Что касается действия властей, то они были на редкость удачными.
1. Власть добилась распыления системной оппозиции и демонизации оппозиции несистемной. В первом случае голоса оппозиционно настроенного «Единой России» и В.В. Путину электората дробились в выборе между «вечно вторыми» и аутсайдерами. А через контролируемые властью СМИ проводились параллели между современной политической ситуацией и февралем 1917 года, когда Россия, поддавшись демагогии тогдашних либералов и социалистов, встала на путь «великих потрясений». Мобилизации пропутински настроенного электората способствовал и ролик «Россия без Путина», пошагово показывающий - какие ужасные последствия ждут нашу страну, если Путин не победит.
2. Через установление на каждом избирательном участке вэб-камер был выбит главный козырь оппозиции, стремящейся осуществить сценарий «цветной революции» - возможность заявить о нечестных выборах.
3. В отличие от Николая II и М.С. Горбачева, отдавших инициативу оппозиции, нынешняя власть активно переиграла своих противников на информационном поле, убедив россиян, что В.В. Путину противостоят те, кто хочет вернуть Россию в 90-е годы.
4. Прокремлевские организации опередили оппозиционеров при подаче заявки на проведение митинга 4 марта, лишив тех возможности организовать бессрочные протестные действия.
5. Власть, сохранив единство, сумела мобилизовать своих сторонников среди народных масс, задействовав, в том числе и архетип «осажденной крепости», которой на этот раз угрожал «белоленточный», «креативный средний класс», направляемый Западом. Символом такой поддержки стал начальник цеха «Уралвагонзавода» И.Р. Холманских, заявивший о том, что трудовой народ России не с «белоленточниками», а с В.В. Путиным. Что в сочетании с серией предвыборных статей премьер-министра, в которых было дано довольно много обещаний милых сердцу людей самых разных социальных слоев и политических предпочтений и рядом других факторов обеспечило уверенную победу В.В. Путина уже в первом туре президентских выборов.
То есть, причиной победы В.В. Путина и поражения тех, кто делал ставки на «оранжевый сценарий», явилось не только слабость оппозиции, но и эффективность модели «управляемой демократии», которая пока позволяет правящему режиму сохранять власть. Однако возникает вопрос – сможет ли эта модель справиться с задачей модернизации страны, с депопуляцией, с нарастающим социальным неравенством, с техногенными катастрофами, причиной которых является общая деградация технической инфраструктуры страны, с кризисом нашей науки, культуры, системы образования, сельского хозяйства, с коррупцией, разъедающей госаппарат? Или же ей придется трансформироваться в либерально-демократическую модель (как на Западе), в модель, сочетающую авторитарный популизм с социальным государством (Венесуэла, Беларусь), или в какую-то иную модель, которую должна родиться из вызовов, порожденных кризисом понижительных волн V цикла Н. Кондратьева[7]?