Весна в Непале. Лхоцзе. Спуск с вершины и внезапно закончившийся кислород.

olly_ru — 13.12.2023 17 мая. Спуск с вершины.

Насмотревшись на мир с высоты восьми с половиной тысяч метров, нафотографировавшись по мере возможностей, наделав себяшечек и медведяшечек, я начала спускаться туда, где уже какое-то время сидел Дава, всей своей спиной выражая недовольство от присутствия в этом месте.



Ну, ладно. Это я уже досочинила.
Но наверняка он там что-то такое думал. И сидел спиной ко мне.

Так начался мой ужасный спуск с вершины.

То есть сначала всё было хорошо. Не считая, конечно, того, что первая верёвка шла по крутым скалам. Спускаться надо было на скользящем карабине, держась руками за верёвку, местами для облегчения процесса где-то подлезая по скалам.

Лазание вниз по скалам вообще не мой конёк. А на высоте 8500 метров - прям не конь ни разу.

Однако, даже с этим я справилась.

Дошла до Давы. Он привычно помазал мне рукой, мол, иди, я тебя вижу. Выяснять, чего он там видит, я не стала, просто пошла вниз.

Дава даже какое-то время шёл в зоне видимости, но вскоре пропал. Такой виртуальный шерпа - очень странный предмет, вот он есть, бац, и вот его нет.



Ну, да я уже к этому привыкла.
Поэтому шла сама по себе, глядя на людей, которые ещё только шли к вершине.



И на вершину Эвереста, понимая, что скоро ракурс сменится, и такой красотищи я больше не увижу.
Кстати, кто нашёл на фотографии палатки штурмового лагеря Эвереста - тот молодец.



Прошло где-то полчаса, как вдруг я поняла, что что-то случилось и пошло не так.
Движения мои явно замедлились, навалилась усталость, тяжёлым одеялом, в момент накрывшим и не дающим свободно двигаться.
Ноги стали какими-то ватными, движения неуверенными.

Мимо меня проходили люди из той, другой группы, с которыми мы вместе были на вершине.
Я ушла раньше, но теперь они легко догнали меня.
Я уступила путь, чтобы они могли меня спокойно обогнать.

- Ты окей? - обгоняя спросили они
- Да-да, - помотала головой я.

В то же время понимая, что никакой я уже не окей.

Первая мысль: что-то с кислородом.

Я сняла рюкзак, чтобы посмотреть, что с ним, и сразу обнаружила, что кислород не поступает в маску, а датчик на манометре на нуле.
Я закрыла и снова открыла вентиль с живительным газом - ничего не изменилось. Сняла маску, убедилась, что там нигде ничего не намёрзло.
Без бесполезной маски дышать стало немного легче, но я понимала, что это ненадолго.

Села, чтобы не тратить силы и дождаться Даву, понимая, что с кислородом какая-то хрень случилась и его у меня больше нет.

Мой спутник вскоре появился.

- Дава, у меня кислород не идёт.

Он внимательно осмотрел баллон и не меняя равнодушного выражения лица сказал:
- Окси финиш.
- В смысле финиш?!

Прошло три часа с начала использования баллона. Последний час я вообще на троечке дышала.
То есть должно ещё было остаться полбаллона, которых при такой подаче часа на три хватило бы без проблем. А три часа - это ого-го. Это дойти до четвёртого лагеря, успеть отдохнуть и надышаться.

- Финиш, - повторил Дава.

И тут я поняла, что это не кислород финиш, это мне финиш.
Я не знала, как давно кислород закончился. Но судя по всему, последние минут десять я шла уже без него. Потом Даву ждала, потом вот этот финиш.

А на высоте выше 8000 метров, надо сказать, всё очень быстро происходит.
Вот ты скачешь, как огурчик, дыша живительным газом.
Потом тебе его перекрывают - и через пять минут ты тоже почти как огурец. Только не скачешь, а зелёный и в пупырышку.

А главное, на больших высотах, даже если вдруг дать организму кислород - уже не получится отмотать назад и вернуть его в прежнюю кондицию. Можно лишь немного улучшить состояние.
Я же уже провела без кислорода немало времени и непонятно было, что дальше.
Ну, то есть вполне понятно.
Ещё какое-то время без кислорода я могла спускаться. Только очень медленно и небезопасно. И скорее всего закончилось бы это весьма закономерным финишем, который меня совсем не устраивал.

Выяснять, что случилось с кислородом, какого фига он закончился, когда не должен был так поступать, было бессмысленно и бесполезно.

К этому моменту мне уже не хотелось двигаться.
Хотелось сесть и ждать прилёта волшебника в вертолёте. Однако, на такой высоте ни волшебников, ни вертолётов не бывает.

Как могла я объяснила Даве, что без кислорода я передвигаться не могу.
Дава совсем погрустнел и отдал мне свой баллон, оставшись без кислорода.

Тут, возможно, кому-то покажется, что надо сказать, какой Дава молодец. Но я лучше промолчу.
Потому что прежде чем он стал молодцом, он во всех этих махинациях с кислородом нехило участвовал, он единственный из нас, кто держал этот баллон в руках и, возможно, уже когда брал его, знал, в каком он состоянии - но тут, конечно, мой косяк тоже есть. Задним умом-то мы все хорошо можем оценить ситуацию.
Какой-то левый чувак (которому, правда, нехило заплатили, чтобы он обеспечивал мою безопасность) взял какой-то баллон кислорода. Я не видела, был ли этот баллон новый, с пломбой или нет, не смотрела, когда Дава менял баллоны, в каком состоянии этот второй баллон. То есть понятно, что я слепо доверилась, предполагая, что уж в таком-то деле не дурак же он и должен понимать, чем всякие игры и махинации могут закончиться.
С чего я взяла, что он не дурак и что-то понимает, после всех дней хождения с ним - на этот вопрос у меня нет ответа.

К тому же наверх мы ползли гораздо медленней, чем мне хотелось бы и чем я планировала. И, заметьте, не из-за меня. Тратя при этом, опять же, драгоценный кислород.

Поэтому честно скажу. Никаких добрых эмоций к Даве, даже в момент передачи мне его баллона кислорода я не испытывала. И мне совсем не было стыдно, что я у бедного шерпы отнимаю последний кислород.
К тому же до 7900 он, в отличие от меня, вообще без кислорода шёл (да-да, мне же говорили, что это очень сильный шерпа, который уже в этом году в четвёртый лагерь ещё до моего приезда поднимался по каким-то делам и без кислорода).

Те, кто представляют, как проходит процесс акклиматизации в высоких горах, и как организм приспосабливается к высоте, могут легко догадаться, что остаться на этой высоте (а мы уже метров 200 от вершины скинули) без кислорода человеку, который до 7900 находился без него, гораздо безопаснее, чем человеку, который последние три дня гулял на кислороде и выше 7000 в эту поездку без кислорода не поднимался.

Не очень понимая, сколько кислорода осталось в баллоне у Давы (на манометр я посмотрела - где-то половина, но вряд ли после всего случившегося можно было доверять манометру), я не знала.

Поэтому экономно поставила подачу кислорода на двоечку.

Два литра на такой высоте - это для сильных шерпов. Для обычного человека - это не то чтобы немного, это вообще впритык. А учитывая то, что моё состояние сильно пошатнулось отсутствием кислорода перед этим, это был самый притыкный притык.
Ни о каком бодром спуске речи уже не шло.
Я могла лишь вяло шевелить конечностями продвигаясь вниз.

Пройдя одну верёвку я садилась, чтобы подышать не двигаясь и хоть чуть-чуть отдышаться.

Дава садился чуть выше. Смотрел на меня и говорил:
- Гоу, давай, гоу.

Я с грустью вспоминала рассказы о шерпах, которые уставшим клиентам помогают перестёгиваться с верёвки на верёвку.
В этом деле Дава не собирался помогать мне никак.
Даже, когда я остановилась, чтобы допить остатки чая, а потом долго и мучительно пыталась надеть рюкзак, никак не попадая рукой в лямку, Дава сидел рядом и смотрел, чем это я там занимаюсь.

Снежный склон был какой-то бесконечный.
Остатками сознания я удивлялась, сколько же мы прошли наверх. Когда только успели...

Последние триста метров по высоте я уже не удивлялась ничему.
Я еле-еле спускалась, думая только о том моменте, когда мы дойдём до четвёртого лагеря, где я смогу вволю напиться - горло абсолютно пересохло.
И где я смогу полежать хотя бы полчасика с кислородом, отдыхая от этого мучительного мероприятия.

Время от времени хотелось сесть и никуда больше не идти.
Потом я вспоминала, что никто на помощь не придёт.
Единственный находящийся рядом помощник, видимо, пожмёт плечами, уйдёт, а потом будет рассказывать:
- Да она сама села и больше никуда не пошла.

Время от времени от всех этих мыслей, от придавившей слабости и невозможности ничего с этим сделать мне становилось так жалко себя, что хотелось плакать.
Но слёзы пересохли с остатками влаги.

На соседнем Эвересте, судя по картинке, которая была перед глазами, дул ветер.
У нас же ветра не было. Зато светило солнце, разогревая всё вокруг до состояния сковородки.

Было очень жарко во всех слоях одежды. Но на крутом склоне снять хоть что-то не было никакой возможности.

Один раз я решила попробовать поппинг обыкновенный - сесть и поехать со снежной горки, держась за верёвку.
Вышло не очень. Снег раскис, и пришлось приложить немало усилий для продвижения таким способом. Да и небезопасно это было.

Поэтому решила больше не экспериментировать и спускаться на ногах.

Шла, садилась, падала, вставала, снова шла. Вернее, ползла.

Так мы доползли до четвёртого лагеря.

На подходе к палаткам встретила чудесную девушку Алину, которая шла в штурмовой лагерь Эвереста.
У неё был такой вид, как-будто она на прогулку вышла. Ну, может не на столько, но в любом случае её вид сильно отличался от других, мучительно ползущих наверх.
Про себя я уже не говорю.

Алина поздравила меня с восхождением.

- Ой, вы такая молодец! Я давно уже смотрю за вами. Костюм медведя издали видно!

Тут мне стало совсем неудобно от воспоминаний о моём нетриумфальном спуске в том числе с попытками прокатиться на пятой точке.
Смущённая, насколько это было возможно в моём состоянии, я пожелала ей удачи. Вечером она должна была выйти на штурм Эвереста.

Мои же злоключения, как выяснилось, с приходом в четвёртый лагерь не закончились.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив