Вересковый мед, как ключ к владению Родиной

antiseptic — 05.09.2016

Есть такая баллада Роберта Льюиса Стивенсона — «Вересковый мед» (Heather Ale).
В переводе С.Я.Маршака это стихотворение раньше было включено в школьную программу. Недавно «Вересковый мед» попался мне на глаза, и я по-новому, так сказать, «познакомился» с ним.

Хочу поделиться вновь открытыми в этой балладе смысловыми оттенками. На самом деле, сюжет и текст стихотворения довольно просты, чего не скажешь о контекстах.

Итак, шотландский король устроил геноцид небольшого народца, основным умение которого было умение варить вересковый мед (точнее, конечно, вересковое пиво — heather ale).
Поскольку варить этот вересковый мед больше было некому (всех пиктов истребили) — король впал в уныние.
Его вассалы нашли последних пиктов, старика отца и пятнадцатилетнего сына, владевших тайной старинного напитка, и безуспешно попытались допросить пленников. Поскольку те молчали, король пригрозил им пыткой.
Старик, сделав вид, что испугался смерти, пообещал научить шотландцев варить мед, если те убьют мальчика. После смерти сына старик гордо отказывается сообщать захватчикам тайну.

«Вересковый мед»
(перевод С. Маршака)

Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.

Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый — на живом.

Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.

Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
«Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!»

Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет,-
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.

К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь в седле,
А маленькие люди
Стояли на земле.

Гневно король промолвил:
— Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовите мед!
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.

И вдруг голосок раздался:
— Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну! —
Карлик сказал королю.

Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
— Тайну давно бы выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем,
Мне продавать свою совесть,
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод,
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!

Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец старик.

— Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды,
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен,
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна —
Мой вересковый мед!

Что-то зацепило меня по ходу прочтения детского, в общем-то, на первый взгляд, стихотворения.
Зацепило такое акцентированное желание короля выпить этого самого меду. Ну что ему, королю, больше нечего было пить? Чего он грустный-то такой?
«...Король глядит угрюмо: опять в краю моем цветет медвяный вереск, а меду мы не пьем...»
Тут Маршак, как выясняется, несколько смягчает оригинальный текст, в котором говорится:

«...The King rode and was angry,
Black was his brow and pale,
To rule in a land of heather,
And lack the Heather Ale.»

То есть, Стивенсон говорит о том, что для того, чтобы по-настоящему править «землей вереска», королю не хватает верескового меда. Не выпивки ему не хватает, король зол от отсутствия подлинной власти над завоеванной землей.

Вот отсюда начал разматываться клубочек.
То есть. Племя медоваров владеет неким ключом, кодом, прямым отношением к своей земле, они, что называется, кровь от крови и плоть от плоти ее.
Этот ключ и есть умение варить некий сакральный напиток родной земли. Недаром в конце стихотворения старик говорит «...Пускай со мной умрет моя святая тайна, мой вересковый мед.»

Получается, королю-то не мед-пиво нужно. Он не может вступить в подлинное владение землями, без которого править в каком-то смысле очень затруднительно.
Значит, даже победив этот маленький народец, король, в сущности, не смог получить главного, ради чего он воевал — ключа от земли вереска.
Есть ли здесь созвучия с нашей песней «Священная война»:

«...Не смеют крылья черные над Родиной летать.
Поля ее просторные не смеет враг топтать...»?

Мне кажется, есть.
Не раз приходилось читать в воспоминаниях ветеранов Великой Отечественной, с каким внутренним наслаждением немцы пускали березы на оборудоание своих позиций. Здесь, как мне кажется, тоже есть некое созвучие, попытки уничтожить какие-то коды, русскую связь с землей (см. В.Шукшин, «Калина красная»).



Ну и, распутав этот клубочек до сцены гениального хода старика-отца, тоже нужно разобраться, почему же это именно гениальный ход.
Наверное, старый горбун смог просчитать — единственное, что может соперничать с любовью к родной земле (вересковому меду) — это любовь родительская или сыновняя. Старик понял, что именно на этом может попытаться сыграть король.

Возможно, он понимал, что его любовь к сыну так велика, что в момент пыток сына сердце отца может не выдержать (а пытать в те времена умели, с огоньком и выдумкой), и открыть тайну (читай предать родную землю).

Хитростью заставив короля казнить сына, он одним этим ходом избавил сына от пытки. Избавил себя от мучений смотреть на пытку сына. Избавил сына от мучений смотреть на пытку отца.
И, судя по тому, что «из вереска напиток забыт давным-давно» — старик тайну так и не выдал.

Вот такие мысли возникли по ходу прочтения этого недетского детского стихотворения.
В целом, понятно, что народ нельзя победить, пока он связан с родной землей. Это доказали многочисленные примеры прошлого, от СССР времен Великой Отечественной, до Вьетнама, Кубы и т.д. Но, как только народ предает свою землю — ничто не спасет ее от завоевания.

По большому счет, 1993 год, отказ народа от защиты своей Конституции и защиты своего Верховного Совета — тому яркое подтверждение.
Предав «красный вересковый мед» — мы сдали свою землю с потрохами. А вот как ее вернуть — об этом у Стивенсона ничего не сказано.
Зато об этом есть, что почитать, и у Маркса, и у Ленина.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив