Веранда с видом на дорогу

shvil — 01.07.2016 Что мне нравится в друзах, так это их явное происхождения от запорожских казаков.
То, что это никак не совпадает с историческими фактами, хронологией и прочим здравым смыслом, нисколько мне не мешает - что нам официальная история! Моя теория тоже не с потолка взята, а основывается на надёжных источниках: старой серии мультфильмов про казаков. Будем считать, что, купив соль и сварив кулеш, казаки поехали выручать невест, добрались до берега турецкого, и так тут и застряли. В пользу этой теории прежде всего говорит внешний вид друзов и их одежда. Здоровые амбалы в несковывающих движения рубашках и традиционных шароварах никогда не выходящего из моды фасона "даже если в бою мне станет очень страшно, враг об этом не догадается". Характер абсолютно ненордический, с мгновенным и естественным переходом от помочь и поделиться последней рубашкой до дать в морду - оба этих качества ценятся израильской армии, в боевых частях которой друзы с успехом служат. Казацкий чуб был прикрыт от ближневосточного солнца элегантной белой шапочкой, зато усы никуда не делись - какой же казак без усов... Из слабых мест в моих революционных исторических изысканиях я могу назвать только два момента. Момент номер один - друзы не пьют. Это серьёзный удар по теории, согласен... Но, во-первых, может не выдержала широкая казакская душа слишком резкого перехода от горилки к араку, а, во-вторых, как показала практика общения с друзами в армии, подальше от родных деревень и старейшин, друзы, как и случаи, бывают разные и живо, живо ещё среди них умение выпить, не закусывая. Гены пальцем не размажешь... Правда забыло нынешнее друзское поколение, что значит занюхать вместо закуски, но я напомнил. Второй слабый момент - жёны друзов слабо напоминают руки-в-боки Хавронью Никифоровну. Но, опять-таки, во-первых, может быть именно поэтому казаки тут и остались, а, во-вторых, возможно, по причине взрывного характера мужиков (см. выше), я просто слишком слабо знаком с их прекрасной половиной народонаселения, и вопрос все ли женщины на ярмарке ведьмы или только каждая вторая по прежнему актуален.


*фотографии друзов не мои

...чегемский друз Тарас...

...такие мысли лениво перетасовывались у меня в голове каждый раз, когда по пути на работу навигатор отправлял меня огородами в объезд пробок, и вместо обычного маршрута я ехал по узкой дороге через друзскую деревню. Я любил такие утра и радовался пробкам. Во-первых, в домашнем обиходе эта дорога проходила под названием "самолётной": перегибая через горный хребет, серпантин шоссе поднимался и нырял под такими углами, что периодически через лобовое стекло машины были видны только небо с облаками. А это очень полезно - увидеть небо с облаками по дороге на работу и перед тем как нырнуть в серверные катакомбы. Во-вторых, сама друзская деревня вызывала уже скорее не гоголевские, а искандеровские ассоциации: вот Колчерукий стоит, оперевшись на свою мотыгу, а вон Ремзик побежал в резиновых "мухус-сочах". То-есть на этих "мухус-сочах" стоит лэйбл "Крокса", а в руке у Ремзика телефон, но общую картину это не меняет абсолютно.





Ну, а в-третьих, на этой дороге я проезжал мимо деда с верандой.
И дед, и веранда были особенными. Собственно, в веранде как таковой ничего экстраординарного не было: редкий муниципальный инспектор долетит до середины друзской деревни, так что стандарты частной застройки здесь не существовали как класс, и дома вокруг изобиловали деревянными пристройками всех размеров и форм. Особенным было расположение веранды: если во всей деревне они смотрели в сторону моря, благо деревня находилась на такой высоте, что в ясный день было видно пол Израиля к морю в придачу, то в этом доме веранда мало того, что упиралась в горный склон, так ещё и находилась в считанных метрах от полотна дороги, немного нависая над ней. В любую погоду на веранде сидел дед неопределённо-горского возраста: от пятидесяти до ста двадцати. По классике жанра, в дополнение к традиционной одежде и усам, которым позавидовал бы и Тарас Бульба, ему, наверное, полагался бы кальян, ну или хотя бы трубка, но друзский Тарас из Чегема не был знаком с классикой жанра и курил банальную сигарету. Я никогда не видел, чтобы он затягивался, но сигарета была всегда, и дымок струился бодро.





Причина расположения веранды могла быть только одна: дед явно хотел сидеть и смотреть на дорогу. Может быть это было чем-то вроде медитации на реку, которая то прорывалась ледоколом утренних пробок, то мелела из-за плотины бобров-полицейских выше по течению. А может быть ему нравилось вылавливать лица водителей из потока реки, благо близость к изгибу серпантина позволяла ему видеть наши по-утреннему озабоченные физиономии во всех подробностях. Я представлял себе, как он ловит эти лица, снимает с крючка, придумывает им жизнь до и после этого поворота дороги и отпускает назад в воду, вниз по течению в сторону Хайфы. То есть я понимал, что всё это только у меня в голове, и, придумывая, что кто-то придумывает, как это придумывается, я просто ныряю в бесконечный цикл, не имеющий никакой связи с реальностью, но выбирая между этой кроличьей норой водоворота мыслей и новостями из радио в машине на пару с рабочим буднем в перспективе, я выбирал водоворот.





Впрочем, мозгоблудие мозгоблудием, но глаза деда смотрели цепко, без потухшего отупения аксакалов "давно тут сидим" из "Белого солнца пустыни". Если вернуться к искандеровским анналогиям, то это был бригадир Кязым, спокойный Пиаро абхазской деревни, который всё видит и понимает, не прилагая к этому видимых усилий. Ему было интересно. Спокойно, без суеты, но интересно. Через несколько месяцев периодических встреч, я решил, что наши высокие отношения дошли до той стадии, когда я могу позволить себе фамильярно махнуть деду рукой. Он заметил, но никак не прореагировал. Рыбаки редко отвечают рыбе на приветственные взмахи хвостом.





А потом случилась обычная жизнь и обычная смерть. Вернее, если быть хронологически точным, обычная смерть и обычная жизнь.
Сначала дед стал редко появляться на веранде, потом я видел, как гарный парубок размером с Шварца в молодости закатывал его на коляске в дом, затем он пропал совсем. А ещё через какое-то время я застрял посреди друзской деревни почти на час в пробке, которая могла бы составить честь и Тель-Авиву: машины пытались припарковаться поближе к дому с верандой, а горная дорога очень слабо напоминает парковку. У входа в дом сидела мужская часть семьи и входящие наклонялись к каждому из них, чтобы произнести одну и ту же формулировку соболезнования, которую я помнил из прошлой жизни - по армейским похоронам много лет назад.



Нельзя сказать, что мне грустно было на это смотреть. Запаса искренних эмоций как-то чем дальше, тем больше хватает только на близких людей, так что, как ни цинично это звучит, но определение "проехали" было в данном случае не только чёрно-юморно буквальным, но и вполне точным. Но было неуютно и, проезжая каждый раз мимо старой веранды, я чувствовал, что эта неуютность растёт. Веранда менялась - она стала постепенно заполняться вещами, которые явно хотят убрать с глаз долой подальше, но пока ещё ленятся выкинуть. Дедов стул и столик, впрочем, по прежнему стояли ровно на том же месте, что и прежде. Только дымящуюся сигарету приходилось дорисовывать в голове. Я хорошо понимал обустраивающих под себя старый дом людей, что не мешало мне испытывать чисто эгоистическое сожаление: скользящий взгляд казака друзского разлива и какое нибудь ехидное замечание в моей голове по его поводу де-факто оказались одним из источников подзарядки моих батареек, и запаса внутреннего пофигизма на день мне стало не хватать. Я проезжал мимо обрастающей вещами веранды и крутил в голове мысли. И докрутил.





Если у вас есть какая-то привычка спокойствия, то пусть она никуда не девается. Как повяжешь галстук, береги его. Медитируете ли вы с видом на море, сидите с утренним кофе, книжкой в обеденный перерыв или вечерней сигаретой - не важно. Главное - пусть это будет в то же время, в том же кафе, за тем же столиком. Это на первый взгляд пустыня абсолютно безжизненна, а на самом деле в ней водятся.... Короче, вот, что я тебе скажу птичка... Если тебе где-то и как-то спокойно, то будь очень бережен с этим где-то и как-то. Не только для себя. Если долго смотреть в бездну, то через какое-то время бездна начнёт приветственно махать тебе рукой. Кому-то стало спокойнее, глядя на вашу позу лотоса с сигаретой под кофе с книжкой. Кто-то заметил краем глаза знакомую фигуру и мысленно поехидничал: "Ну это же Рабинович, он тут всё время выходит". Кто-то улыбнулся и мысленно щёлкнул хвостом. Только вы того... Не оставляйте стараний, маэстро, не убирайте... Ничего не убирайте. И через пару дней опять выпейте кофе здесь. Мы в ответе за тех, кто попал в поле нашего спокойствия. Это раз.





А во-вторых, я придумал дополнение к теории о тридцати шести тайных праведниках, на которых держится мир. При том, что моё представление об определении праведника явно сильно отличается от канонических параметров небесной канцелярии в пересказе их земных представителей, но сама идея, что вся эта халабуда не разносится вдребезги пополам, только из-за наличия на ней определённого количества хороших людей, мне очень нравилась.Только мне кажется, что дело тут не в огненном дожде на пару с потопом. Мы и сами неплохо справляемся. И для того, чтобы этот шарик не сорвался с катушек окончательно, нужно ещё какое-то количество людей, способных смотреть на всю эту - смешную, добрую, глупую, милую, кровавую - суету спокойно. Оставаясь неподвижными. Обязательно с интересом. Желательно по-доброму. Чтобы быть якорями спокойствия. Геометрическими точками покоя. Моментами равновесия. Буйками, чтобы отдышаться и поплыть дальше. Наверное раньше найти таких было проще. Теперь, если добавить к перечисленному списку требований ещё и то, что всё это надо быть в состоянии делать, не косясь на телефон, то вряд ли у нас останется в сухом остатке больше тридцати шести.





Были ещё какие-то мысли, но они летали по замкнутому кругу, из которого периодически вылетали отдельные слова и междометия, преимущественно матерные, но ни во что конкретное этот пазл не складывался. Чтобы додумать это надо было научиться спокойно сидеть и смотреть не на телефон, а вокруг, а чтобы стать таким, надо было придумать как это сделать.



Deadlock - сказал я себе, глядя на веранду без деда - restart бы...
...и поехал дальше на работу...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив