Великий шелковый курс

Юань официально стал резервной валютной и теперь будет лежать гордо в корзине вместе с американским долларом, евро, фунтом стерлингов и иеной. Причем дебютировал он лихо. Доля юаня в корзине МВФ (10,92%) будет выше, чем у японской (8,33%) и британской (8,09%) валюты. По размеру экономики Китай давно обошел и восточного соседа, и Альбион, но для попадания в корзину избранных особенно важны два взаимосвязанных показателя: доля страны в мировом экспорте и объем международных расчетов в этой валюте.

Что изменится в мировой финансовой системе? Центральные банки стран мира получили возможность держать часть резервов в юанях. Те, кому это было нужно: страны восточной Азии и Австралия, — пошли на такой шаг еще раньше. Доля юаня в международных расчетах будет, конечно, расти, но не в силу «резервного» статуса — это целенаправленная политика Пекина, которая уже дает результаты. Просто Китай давно и неизменно наращивает торговый оборот со всеми ведущими экономиками мира (только с Россией он в последнее время падает, но не по вине Поднебесной), и переход на расчёты в юанях позволяет исключить курсовые риски и снизить транзакционные издержки. Кстати, так уже делает Германия через инструмент валютного свопа (если очень просто — это временный обмен валютами) — на 45 миллиардов евро в прошлом году, между прочим. У нас к тому давно призывают экономисты глазьевского толка, но дальше призывов дело не идет. Не потому, что есть какие-то политические ограничения. Это ведь надо долго и кропотливо работать, что куда менее интересно, чем писать публицистические статьи и многотомные концепции.

Теперь, кстати, своп будет не нужен. И центральные, и коммерческие банки будут просто покупать юани и кредитовать компании, осуществляющие торговлю с Китаем. И вот это ставит крест на окологлазьевских идеях о «переходе к расчету в международных валютах». Переход будет к расчетам в юанях. Можно, конечно, радоваться, что гегемонии доллара пришел конец, но практического смысла с точки зрения усиления значимости рубля тут нет. Наоборот, теперь он не будет нужен китайцам ни под каким соусом.

Более того, вполне вероятна экспансия юаня в зону наших «национальных интересов», то есть в Евразийский экономический союз. Тот же Казахстан может перейти на торговлю с Китаем в юанях — просто потому, что это выгодно. И российским компаниям в таком случае для снижения издержке и рисков тоже будет разумно покупать китайские товары в Казахстане за юани. Тем более что в отличие от рубля и тенге это стабильная валюта, не подверженная конъюнктурным девальвациям.

Россия же идет прямо противоположным Китаю курсом, систематически сокращая собственный вес в международной торговле. Безусловно, главный фактор тут объективный — падение цен на энергоносители. Но нельзя забывать и о рукотворных проблемах, то есть санкциях и контрсанкциях, которые дополнительно ограничивают наш товарооборот с Европой, а теперь еще с Украиной и Турцией.

А ведь накануне войны с Грузией, да что там — вплоть до крымского кризиса мы всерьез рассчитывали стать международным финансовым центром. Была большая рабочая группа при правительстве, Герман Греф темой активно занимался. А теперь вся эта работа оказалась настолько же продуктивной, как проект объединенного футбольного чемпионата Украины и России.

Пример Китая более чем показателен. Тем кто действительно хочет стать великой державой и диктовать глобальную повестку, начинать нужно с наращивания экономической мощи. Мы же с 2008 года сконцентрировались на усилении боеспособности армии. И добились определенных успехов. Но военная мощь должна быть соразмерна экономической, иначе армия и ВПК начинают пожирать страну — а значит, и самих себя. Казалось бы, пример СССР должен был нас этому как следует научить.

Алексей Полухин
шеф-редактор
Фото: РИА Новости