ВАНЬКЯ


Бабушка - совершеннейший крючок по форме, лицо - печёное яблоко,
годов по виду глубоко за восемьдесят, но шевелится.
Остановился, мол, садитесь, бабушка, подвезу.
Она в ответ, ойй, а знаешь куда меня везти-то?
Я - да там где-то возле пруда, подъедем - покажите поточнее.
Отвёз, выгрузил, поблагодарила, всё хорошо. Домой с её улочки
кое-как вырулил, - там машина, мягко говоря не каждый месяц
появляется.
На следующий день еду - сидит бабулечка на пенёчке - ждёт. Отвёз.
Получил обязанность.
Не надо бояться новых обязанностей - эти паутинки привязывают нас к
жизни. Кто такая и сейчас не знаю.
Вообще не многих знаю, хотя уже четверть века здесь живём.
Приучился здороваться со всеми встречными, - это спасает от всяких
неудобств.
Тутошние два десятка фамилий живут вместе сотни лет.
Все давно переопылились. Кто на ком женат был на три-четыре колена
более-менее известно, а вот кто с кем под кустом радовался -
история умалчивает.
Идёшь по улице в центре,- навстречу дед Иван, - здороваемся.
Минут через пять , что за чудеса, - опять навстречу дед Иван, вроде
такой же, - опять здороваемся.
Кто-то из них явно не дед Иван, хотя это не точно, может и оба
Иваны.
В последние годы всё перемешалось, приезжих стало много, не меньше
половины села. Это сглаживает местные особенности, никто уже не
говорит "Ванькя, иде Манькя?" и не зовут попить "чайкю". Этого мне
жаль.
Но, с другой стороны, микс не даёт Козловке умереть.
Она точно будет жить.