Вадим и школа. Часть 1.

allah17 — 24.06.2025

Здравствуйте друзья. Если не ходить к Егору каждый день, то писать как вы понимаете особо нечего. Поэтому решил заняться реконструкциями некоторых событий. Здесь я решил повспоминать школьные времена и возможно это будет интересно. Пока только первая часть, вторая даже не начата. О, наконец-то вижу надпись: "запись слишком большая". Поэтому разобьём на две.

Я очень плохо помню себя дошкольником. Только обрывки воспоминаний. Папа меня несёт в детский садик на плече через лес. Мы тогда жили в дачном доме, куда мама переехала к папе, у которого не было квартиры в городе. И в детский сад приходилось ещё ездить на автобусе. На Лазе. Где на тесном ряду задних сидений находилась печка, а если ещё брать в расчёт то, что эти сидения располагались на небольшом возвышении, то это были самые блатные места. Ничего не помню из того времени и самого детского садика тоже.
А потом мы получили квартиру. Последние замечательные идеи прекрасного советского прошлого (да, я до сих пор так считаю, хотя мы живём сейчас условно намного лучше, но это от того что советский союз не дожил до интернета)) Сейчас я даже не представляю на каком кругу ада надо заложить душу, чтобы простому работяге получить квартиру. А может это надо делать на каждом, чтобы трудились все демоны, где последний, с самыми маленькими рожками, уже заканчивал бы с электрикой и сантехникой.
В квартире было очень тепло и на полу лежал линолеум. По нему замечательно было ходить босиком. А ещё у меня появилась моя собственная маленькая комнатка, которая в будущем станет бункером за закрытой дверью.
В новом детском саду мы со Стасиком строили линкоры. Это было так: берёшь коробку из-под настольной игры, а сверху делаешь надстройки из всевозможных кубиков. С фотографии в альбоме на меня смотрит заросший чувак в колготках и жёлтых шортиках рядом с гигантским чебурашкой. Если сравнить меня с сегодняшними детьми этого же возраста, то я просто лесной маугли, сын неандертальца и правнук амёбы, впервые вышедшей на берег.
Последнее из дошкольного это конец августа, родители разговаривают с соседями и те спрашивают во сколько меня отдадут в школу и почему так рано. Мама говорит, что нечего целый год терять, так что я иду в школу в шесть.
Я всё слышу и пытаюсь осознать эту информацию про целый год. Мне немного жаль, но я не могу осознать в силу маленького жизненного опыта. А, ну и уроки. Меня муштровали как будущего солдата буквами, словами, математическими примерами и прочими ожидающими меня в школе событиями. Конечно же с криками на меня и до слёз, ведь мама не обладала педагогическим талантом и бесилась, когда я что-то не понимал. Но в её стиле: методично и неукоснительно.
Всё это не помогло мне пройти вступительный экзамен в супер-класс и отгадать сколько кур за забором по количеству их ног, видимых снизу. Я вообще не сказал ни слова и просто смотрел на учительницу, задающую мне эти вопросы. Мама краснеет и потом выговаривает мне за эти грёбанные ножки Буша. Я попал в класс к долбаёбам, а если быть точнее-к фашистам. Фашистами они станут позже, в старших классах, а пока это маленькие дети.
Мне со старта не повезло. За мной сидел огромный белобрысый толстяк, который постоянно пиздил меня по спине, по голове, по уху и просто куда мог дотянуться. Причём учительница ругалась при всём при этом на меня из-за того, что я к нему отворачиваюсь. Я не знал, что с этим делать и рассказал про это дома. Мама приходила в школу, но как-то ситуация не разрешилась. Толстяк тем временем преуспел, порвал на моём пиджаке хлястик, помните ещё такие пиджаки?) И уже начал плеваться мне в затылок и спину.
Не помню сколько я его терпел, может быть и довольно долго, но однажды просто молча подошёл к нему на перемене и начал бить. Он был так поражён этим, что не делал попыток даже ударить в ответ, а только прикрывался. Я его бил и бил в силу шестилетнего возраста( вот почему ещё детей надо отдавать в школу в семь, чтобы можно было нормально уебать какому-нибудь дебилу, который не будет старше тебя на год) бил под крики учительницы успокоиться и всё такое. Толстяк был в полтора раза выше и шире меня, но старательно закрывал только голову, в которую я очень хотел попасть и через раз попадал. Учительница оказалась полнейшим бесхребетным существом и всё закончилось только тогда, когда я устал его бить. К сожалению, не помню видимых повреждений, которые я ему нанёс. Тогда я не понимал, что это был первый случай, когда несмотря на вроде бы заботу и желание окружающих сделать как лучше(о-это вообще самое отвратительное в самой природе человечества: когда кто-то считает, что может сделать для кого-то как лучше, не интересуясь его мнением) я остался один и меня никто не поддержал, когда это было нужно мне. Их в моей жизни будет ещё много. Я сейчас пишу и вижу свою ошибку, которая со мной с детства. Мне всегда кажется, что мне кто-то должен помочь. Какое дурацкое и наивное заблуждение.
Толстяка после этого случая отсадили (очень своевременно)), но кажется это уже было и не надо. Крыша у него потекла окончательно, и он частенько выл во весь голос под дверями класса. Я сейчас пишу и искренне надеюсь, что это именно я отбил ему голову, но скорее всего он с самого начала был ебанутым.
Я его частенько встречал после школы, бегающего по автобусу и обязательно открывающего окна, бубнящего какую-то ерунду, и вооружённого своей коронной шуткой: «Женщина, у вас пакет с булками порвался!» которую он повторял каждый раз.
Я, кстати, не сразу сопоставил этого человека с тем первоклассником, ведь вскоре после нашей драки он пропал, и я его до конца школы не видел.
Но однажды, когда я ехал то ли на завод, то ли в училище и это чудо заскочив в автобус лихорадочно принялось открывать зимой окна,- один из работяг, явно страдавший с похмелья и явно не желающий дополнительной прохлады, сказал, что если он тронет ещё хоть одно окно, то он ему переебёт и выкинет из автобуса. И он бы обязательно исполнил свою угрозу.
Я никогда не забуду, как однажды в автобус того же проклятого маршрута зашёл то ли бомж, то ли просто алкаш, перепутав салон с общественным туалетом. Мужики сразу же поднялись, взяли его под руки, а водитель даже не остановился. Он только немного снизил скорость и открыл двери. И человек полетел наружу как был с расстёгнутой ширинкой, лицом в навсегда испорченный городом серый снег и никого в салоне не волновало, удачно ли он приземлился. Никто даже не оглянулся посмотреть в задние стёкла.
Выражение на лице толстяка тогда стало именно таким, каким я его чётко запомнил в тот сентябрьский день, когда мой кулак без предварительных угроз и объявления войны, недружелюбно коснулся его подбородка. Очень удивлённым и обиженным. Только тогда у меня в голове щёлкнуло, и я сопоставил маленького толстого старательно причёсанного человечка в аккуратном костюмчике и это уёбище, в огромным спортивных штанах, натянутых до груди и, несмотря на погоду, майку без рукавов.
Вот такая история произошла в тот год. За хорошие оценки нам выдавали солнышки, за плохие тучки, но тучек у меня не было. Меня очень хорошо намуштровали, и пока маленькие фашисты с трудом осваивали чтение по слогам, я вовсю уже читал и щёлкал примеры как орехи. Мне с Женей Нестеренко удалось закончить первый год школы лучше всех и нам предоставили шанс перейти в нормальный класс. Фотография нашего первого класса у меня есть. Она для меня получилась неудачной. Я втянул голову в плечи и не улыбаюсь. Насторожен.
Я оказался в классе Аллы Евгеньевны. Это был второй класс. Там я подружился с Георгием Андреевичем. Будем называть его Гошей, мы ведь ещё маленькие. Мы частенько гуляли после школы, и Гоша учил меня ругаться матом. Слова эти мне давались с трудом, их надо было не забывать применять вовремя, а я постоянно забывал. А ещё мы постоянно заигрывались, Гошу шёл искать папа, успешно находил и дома, цитирую слова Гоши: «хуярил ремнём», но на него это не действовало. На нас вообще не действовали физические наказания. Такое вот забавное наблюдение.
Алла Евгеньевна уже не была такой слабохарактерной как моя первая учительница и хорошо выдерживала дисциплину. Особенно доставалось её дочери-Маше. С ней она была особенно строга, видимо следила, чтобы не пошли потом разговоры о помощи и в таком же духе. Они всё равно потом были, но уже просто по приколу. Маша была заучкой и отличницей без маминой помощи.
Здесь же учился и мой теперешний товарищ Димон со своей сестрой. Сестра была безнадёжна, настолько безнадёжного ученика сложно было встретить. Она не понимала абсолютно ничего и это вызывало злорадное веселье. Кажется, по ней плакал класс с фашистами, и она туда успешно отправилась. Элитный класс пока ещё был не совсем элитным. Элитным он станет с начала пятого, а пока…а пока лето и каникулы. Время тогда летело не так быстро, как сейчас- именно благодаря разному новому. Каникулы я обычно проводил на даче, но про дачу я уже написал очень много в серии своих историй про Андрюху. Поэтому про дачу почти ничего не будет.
А про бабушку с дедушкой будет. Меня частенько закидывали к ним и начиналась негласная борьба, где же мне лучше. Дедушка первым делом нащупывал какую-то косточку на моей шее и говорил, что вот она видна, а значит меня плохо кормили и поэтому я очень худой и глаза торчат. Бабушка сразу же принималась меня откармливать. Моей любимой едой была яичница с малосольными огурцами и мелко порезанным салом, превращающимся в хрустящие шкварки. Я вот сейчас как не стараюсь, не могу добиться таких хрустящих маленьких шкварок.
Я всё это заедал с хлебом, а бабушка уже интересовалась что я буду на обед. У неё была фишка каждый день готовить свежее. Это на самом деле очень тяжело, но бабушка у меня была такая, не знавшая никаких развлечений и работающая каждую свободную минутку, стараясь ради остальных. Она всю жизнь проработала на Коммунарке, а выйдя на пенсию работала гардеробщицей на камвольном. Вот в эти самые деньки, когда я готовился стать третьеклассником. Каждые выходные бабушка старалась ездить к нам на дачу что-то делать по огороду, а единственное выходное время у неё было 31 декабря. Пару часов, чтобы встретить новый год. И то, если верить моим воспоминаниям-не всегда.
Однажды бабушка даже сводила меня на фабрику. Единственное что я запомнил, это конвейер, по которому сплошняком ехали конфеты и которые конечно же можно было брать сколько хочешь. Ну и набрали мы тогда сладкого).
А дедушка меня научил считать в столбик. У бабушки не было этого ебаного напряжения с обязательными уроками в любой выходной день после обеда и когда меня не заставляли, я проявлял интерес.
Дедушка после каждого посещения магазина садился за тетрадь и записывал расходы, которые время от времени требовалось подсчитать в столбик. Мама долго не верила, что я умею так считать и так быстро научился. У мамы я учился тяжело.
С дедушкой у меня связано много радостных воспоминаний. Он уделял мне всё свободное время, когда я был у них. Это называется любить по-настоящему? Мы много гуляли, и к реке и железнодорожным путям. Во время таких прогулок обязательным мероприятием была покупка свежего тёплого коржика, завернутого в твёрдую бумагу.
У меня не было ни самокатов, ни великов, ни друзей, когда я приезжал к бабушке, но было классно. Уже началась книжная эра и больше всего я любил читать сказки. Некоторые книги со сказками я уже успел перечитать по второму кругу. Многие сказки были волнительными до предела. Помните ту, где они убегали от чуды-юды и откидывались, то гребнем, то заколкой, а чудо-юдо их настигало и настигало? Я даже замирал от напряжения и ожидания развязки.
С бабушкой и дедушкой жила тётя Лена. Мамина сестра. Она любила прийти с работы и начать рассказывать бабушке о своих рабочих приключениях. А ещё она любила загорать. Интересно, а сейчас есть такое? Летом женщины собираются и не обязательно едут к воде, а просто идут загорать, лёжа в какой-нибудь траве? А ещё тётя Лена загорала на балконе. И вот пошли мы как-то к речке и взяли с собой книгу со сказками. Тётя Лена собиралась мне почитать, и я выбрал ту самую сказку про чуду-юду. Она длилась примерно четверть книги и спустя два часа тётя Лена мне её дочитала. Я был счастлив, а она немного в шоке.
Ещё у меня были чукотские сказки со своими героями и само собой сказки Андерсена. Все истории были бомбические, и я их мог в силу своего недалёкого ума перечитывать и перечитывать.
В третьем и четвёртом классе я снова почти себя не помню. Только зиму и как мы с Гошей играли в скалолазов. От школы тянулся склон почти до самого моего дома, и наша цель была пройти по его середине, не съехав в низ. Если съехал-значит разбился. Идти было не так просто. То тут то там приходилось преодолевать разъезженные спуски любителей кататься с горок на санках, клеёнках и картонках.
Мы тоже любили такую забаву. У каждого из нас была клеёнка для трудов. Помните такой урок? У меня труды ассоциируются с пластиковой бутылкой отвратительного силикатного клея, который застывая становился похож на жёлтые сопли. У меня от этих уроков остался заяц с сердечком-подушечкой, которого мы делали для наших мам и глиняная разрисованная мисочка, в которую особо ничего не нальёшь. А так мы наклеивали на бумагу засохшие листья деревьев, разные шишки. Если бы не этот конченый клей, управляться с которым уже являлось искусством, всё это бы получалось очень красивым даже под нашими кривыми детскими ручонками.
И вот на этих клеёнках мы гоняли с горок. Самый смешной момент, это когда мы шли домой и увидели клеёнку, торчащую из сугроба. На клеёнке было написано большими чёрными буквами «Капустников». Это была Гошина фамилия, а подписала клеёнку конечно же его мама, чтобы он ничего не терял. И да-он её не потерял).
Про санки. У меня не было нормальных санок. Знаете, таких железных, разрезающих снежную поверхность и несущих тебя вперёд со скоростью звука. У меня были, как сейчас очень актуально шутить: импортозамещённые санки. Они были изготовлены папой из лыж. Даже не спортивных, а таких широких, охотничьих может. А сверху было прикручено сидение из поролона. Творческая работа конечно, но они были очень тяжёлые и ни хера не ехали. Хорошо помню- чем закончился первый выезд на этих санках. Я перевернулся и оказался под санками)). Плакал, наверное, больше от обиды. Одним словом-кататься на санках я не очень любил.
А ещё мне собирались вырезать грыжу. Не знаю, как она у меня появилась, тогда вообще на всяких медкомиссиях частенько осматривали живот, тыкали пальцами и натыкали мне грыжу с правой стороны. Собирались делать операцию, но у моих родителей в соседнем посёлке нашлись знакомые, которые лечили людей энергетически. Только вдумайтесь в это слово. Меня возили к ним на электричке. Муж и жена стояли надо мной приложив ко мне руки минут пять и на этом сеанс заканчивался. И надо было приезжать снова.
–Большое зелёное футбольное поле, а с краешку тёмное пятно,-так они объясняли то, что во мне видят. Лечение через какое-то время закончилось, а когда мы пришли провериться к доктору-грыжи уже не было. С этого момента и началась моя вера во всякое необычное, что несомненно окружает нас со всех сторон.
Помню одноклассников. Помню великолепного Джабарова. Двойки заполонили его дневник, как люди нерусских национальностей Москву и он перестал быть тем предметом, которым хотелось похвастаться перед родителями. Джабаров придумал вырезать подписи родителей из начала дневника с благоприятными недельками и вклеивать их в тёмную непроглядную реальность с записями, которые должны были привлечь внимание родителей и заставить нерадивое чадо двигаться к свету. Не стоит и говорить, что раскрыт он был моментально. Мы смеялись до слёз, когда учительница распекала его перед всем классом и я уверен, что никто из нас тогда бы не поверил, если бы нам сказали, что Джабаров, оказывается, был нашим пророком и первооткрывателем, а мы станем его самыми верными последователями.
Однажды его я встретил, курсируя между домами в жэсовской робе. Он меня конечно не узнал, а занимался тем, что катал на качелях толпу детей. Мне потом сказали: У Джабарова шесть детей. Джабаров раскрылся.
А пока наши книжки были обёрнуты в аккуратные обложечки с обязательной закладкой. У каждого на парте лежал пенал с карандашиками и ручками и все если не верили в своё счастливое будущее, то по крайней мере ни о чём плохом не задумывались.
Кажется, в четвёртом классе я получил свою первую двойку. Алла Евгеньевна влепила мне её из вредности за то, что не следил где читали и не смог продолжить. Я не знал, что с этим делать и просто придя домой, положил дневник на свой стол, никому не сказав про двойку. Получил и получил.
И да-тогда можно было стать свидетелем редчайшего события. Реже чем пролетающая мимо земли комета Галлея. Да-это просто так лежащий на столе дневник. Но кто-то, уже не помню папа или мама, взял мой дневник, открыл и начался такой скандал, что я его помню даже сейчас. Меня обругали, довели до слёз, сразу же отправили делать уроки в эту пятницу вечером. Да, знали бы вы ребята, что будет творится в старших классах (пишу и злорадно улыбаюсь). Далась вам эта двойка.
Василий Бураков тоже избавился от груза ответственности учиться в элитном классе.
-Василий собрался, Василий сегодня в ударе,-троллила его Алла Евгеньевна. Уже тогда можно было заметить, что учителям не хватало профессиональной выдержки. Потому что как бы ни старался Вася Бураков, самое высокое, что он мог получить-это четвёрка. Что бы он ни делал, как бы не был хорош. Он просто впал в немилость, бесил своим раздолбайством Аллу Евгеньевну, а обиженная женщина- это довольно вредная сущность. Понятно, что с долбаёбами никаких нервов не хватит, но что с тобой случится, если ты поставишь ему это ебаную пятёрку, раз он её заслужил. Завтра две двойки поставь, но сегодня заслужил же. И так кстати было всегда, у почти всех учителей и практическим по всем предметам. Скатился в тройки-пятёрки не жди, а ещё особо умные начинают листать журнал и смотреть как ты учишься по другим предметам, чтобы поставить симметричную оценку.
В общем Вася ушёл от нас, по пути прихватив мой тетрис, который я дал ему поиграть. В то время начали появляться такие коробочки, по которым бегали причудливые квадратики и можно либо играть в застройку, либо растить змейку. Интересно, но для меня это было не залипательно. Вася при встрече всегда говорил, что завтра вернёт и преподал мне очередной урок по жизни в человеческом обществе, который я не усвоил.
Женя Нестеренко тоже сдулся. Уже не помню почему, но не выдержал, стал получать плохие оценки, перешёл в другой класс и больше я его нигде не встречал.
Денис Шефко очень плохо читал. Это тоже служило поводом для веселья. Когда его вызывали, а вызывали его словно бы специально, словно из какой-то мести чаще чем любого из нас, он как сошедший с трассы гонщик, бросался поднимать свой мотоцикл и бежать с ним вперёд, пытаясь завести. Мотоцикл Дениса никогда не заводился. Он прыгал через буквы, как Индиана Джонс через ловушки, оставленные забытой цивилизацией с той разницей, что главный герой Спилберга ловушки успешно преодолевал, а в Дениса впивалась ядовитой стрелой каждая буква и хватал за ногу каждый капкан из знаков препинания. Он истекал кровью, запинался, пытался угадывать слова по первой букве, как пленный футболист на германском минном поле и чаще не угадывал, произнося откровенную белиберду. Он глотал буквы и давился ими как неудачливый шпагоглататель. Остановить это издевательство над литературой, русским языком и особенно над человеком могла только наша богиня-Алла Евгеньевна, выводя Денису отрицательную оценку, которая сопровождалась таким моральным нагоняем, что мне кажется Денис уже заранее начинал заикаться, прежде чем начиналось новое чтение.
Последним из непослушных могикан был Святослав Корабликов. Огромный паренёк, больше белобрысого дауна из первого «В». Даже вспомнил сейчас как однажды на уроке физкультуры старшеклассники, узнав о фамилии Святослава, заявили: Корабликов? Да это блять Титаник настоящий!
Его погубил будильник. Он всегда заводил будильник на конец урока, а уроки как вы знаете не заканчиваются минута в минуту. Будильник, самый настоящий, классический, круглый, большущий, ушастый, дребезжал и агонизировал в портфеле Святослава, просто высаживая на коня Аллу Евгеньевну. И самое интересное с этим ничего нельзя было поделать. Я никогда не видел его родителей, все вопросы учёбы курировала строгая бабушка. Но будильник звенел и звенел, трещал в конце каждого урока, несмотря на угрозы и предупреждения.
Все эти люди покинули наш класс и окончание начальной школы завершилось сладким столом с бесконечно доброй без раздражителей Аллой Евгеньевной и множеством сладостей. Сладкие столы, которых насчитывалось за год больше одного были моим любимым мероприятием.
Это было моё последнее лето с дедушкой. Он иногда брал лепесток столетника, растущего на окне и прикладывал к маленькой ранке на губе. Я тогда не знал, что это была не просто ранка. К дедушке пришла смерть.
Мы проводили время как обычно. Даже придумали собственную игру. У бабушки с дедушкой хранилось много пластиковых пробок и много монет. Мы расставляли армию пробок на столе, ложили монеты на край стола и щелчками запускали их во врага. Дедушка благородно отдавал мне большие монеты, а сам командовал батареями одно и трёхкопеечных. Предводителем пробок был страшнючий пластмассовый робот и резиновый медведь. Мои игрушки, которые купила мама. И если робота легко было лишить равновесия, попав по одной из ног, то резиновый 2Dшный медведь, стоявший боком на двух ногах, только лишь слегка покачивался. Забавно, но ноги робота были расставлены так, что он мог сесть на медведя, но тогда его было не сбить и ленинским рублём. Как же мне хочется сейчас взять их в руки. Просто подержать. Возможно они где-то лежат на даче, но меня не поймут, если я начну их искать. Может ещё придёт время.
А ещё мне хочется поговорить с дедом. Хотя бы десять минут. Чтобы понять, что это за человек. Он же и в тюрьме сидел. Говорят, за верёвку коммунисты посадили. Сейчас я уже достаточно опытен, чтобы не верить этому на сто процентов. Как говорит Мишевый Плюшка, отсидевший в общей сложности двенадцать лет,- вы сейчас серьёзно думаете, что люди, получившие большие сроки ни в чём не виноваты? Что это случайность и недоразумение?
Так или иначе, по фактору наличия в досье тюремного срока, я людей никогда не оцениваю и у меня был прекрасный товарищ во времена работы в метро в момент постройки которого он каким-то чудом оказался на свободе и что ещё более удивительно-на этой работе. Я узнавал потом, как только я уволился, он поднял чью-то хату и уехал в «родные» места снова).
А в дедушке и вовсе не было ничего блатного. Ни одной татуировки, всегда аккуратно выглаженные брюки и рубашка с пиджаком. По погоде плaщ и шляпа, такая-довольно распространённая в то время. Бабушка никогда не мыла полы у себя дома-дедушка ей не позволял. Ещё он варил суп из целой курицы. Он не любил алкоголь и максимум мог выпить грамм пятьдесят на каком-нибудь застолье. Поэтому он не находил общего с отцом папы-другим моим дедушкой, прапорщиком, который трезвым наоборот-бывал только по случайным дням.
Меня не привозили к ним потом, ранка дедушки превратилась в сплошную рану, и он очень тяжело умирал. Он отказался от химиотерапии наотрез после первого раза, и я сейчас не могу понять какие мысли были у него в голове. Понятно же, что альтернативы нет- ты умрёшь и смерть не будет лёгкой. В общем очень бы я хотел сейчас поговорить с дедушкой. Хотя бы десять минут.
Во время последней болезни дедушки случилась денежная катастрофа. Народ терял накопленные миллионы за пару дней и оказалось дедушка тоже скопил не мало. ( Что там он украл-верёвку?) В большой коробке из-под вкусного печенья рядом с документами лежало денег на две квартиры, которые он планировал купить и маме, и тёте Лене. Самое интересное, это обнаружилось совершенно случайно, а может он, уже умирая, шепнул об этом. О происходящем дедушке не рассказали, а тётя Лена тогда купила себе дедерон (правильно написал?), а мама фен. На всю сумму, как в поле чудес. Наверное, с этого момента и началась история нашей семьи с любимой всеми работягами поговорки: не были богатыми и нехуй начинать)) повторяемой мантрой, звучащей во время поездки на работу, во время работы и во время получения расчётного, где начальство тебя так или иначе наёбывало в зарплате.
А ведь с двумя лишними хатками даже моя жизнь могла измениться довольно серьёзно, но я сейчас пишу и мне не жалко. Не знаю под воздействием чего, но во мне выработалась такая черта, что я считаю только свои деньги, которые я заработал. Всё остальное это не моё, это других людей, меня их финансы совершенно не волнуют и не вызывают никаких мыслей и даже если это родственники, то какое я право имею на то, на что они тратили годы своей жизни. Хотя, наверное, я вру. Я знаю из-за чего. Из-за оторванности от реальности и от того, что физически у меня в реальном мире только тело. Сам я один из героев многочисленных игр и книг, а они там никогда не живут богато и благополучно. У них другие цели и интересы. И это не я только что придумал, это словно бы во мне проросло.
Так или иначе дедушка меня очень любил, много говорил про меня перед смертью и у меня про него нет ни одного плохого воспоминания.

Сохранено