В СССР все были равны, но кто-то был равнее
von_hoffmann — 16.06.2020Отрывок из книги историка Осокиной Е. А. «За фасадом сталинского изобилия: распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации: 1927—1941».
Первое впечатление человека, посетившего советские города в период карточной системы 1931-35 годов, можно выразить фразой — «вряд ли есть другая столь стратифицированная страна». Иностранцы, побывавшие в СССР, отмечали, одни разочарованно, другие злорадно, что идеи социального равенства и бесклассового общества, несмотря на победу социалистического Октября, так и остались нереализованными.
Внешняя картина действительно подтверждала подобные выводы. Каждое предприятие, каждое учреждение имело несколько закрытых распределителей, закрытых кооперативов, закрытых столовых, которые обслуживали строго определенные группы населения. Однако присмотримся к иерархии государственного снабжения. Насколько существенны были различия, создаваемые ею?
Бесчисленное множество закрытых распределителей и столовых являлось фасадом, за которым в реальной жизни скрывалась стратификация в бедности. Государственное снабжение не обеспечивало городскому населению, за исключением небольших элитарных групп, даже прожиточного минимума. Различия в снабжении групп населения были ничтожны. Вот описание снабжения Магнитки, данное одним из ее рабочих—американцем Джоном Скоттом. Действительно, инженеры и рабочие питались в разных столовых. Однако пища в них была «из одного котла». Преимущество «инженерских» или ИТРовских столовых состояло в том, что там было относительно чисто, не толпился народ, не надо было подолгу стоять в очередях, хватало приборов. В рабочей же столовке за спиной каждого евшего стояло несколько ожидавших, чтобы получить освободившееся место, тарелку, вилку, ложку. Единственной разницей в рационе инженера и рабочего на Магнитке было то, что инженер получал на обед 300, а рабочий — 200 гр хлеба. Похожая картина существовала и в торговле. По словам Скотта, и в рабочих и в ИТРовских распределителях хлеб был единственным продуктом, который продавался регулярно. Разница состояла в том, что в распределителях ИТР по случаю можно было купить мясо, масло и рыбу. «По случаю» значило один-два раза в месяц по скудной норме [1].
Американский инженер Джозеф Томсон, который работал в Свердловске, вспоминает, что единственным преимуществом в питании ударников, по сравнению с другими рабочими, была тарелка горячих постных щей, которую они получали сразу же при перевыполнении нормы. Значит, по существу, реальную разницу в этой стратификации представляла всего лишь тарелка кипятка, в котором сварили капусту [2].
Сводки ОГПУ о состоянии продовольственного снабжения крупных промышленных центров за 1930-31 годы также являются свидетельствами стратификации в бедности. Государственное снабжение не обеспечивало сытой жизни даже индустриальному авангарду. Продукты были низкого качества. Преимущества инженеров и рабочих, по сравнению со служащими, исчислялись 0,5-2 кг мяса или рыбы, 400 гр постного масла, 500 гр сахара, получаемых в месяц на всю семью [3].
Летом 1932 года в Ивановской области рабочие неиндустриальных производств получили только сахар. По сравнению с ними рабочие ведущих промышленных предприятий снабжались государством лучше. Кроме сахара они получили мясо, рыбу и крупу. Но сколько? Семья индустриального рабочего, состоявшая как минимум из 3-4 человек, на месяц получила 1кг крупы, 500 гр мяса и 1,5 кг рыбы — продуктов, достаточных всего на несколько дней питания. Конечно, в глазах одного голодного другой, который раздобыл кусок мяса, — богач, но оба они остаются бедняками. В Иванове и семьи индустриальных рабочих, и семьи рабочих неиндустриальных производств влачили полуголодное существование.
Скудость снабжения приводила порой к тому, что за иерархией распределителей и столовых вообще не скрывалось никакой фактической разницы. В Донбассе, например, один из магазинов был разделен перегородками на шесть частей, в каждой из которых «отоваривалась» определенная группа рабочих. Заводская администрация стремилась обеспечить дифференцированное снабжение для групп рабочих «разной индустриальной важности». Лучший магазин предназначался для ударников производственных цехов с Почетными грамотами, далее шли ударники и рабочие-неударники производственных цехов, затем ударники непроизводственных цехов, служащие-ударники и просто служащие. При входе в каждое из шести отделений сидел человек, который проверял пропуска или «ударные книжки». Чужак не мог пройти не «в свой» магазин. Однако если бы вы смогли посетить все шесть отделений, то увидели бы, что в них продавался один и тот же скудный ассортимент [4].
<...>
За фасадом общего равенства скрывались, однако, все те же государственные предпочтения и привилегии. Обеспечением элиты занимались специальные хозяйственные управления (ХОЗУ), которые существовали по месту работы.
Советская элита покупала продукты в ведомственных буфетах, столовых, столах заказов, которые находились непосредственно в учреждениях и были недоступны для других групп населения. Здесь ассортимент и качество продуктов выгодно отличались от рабочих столовых или рядовых продуктовых магазинов, цены были ниже. Для шитья одежды и обуви номенклатурные работники, титулованные деятели науки и искусства «прикреплялись» к специальным пошивочным мастерским, ателье, столам заказов крупных магазинов. Дополнительные возможности для покупки товаров давала наиболее высокая по сравнению с другими группами населения зарплата, а также различные государственные дотации на питание в столовых, отдых в санаториях, оплату квартир, транспорт и т. п. Расширилось строительство специальных номенклатурных жилых домов, санаториев, домов отдыха и дач.
Сноски
[1] - Scott J. Behind the Urals. P. 30-33,38,42,78.
[2] - Thomson Joseph L. A Yankee Expert in Free Russia / / The Saturday Evening Post. June 27,1931. P. 122.
[3] - ЦА ФСБ. Ф. 2. Oп. 6. Д. 674; Oп. 8. Д. 655
[4] - Советская торговля. 1935. №8. С. 50.
Найдено здесь: https://vk.com/great_and_sovereign?w=wall-142978854_123094
или
|
</> |