В ПАМЯТЬ О ВЕРНОПОДДАННОМ И СЫНЕ ОТЕЧЕСТВА АДМИРАЛЕ
graf_orlov33 — 02.04.2021
О чем страшно, и отрадно вспомнить
(Православная жизнь. Джорданвилль, 1967. С. 6–8.)
В 1927 г., в Париже, на публичном собрании правого крыла
русской эмиграции, поминалось лихом десятилетие преступной
Февральской Революции. Мой большой друг и единомышленник,
граф Петр Васильевич Гендриков, недолгое время моряк, потом
кавалергард, в момент Революции Орловский губернатор, брат
фрейлины Их Величеств графини Анастасии Васильевны,
самоотверженно пожелавшей сопровождать Царскую Семью в
Тобольск и вскоре после Ее гибели убитой большевиками,
подчеркнул в своей речи верность Государю вице-адмирала
Александра Васильевича Колчака. Последний был единственным из
Главнокомандующих фронтами [и флотами], который не внял зову
генерала М. В. Алексеева просить Государя отречься от
Престола. В печати впервые прочел я такое сообщение в статье
Н. Кадесникова, напечатанной в журнале «Русское дело».
(февраль 1967 г. № 2/98).
Долгом почитаю подтвердить это сообщение.
В тридцатых годах князь Сергей Георгиевич Романовский, герцог
Лейхтенбергский, пасынок Великого Князя Николая Николаевича,
рассказывал мне, что доблестный адмирал Колчак в самом начале
смуты отправил его в Тифлис к Великому Князю с предложением,
опираясь на командуемые им Кавказские войска и на
Черноморский флот, создать Контрреволюционное
движение.
От себя добавлю, что к этому фронту примкнул бы, конечно,
находившийся на юго-западе Конный Корпус под командой
доблестного графа Ф. А. Келлера. Последний, как известно,
отказался присягать Временному правительству.
В упомянутом выше журнале Н. Кадесников приводит следующее
свидетельство Князя Сергея Георгиевича Романовского:
«Волею судеб Белое Дело, иначе говоря – борьба с Красной
Революцией, – для меня лично началась в ночь с 2 на 3 марта
1917 г., когда, вызвав меня на линейный корабль «Георгий
Победоносец» (около 2.30 пополудни), адм. Колчак преподал мне
ряд директив в связи с происшедшим несколько часов тому назад
Отречением Государя Императора.
Вот основная сущность того, что было мне сказано тогда
адм. Колчаком, с которым еще задолго до мартовских событий
17-го года мы говорили о возможностях революционного
движения, о его предполагаемых формах и методах с ним
решительно бороться:
– Я никогда не признаю Отречения Государя – оно незаконно и
вынужденно. Сегодня же, по готовности миноносца, Вы
отправитесь в Батум и Тифлис к Вел. Князю Николаю
Николаевичу, который только что вновь назначен Государем
Верховным Главнокомандующим, однако... в условиях
отсутствующей Верховной Власти, т.к. Государь отрекся от
Престола.
Вы так и скажите Вел. Князю, что я этого Отречения не
признал и никогда не признаю, что я считаю это Отречение
незаконным и вынужденным!.. Что в этих условиях я предлагаю
Вел. Князю военную Диктатуру, потому что сегодня только
авторитет его имени, опирающийся на реальную силу, может еще
остановить Революцию, с которой мы обязаны всемерно бороться до
полного ее поражения».
Что же ответил послу адмирала Колчака Великий Князь Николай
Николаевич?
«–Я солдат и подчиняюсь существующей власти, – был ответ Вел.
Князя...»
В связи с этим не могу не вспомнить и следующее.
Приблизительно в 1928 г. Высший Монархический Совет, членом и
секретарем которого я состоял, решил издать книгу, в которой
разоблачена была бы лже-Анастасия, первая из подобных
самозванок, появившаяся в 20-х годах в Берлине. Решено было,
что лучшим выполнителем этого задания будет благороднейший
швейцарец Петр Жильяр, хорошо знавший Великих Княжон и
отбывший с Царской Семьей в Тобольск. Несколько лет перед тем
я познакомился с ним в Лозанне и бывал у него. Когда он
прибыл в Париж, мне поручено было держать связь с ним.
Намереваясь совершить поездку в Шуаньи к Великому Князю Николаю
Николаевичу, он просил меня быть его спутником, как бывавшего
в тех местах. Дважды я принят был Великим Князем (второй раз
в составе депутации). Довольно часто я навещал генерала Π. Н.
Краснова, жившего в ближайшем городке Сантени. Жильяр в
С.-Петербурге преподавал некоторое время французский язык
пасынку Великого Князя, вышеупомянутому Князю Сергею
Георгиевичу и его сестре. Позднее Великая Княгиня Анастасия
Николаевна и рекомендовала Жильяра Государыне Императрице
Александре Феодоровне.
На обратном пути Жильяр рассказал мне, как радостно он был
встречен Великокняжеской Четой. Особенно растрогал его Великий
Князь Николай Николаевич. Расспрашивая его о пребывании после
Революции в Царском Селе и Тобольске, он неожиданно задал
вопрос: говорилось ли когда-нибудь о нем? Жильяр ответил, что
однажды Великая Княжна Татьяна Николаевна сказала ему: «Будь
дядя Николаша тогда в Ставке, ничего подобного не случилось
бы». Великий Князь разрыдался.
Во время той же поездки Жильяр поведал мне нечто
поразительное. Когда Царская Семья по пути в Тобольск плыла
на пароходе, он однажды, чувствуя себя неважно, лежал в
каюте. Вдруг раздается голос одной из старших Великих Княжон
(точно не запомнил я, которой из них): «Жилик, Жилик, поскорее к
окну».– Подойдя к окну и отдернув занавеску, Жильяр увидел на
берегу огромное село.– «Это – родина Григория Ефимовича, село
Покровское, – воскликнула Великая Княжна.– Он нам говорил,
что мы будем видеть ее»...
В эти страшные «юбилейные» дни, когда начались страдания Царской Семьи, особенно захотелось вспомнить доблестного адмирала А. В. Колчака, оставшегося верным присяге, как и благороднейшего республиканца Петра Жильяра, готового повторить подвиг швейцарской гвардии, погибшей в Версале, защищая короля Людовика XVI.
--------------------------------------------------------------------------------------------------
До сих пор имена св. Государя Искупителя и последнего правителя Россией Мученика адм. Колчака окружены массовой лютой злобой, клеветой и осуждением. В этом явно видится не снятый грех с России и её отверженность