В оцеплении

Расскажу для начала как выглядит родительское собрание по-ирландски.
Честное слово здорово отличается от наших собраний, где все родители собираются в классе, рассаживаются за партами и вначале молодеют душой и светлеют лицом от этого а потом мрачнеют и покрываются пятнами задумчивости когда учителя начинают рассказывать каким молодцом был мальчик Миша и каким дегенератом был мальчик Аполинарий.
Родительское собрание по-ирландски это большой спортивный зал, в котором по периметру под стенами расставлены столы на почтительном расстоянии друг от друга. За столами сидят и светятся праздничной гирляндой учителя школы. Над ними таблички с фамилиями. Встреча с учителями длится около трех часов и родитель может войти в зал в любое удобное ему время в этом промежутке.
Таким образом каждый родитель, попадая в зал, оказывается как бы в оцеплении матерых и повидавших всякого учителей, ослепительно и многообещающе улыбающихся во все тридцать восемь зубов (лишние зубы производственная необходимость). Родитель робко озирается по сторонам, прижимая к себе заветный листочек, накорябаный рукой любимого дитяти со списком фамилий преподавателей и указанием предметов, за которые они отвечают. Родитель слегка ослеплен всем эти великолепием и сразу же становится в первую попавшуюся очередь, чтобы не стоять столбом, не привлекать к себе внимания и не выглядеть болваном.
И потом начинает потихоньку оглядываться по сторонам прикидывая куда еще придется занимать. Короче полное погружение в эпоху очередей и дефецита.
Надо отклониться, чтобы рассказать об очереди. В очереди не стоят. А сидят на стульчиках. Выходит такой паравозик из стульчиков. Когда чья-то очередь подходит, то он пересаживается на стульчик перед учителем, а остальные тоже пересаживаются каждый на стульчик ближе. Выглядит это забавно и до крайности нелепо. Тут никому не избежать того, чтобы не выглядеть болваном. Между паравозиком из стульев и столом учителя сохраняется почтительное расстояние с которого трудно услышать вздохи, ахи, охи, всхлипы и причитания.
Так вот захожу я... И вижу у каждого из столов такую небольшу очередь... три-четыре человека. У парочки учителей вообще никакой очерди. А у одного — сразу человек пятнадцать через весь зал! Такой просто товарняк!
И тут я вспоминаю слова сына: «Ты ее сразу узнаешь — это клон Гитлера»
И я узнала! Вот за тем столом к которому тянулся длинющий состав из стульчиков... Милая такая леди с очаровательной улыбкой и уютными кудряшечками. Но я как-то сразу почувствовала — Гитлер.
Ну так и оказалось. Гитлер. Она же фрау Дин, она же учительница по немецкому. Она настолько всех строит, что сын кажется немецкий и ночью учит. Я и стала в очередь. Если принять смерть, то лучше сразу, чего тянуть. Гляжу, а она морочит парочку родителей уже пятнадцать минут! Схемы какие-то рисует, глаза закатывает. Родители от уважения уже пятнами пошли, а она все на них руками машет. Похоже решаются важные вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?». Тут когда у меня терпение почти кончилось и я хотела дизертировать в другую очередь она их вдруг неожиданно отпустила. Бледных и опущенных. Не прошло и полгода дошла и до меня очередь. Сажусь на стульчик, называю имя. И тут мне сразу. «Ээээкселент! никаких вопросов. Качество работы прекрасное. Передайте сыну, пусть не сильно переучивает... у него и так все хорошо.» Гляжу... издивается, нет? Нет, не издевается!
— А откуда у него немецкий акцент? Вы дома на каком языке говорите? интересуется фрау.
— На русском, — отвечаю.
(а про себя думаю... вы на себя посмотрите, на ваших уроках не иметь немецкого акцента, это же просто опасно для жизни!)
— Наверное русский немного похож на немецкий, — заключает она и жмет мне руку. «Мой дед так не думал, когда до Берлина дошел», хотелось мне сообщить фрау, но я решила отказаться от таких откровений.
Я встаю слегка ошалевшей, и вдруг у соседнего столика вижу Стинга. Живого. Сидит задумчивый. Я к нему подсела, рефлекторно, автограф попросить. А он мне:
— Мама Даниэла. Очень. Очень приятно. У вас все хорошо. Удачи.
Какой-то немногословный Стинг мне достался. А в песнях он довольно продолжителен... Сижу, гляжу на него. Ну он чтобы неловкую паузу нарушить еще пару слов о сыне сказал. Дословно не помню... но суть такая «every little thing he does is magic... magic... magic... Наверное занимается математикой с репетитором?»
— Ага. — говорю. — Занимается. С репетитором. — и жму его стинговскую клешню.
Смотрю, Стиг ни с кем долго не разговаривал. Либо — У вас все хорошо. Удачи. Либо — У вас все плохо. Удачи.
Учитель географии мистер Хеннеси. В глазах тоска. Услышал мою фамилию и заявил с порога, что он в шоке. За последний тест — 60 процентов. Что там у вас случилось? Он же может лучше. Я клятвенно обещала ему выучить всю географию до последней высохшей реки. И уже не стала сообщать подробности, что нелюбовь к географии это у нас семейное.
Встеча с учительницей по науке была самой короткой. Я и присесть не успела. Все славно. Ладушки.
Учительница по истории меня хвалила за хорошее поведение и усидчивость, а потом парила мозг экзаменациоными билетами. Раскладывала из них пасьянс и читала мне судьбу.
Учитель по бизнесу! Нет, ну это же чудо в перьях! Во первых там же одни уши и больше ничего нет. А потом в бизнесе нельзя быть таким тормозом! Он битые две минуты искал нашу фамилию в списке... я помогла ему найти, а он не мог ее.. вы.выгравировать... Потом он похвалил меня за находчивость, сына за сообразительность и мы расстались практически товарищами. Когда нибудь я напишу про его уши книгу.
Учительница ирландского! О боже!
Эта хрупкая девочка с вот такими вот () светло синими! Да что там — синющими глазами... Я предедставляю как в этой школе все мальчики любят ирландский! ... похоже даже Стинг неравнодушен к ирландскому насколько я успела заметить!
Что вам сказать, после собрания я чувствовала себя как
белоснежная трехпалубная яхта только что спущенная со стропил на
воду в погожий летний денек! Ветер надувал мои паруса и о мой борт
чья-то добрая рука разбила распила бутылку шампанского! с
берега доносились приглушенные аплодисменты и о белые мои борта с
шелестом ударялись волны... Экссселент, эксселент — шептали они
мне.
В таком трепетном состоянии я даже заехала в магазин и купила ребятам две большие бутылки сладкой газировки чего обычно не делаю в здравом уме и трезвой памяти.
|
</> |