В ДУМАХ О НЁМ

Никто, пожалуй, в моих мыслях не возникает так часто, как он.

Где бы я ни был, о чем бы таком важном ни думал, – он тут как тут. Не родственники мои с их бесчисленными проблемами, не какие-то там герои, мыслители, творцы, не говоря уже о политической братии, – никто с ним в этом деле не сравнится.

Жил я и при Хрущёве, и при Брежневе, и при последующих наших чудо-руководителях – ни при ком такого не помню, ну в смысле загрузки моих мыслей их светлыми образами.

Про Сталина и Ленина ничего не могу сказать, к  счастью, не знаю, но, чует моё сердце, сравни сейчас ВЦИОМ рейтинги влиятельности их и нашего (со скидкой, разумеется, на время и всякие там нынешние пиар-инновации) – наш и тут оказался бы круче.  

А, может, и даже в сравнении с молодым Наполеоном.

Отдыхал этим летом среди немцев, гляжу на них – ну все без царя в голове, словно детишки беззаботные, веселятся, хохочут, один я, несчастный, даже в отпуске мысли свои сумрачные к нему обращаю. А мне-то это зачем? ­– я, слава Богу, не политик, не бизнесмен от них вовсю зависящий, так, скромный индивидуум, а, вишь как, заарканило.

Познакомился там же с ихней Брунхильдой, сидим в кафе, мило беседуем, ни слова о политике, только о хорошем – казалось бы, тут уж не до него будет, так нет, я и тут его с чего-то вспомнил, и весь вечер наперекосяк.

Да я даже о бабах столько не думаю – я же специально проверил, считал: о них за весь день ну, максимум раз пять будет, а о нем где-то под полсотни. Ну разве это дело?!

Вот такое таинственное явление, и не пойму, в ком тут причина – в нем или во мне, убогом, которому больше занять свои мысли нечем? 

Неужто до конца жизни так будет? С ним в голове?

Неужели он и в смертную минуту мне привидится?

Вот чего я больше всего боюсь – не хотелось бы все-таки в другой мир с такими мыслями неадекватными отправляться.