утренний фристайл


Невидимое солнце выкатывается из-за чёткого силуэта крыши дома напротив.
Перламутровый небесный задник режет напополам равнодушная сталь проводов. По ним текут тайные потоки неизбывных мирозданий. Наспех придуманных, ничего незначащих. Устав от галактического безмолвия и звёздной пудры на марсианском пудинге, величественная картина мира скучает. Потерянный солнечный луч, спустившись по ступенькам черепицы, ложится на веретенообразные ветки тиса. Вместе они качаются нежными водорослями, переливаясь серебристыми чешуйками игл. В унисон простодушной перекличке дроздов. С желтыми как китайский шёлк, клювами и чёрными перьями лакированного шинуазри. Старая айва старательно тянет ветки, храня верность хореографии бонсай. Листья почти раскрылись. В том самом начале, когда напросвет, как внутренняя сторона мякоти неспелого инжира. Слегка тронутого нефритовой прелестью терпкости. В восточный узор листьев и ветвей вплетены хрупкие чаши бутонов, с розовыми фарфоровыми прожилками. Тайна мироздания хранится на их атлантидовом дне. Но солнце уже высоко. Медные провода звенят, кимвал звучит. Картина мира не спеша собирается в пазл из фрагментированных неизбывностей.
,