Упреждение | Сергей А Алфёров

После 1-ой мировой войны – самой абсурдной войны и явившейся преддверием следующей – в поисках опоры индивидуального бытия и смысла общественного бытия интеллектуалы Европы провозгласили консервативную революцию, то есть возврат/подъём из наползающих индивидуализации и материалистичности. Параллельно и находя друг друга, политика ответила фашизмом. Доктрина фашизма (Муссолини) поднимала на знамёна дух, этатизм, государство, корпоративность, нацию… Но тогда все нынешние альтернативы либерасизма – это наследие фашизма?... Или в чём разница?? В чём просчёт? В фашизме субъектом становится государство (как корпорация или нация) с обязательным конкретным персонификатором – вождём. Государство объявляется высшей личностью, вбирающей в себя и поднимающей до себя все отдельные действительные личности…

Здесь «организация» выше «человека». Это и есть – «фашизм». В нём – независимо от красоты исходных посылов и фраз – общественная система идёт не от человека. Человек не предоставлен Богу, не воспроизводит многообразие и сложность. Человек через систему экономических отношений (и соответствующих воспитания, пропаганды или воздействия) оказывается частью «старшего брата»… В этом итоговая проблема линии построений Лайтмана-Хазина-Кургиняна; и проблема человека, который останется после них. Общая же проблема их – проблема «вечности брата»… После смерти «вдохновителя» системы сама практика такой организации жизни – независимо от ментальности – будет вести к унижению и закабалению человека: или в диктатуре, или в бюрократии. Чем далее, тем более изощрённой и всепроникающей.

«Фашизм» (итальянский) и «национал-социализм» – это «вещи» одного государство-центричного посыла, реализованные, хоть и в западной, но в разной ментальности. Изначально, в итальянском фашизме – это проект государства-корпорации, а в Германии – предельная реализация концепта государства-нации. Для силы первого проекта ещё не было технологических условий, не было тотальной информатизации/коммуникации (вдобавок Италия была более патриархальной). Тогда не было, сейчас – есть. А вот второй проект оседлал действительные архетипы и обиды – ментально-исторические – и тем получил действительную историческую силу. Всякие фашизмы строят своего рода «государства-нации-корпорации», свои варианты их. В конечном же итоге они закукливаются рациональным экономическим проектом, контролем над материальной жизнью.

А с обратной стороны, приведёт ли строительство «государства-нации-корпорации» к фашизму – это уже вопрос о 2-х исторических типах ментальности, которые порождает разные типы империи: державу или рабовладение. Вопрос в том – принимает народ (народ, как носитель цивилизационных кодов, как мироощущение, архетип, историческая личность) рабство для человека вообще, или нет. В определённой господско-рабской ментальности (толпо-элитарной по Зазнобину) все системы на практике будут получаться ущербными…

Есть потенциальная проблема и у Евразийства. Евразийство может легко оказаться винегретом и политической пошлостью. Если у него не окажется ядра. А ядро может быть одно – Русская цивилизация. Поэтому надо понимать, что «евразийство» – это о политике. И у него есть мировоззренческая основа – Русская цивилизация. Нельзя терять ядра. Нельзя сначала делать оболочку, не имея ядра. Получится пустая оболочка… Так что вопрос то – о формулировании и формировании ядра.

Общество и государство «лишь» создают условия для встречи человека с Собой (дазайн), с Провидением, с призванием; и тем получают в ответ импульс Бытия, импульс подлинности. Они вместе строят цепочку бытия. Противопоставление или смешение их лишь нарушит эту цепочку.