Украинский язык в XII в.
urb_a — 04.04.2021"Я хочу обратить внимание на одну рукопись. Я разумею Галицкое евангелие 1144 г. Будем называть его Клиросским в отличие от Галицкого евангелия конца XIII в. Клиросское евангелие представляет признаки несомненно малорусские".
"Ввиду очевидности фактов необходимо допустить это последнее
положение. А отсюда неизбежно следует тот вывод, что до второй
половины XII в. киевское наречие не различалось существенным
образом от того наречия, которым говорили в Галиче, следовательно,
до этого времени в Киеве жило то
самое племя, которое жило и в Галиче. Если это было
великорусское племя, то оно жило и в Галиче: вывод и для меня, и,
кажется, для Вас невероятный".
"Таким образом оказывается, что и в киевских
памятниках есть следы того же наречия, которое проглядывает в
галицких.
Мы снова приходим к тому же заключению, которое сделали выше
— на основании киевских особенностей правописания в Клиросском
евангелии, т. е. что до половины XII в. в Киеве и в Галиче
господствовал звуковой тип одного и того же наречия. Следовательно,
нет причин полагать, чтобы со второй половины XII в. племя киевское
перестало быть племенем — не тем, чем оно было в XI и первой
половине XII в. Иначе нужно допустить историческое чудо — нужно
предположить, что оно во второй половине XII в выселилось из Киева,
а на его место пришло с севера другое племя —
великорусское.
В XIII в. Киев не имел уже своего летописца, потому что центр
политической тяжести передвинулся в Галицко-Волынскую землю. Видно,
что и умственные
силы отхлынули в это время туда же: в этом убеждает нас
Галицко-Водынская летопись, дошедшая до нас в том же Ипатском
списке. По тону и стилю она есть продолжение Киевской летописи;
видно, что летописцы двух соседних областей принадлежали к одной и
той же школе, которая имеет весьма определенные признаки,
отличающие ее от северных летописцев — новгородских и суздальских.
«Новгородская летопись отличается краткостью, сухостью рассказа
(...),— говорит Соловьев, которого трудно заподозрить в пристрастии
к русскому
югу.— Рассказ южного летописца, наоборот, отличается обилием
подробностей, живостью, образностью, можно сказать,
художественностью; преимущественно Волынская летопись отличается
особенным поэтическим складом речи: нельзя не заметить здесь
влияния южной природы, характера южного
народонаселения; можно сказать, что новгородская летопись
относится к южной — киевской и волынской — как поучение Луки Жидяты
относится к словам Кирила Туровского.
Что же касается до рассказа суздальского летописца, то он
сух, не имея силы новгородской речи, и вместе многоглаголив без
художественности речи южной; можно сказать, что южная летопись —
киевская и волынская — относится к северной суздальской, как Слово
о полку Игореве относится к сказанию о Мамаевом
побоище»"
Житецкий П. И. По поводу вопроса о том, как
говорили в Киеве в XIV и XV веках
|
</> |