Угрожает ли имущественное неравенство серьезными потрясениями?

Разрыв между богатыми и бедными растет, превращаясь в настоящую пропасть

В советские времена учителя в школах, объясняя младшим ученикам азы устройства общества, говорили: «У нас, дети, нет ни богатых, ни бедных: все живут одинаково хорошо. Поэтому страна у нас счастливая». Сейчас на эту тему предпочитают не рассуждать не только педагоги, но и власти: и бедные появились, и богатые, а разрыв между их доходами постоянно растет. Фактически бедные все дальше отстают от богатых, идет процесс расслоения общества по имущественному признаку. А значит, и по мировоззренческому тоже.

Раньше эта тема как-то шире освещалась в СМИ и от властей исходили импульсы, что надо что-то делать, чтобы остановить процесс. Но вот уже лет пять как с верхов идет полный молчок. Вероятно, их лаконичность не в последнюю очередь объясняется тем фактом, что зарплаты у чиновников растут опережающими темпами, оставляя зарплаты рядовых граждан далеко позади; следовательно, они сами вносят посильную лепту в этот процесс. Ну и что тут можно сказать?

А вот в Китае, пишет «Независимая газета», расслоение населения по доходам признали одной из самых острых социально-экономических проблем. И определили: чтобы сократить разрыв между разными слоями китайского общества, потребуется не менее 20 лет. России, надо полагать, для тех же целей понадобится не меньше времени, если не больше.

Официальный печатный орган КНР «Жэньминь Жибао» сообщил, что в конце минувшей недели замглавы Общества по реформированию китайской экономической системы Фань Ган заявил: «Разрыв между доходами населения в Китае еще увеличится. Необходимо по крайней мере 20 лет, чтобы обратить эту тенденцию вспять». По данным Национального статистического бюро КНР, в 2012 году коэффициент Джини, которым измеряется расслоение, составил в стране 0,474.

Международные стандарты предписывают, что он не должен превышать 0,4, иначе это чревато социальными потрясениями. В большинстве же развитых стран он значительно ниже, поэтому социальная система в них стабильна, как скала.

Коэффициент Джини представляет собой индекс концентрации доходов. Допустим, у всех граждан доходы одинаковые – тогда он равен нулю. А если весь доход страны осел у одного человека – тогда коэффициент равен единице. Естественно, этот показатель не охватывает все аспекты распределения доходов, и для их описания существует еще коэффициент фондов – соотношение доходов 10% самых богатых и 10% самых бедных граждан.

Но что нам Китай? Он далеко. А как у нас дела с коэффициентом Джини? Тоже не очень здорово: за последние 10 лет он вырос с 0,395 в 2000 году до 0,420 в 2012-м, рапортует Росстат. Коэффициент же фондов увеличивается еще быстрее, что свидетельствует о нарастающем разрыве между самыми богатыми и самыми бедными. В 2000 году разрыв составлял 13,9 раза, а в 2012-м – уже 16,4 раза. Таким образом, расслоение населения по доходам – не только китайская, но и наша острейшая проблема.

Однако властям говорить о ней невыгодно, поскольку ситуация только ухудшается. Куда приятнее сообщать о росте зарплат и пенсий, то есть о частностях, а не давать всю картину в целом. Еще они любят рассуждать о борьбе с бедностью, передвигая ее планку.

Успешнее же всего идет борьба с «бедностью» чиновников, зарплаты которых растут быстрее остальных. В конце августа Росстат сообщил, что по итогам первого полугодия 2013 года среднемесячная зарплата федеральных госслужащих выросла в номинальном выражении (то есть без учета инфляции) почти на 20% по сравнению с первым полугодием 2012 года, составив в среднем 70 000 рублей.

Правда, в некоторых ведомствах, близких к президенту страны, она перевалила уже за 170 000 рублей. В Минфине говорят, что «это нормально», и собираются подтянуть до такого же уровня все министерства и ведомства.

В противовес среднемесячная зарплата простого населения выросла за тот же период в номинальном выражении на 13% и составила менее 29 000 рублей. На этом фоне федеральный чиновник, который получает сегодня 2,4 среднероссийской зарплаты, выглядит очень выигрышно. Кстати, еще год назад разрыв составлял 2,27 раза. Одно только и утешает – что их не так много, 39 000 по статистике, хотя что-то заставляет усомниться в верности этой цифры.

А ведь были времена, когда российские власти тоже ставили перед собой цель сократить неравенство в стране. В начале нулевых их обуревали такие же идеи, но затем куда-то испарились.

Эксперты говорят, что теоретически у неравенства есть как негативная, так и позитивная сторона: оно становится драйвером развития. Но это не про нас. Финансовые законы, по которым живет остальной мир, в России часто не работают.

А теоретически – да, все выглядит красиво. «Если очень просто нарисовать схему, то для того, чтобы было развитие, у кого-то должны концентрироваться ресурсы, и эти ресурсы должны дальше трансформироваться в инвестиции, а инвестиции должны превращаться в новые рабочие места, причем не просто новые, но еще и качественные. По такому пути шли и достигали успеха скандинавские, европейские страны, – говорит директор Независимого института социальной политики Лилия Овчарова. – Пока есть такая эмпирическая гипотеза, что демократия приводит к снижению неравенства».

Ох, не про нас эта песня. Демократия дала нам только колоссальный рост неравенства.

В России концентрация ресурсов не обеспечивает инвестиций и не трансформируется в создание новых качественных рабочих мест, говорит Овчарова. Эти ресурсы либо выводятся из страны, либо участвуют во множестве серых и коррупционных схем. Даже такие суперпроекты, как Олимпиада, породили всего лишь обилие низкокачественных рабочих мест, которые заняли по большей части мигранты.

Что же нам делать с неравенством? Теперь уже, похоже, предпринять для его сокращения можно мало что.

Проблема не имеет простых решений, говорит Овчарова. Некоторые считают, что достаточно повысить минимальную зарплату: «Но если быстро ее повышать, тогда неблагополучие переползает в зону незанятости. Потому что большое количество низкооплачиваемых рабочих мест просто сократят».

К тому же доходы богатых не регулируются никак. Сколько зарплату ни повышай, а активы, полученные ими во время «прихватизации», будут только дорожать. Какое уж тут сокращение неравенства...

Некоторые наивные экономисты также полагали, что неравенство по доходам простимулирует население к повышению уровня образования, и тогда доходы у людей сами собой вырастут. Но у нас между уровнем образования и доходами, опять же, нет почти никакой связи, поскольку к хорошему образованию должна прилагаться еще масса других факторов, и только в совокупности это может сработать, а иначе – нет.

Итак, что бы могла сказать современная учительница младших классов, если бы захотела повторить педагогический прием своей далекой предшественницы? «У нас в стране, дети, есть и богатые, и бедные. Разрыв между ними постоянно возрастает, поэтому вам надо стараться изо всех сил, чтобы выбиться в высокодоходную категорию граждан. Как говорят в Америке: «Разбогатей, или умри, пытаясь» («Get rich or die trying»)».