У природы нет плохой погоды

        Если вы думаете, что самое плохое время года на Крайнем Севере - это зима, то нет, вы заблуждаетесь. Зима, конечно, это плохо: просыпаешься - темно, обедаешь - темно, ложишься спать- темно;  снега столько, что по городу ходишь в снежных лабиринтах выше тебя ростом, а если в сопках сошёл с тропы, то провалился намного выше своей макушки. Хорошо, если руки поднять успел, а иначе, тебя за уши вытаскивать будут.  Ну и холодно, конечно, как в аду.  Мне вообще кажется, что тот человек, который придумал, что в аду непременно жарко, просто никогда не знал настоящего холода, ну такого, знаете, когда сопли в ноздрях замерзают.

        Но к этому всему довольно быстро привыкаешь - оно же долго длиться и с завидным постоянством.  Ты учишься выбирать себе шапку на пару размеров больше, клеить медицинский марлевый пластырь на подошвы и выбирать в магазине не прикольные кожанные перчатки, а страшные, огромные, но, зато, меховые рукавицы.  А ещё обязательно заводишь дружбу с каким-нибудь трюмным офицером, чтоб он выдал тебе на зиму комплект водолазного белья из верблюжей шерсти потому, что остальные утеплители абсолютно бесполезны. Ну и что, что горло водолазного свитера коричневого цвета торчит у тебя из-под шинели? Зато, -   как у бабушки на печке!

     Вот аллегорию придумал: зима на  Крайнем Севере, это как выбитый зуб-тройка. Сначала ты свистишь шипящими, вместо того, чтобы ими шипеть, улыбаешься другим уголком рта и грустишь, а потом показываешь всем, как прикольно вставлять в эту дырку сигарету и курить, не используя руки, а также залихватски сплёвывать и даже на бис. У нас начхим именно так и делал, пока зуб себе не вставил.

  Ну и вот. Только ты привык ты ко всему этому снежному великолепию, будь оно неладно, как  приходит это время года, которое, по какому-то лингвистическому недоразумению, и тут называется "Весна"  и которое во всём мире несёт людям радость и тепло, а вам, почему-то, сплошные мучения.

  Появляется солнце и это, с одной стороны хорошо и витамин Дэ, но, с другой стороны, снег такой белый и чистый, что постоянно приходиться ходить со слезами в глазах и головной болью. А потом снег начинает таять.  И вот она - самая ущербная пора года!

     Днём - тепло, везде вода и лужи по колено, под которыми по колено лёд, а ночью мороз и всё это великолепие замерзает такими причудливыми рельефами, что пройтись по ним, не сломав ни одной ноги становиться крайне замысловатой задачей. Особенно жалко женщин, конечно. Им приходится ходить чёрт знает в чём на ногах и носить с собой в пакетиках на работу сапоги с каблуками, чтоб на работе выглядеть сексапильно и длинноного, а ходить же в этом по улице ну не то, чтобы невозможно, а невозможно совсем!

  Военным-то проще, конечно. Прыгают стайками горных козлов вокруг этих ледяных луж, такие умильные, миленькие, беззащитные, хоть и в шинелях, а потом один какой-нибудь поскользнётся и шух в эту лужу по скользкому, оттого, что мокрый, льду и все ржут над ним, как пидорасы, вместо того, чтобы бросаться его немедленно спасать. Не, ну вы тоже ржали бы, я вас уверяю, когда суровый военный, такой весь знаете  в чёрном с ног до головы, с дипломатом и, может быть даже усами, вжик так в лужу и брызги вокруг и ножки так смешно вверх и волна ленивая раз и накрыла его по самые усы, - знаете, как смешно.

   И вообще везде очень скользко! На пирсе, например. Он же железный и аппарели на нём, когда  отлив под довольно значительным углом склоняются.  Помню прискакал как-то комдив на УАЗике за нашим штурманом, какие-то карты во флотилию везти, ну стоит подпрыгивает от нетерпения на суше, а штурман меееедленно ползёт с секретными картами под мышкой, комдив не выдерживает, конечно:

- Штурамн! Что ты ползёшь, как мандавошка по мокрому хую!!!! Не видишь, я сгораю весь от нетерпения отдаться командующему флотилией!!! Поддай пару-то!!!

- Так скользко же!!!

- А ты ботинки сними и ногтями в лёд впивайся!

- У меня ногти подстриженные!

- Наберут интеллигентщину на флот!!! А если война!!!

- А если война, то я в тапочках в штурманской рубке воевать буду!

   Это первая и самая травмоопасная стадия весны, а вторая, когда уже и ночью не замерзает и вот эта вот смесь снега, льда, воды и разбившихся надежд под ногами постоянно. Ну как под ногами, - по колено, в общем-то.    И в чём бы ты не ходил на ногах - постоянно ноги мокрые, холодные и когда снимаешь носки пальцы такие, знаете, бледные морщинистые и мягкие.

   Третья стадия, если конечно ты пережил эти первые две, - когда начинает появляться Земля.  И нет, я не ошибся, написав это слово с большой буквы потому, что, понимаете,  не совсем начинаешь понимать на какой планете ты находишься к концу полярной зимы. Ну ты же помнишь, что учил в школе вот всякие эти времена года, розы ветров и субтропические пояса, а тут всё вокруг белое всегда, темно и дует в рожу постоянно. Не, ну это Юпитер, значит, или Плутон, но никак не Земля же!!!!  А потом она появляется.   Она чёрная, жирная и мокрая, но она не тает если взять её в руки и не скользит, если конечно, по ней не скользить.   Она выступает полосками вдоль троп, дорог и пешеходных переходов и все начинают по ней немедленно ходить. Не думаю, что намеренно, а, наверное на каком-то подсознательном уровне, все выстраиваются цепочками и начинают прыгать с проталины на проталину: и военные и дети и женщины с сапогами в пакетах и даже бродячие собаки.

    Вот как раз в этот третий период  этого времени года я и познакомился с нашим новым начальником роты охраны.  А вы, может быть, и не знаете, но подводников в восемнадцатой дивизии охраняли специально обученные люди, морские пехотинцы, потому, как подводник он же только в море грозный витязь, а на берегу способен только нюхать ромашки, пялиться на баб и, через эти обстоятельства, абсолютно беззащитен.

  Сменился я с наряда и брёл на родной пароход по кривой дороге, вдоль залива. Конечно, мне хотелось домой, но нужно было на корабль, поэтому настроение было не ахти, а в руках у меня была банка тушёнки, которой меня наградил начальник камбуза за образцовое несение вахты.  Ступаю я себе осторожненько, по тонкой чёрной полоске, старательно обходя снежно-водо-ледяную смесь, как нагоняет меня бешено несущийся из дивизии УАЗик  и на всех парах обдаёт меня брызгами этого говна.

- Ах ты сука! - кричу я вслед этому УАЗику и швыряю ему в спину банку тушёнки от избытка душевных чувств.  И именно, видимо, от них попадаю ему аккурат в заднее стекло и выбиваю его нахуй совсем.