Триумф и трагедия в отдельно взятом мне: или маленький штрих к вопросу, кой раз

сора...

В «Записях и выписках» М. Л. Гаспарова читаем:
С Соболевским они (то есть академик Виноградов, пришедший поздравить соседа-эллиниста с 95-летием — У.Н.) говорили о том, что фамилию Суворов, вероятно, нужно произносить СУворов, Souwaroff: «сувор», мелкий вор, как «сукровица», жидкая кровь.
Разбирая на днях архив Николая Николаевича Туроверова, я наткнулся, как мне подумалось, на подтверждение этой гипотезы.
В открытом письме к Туроверову от 24 апреля 1943 года Мария Николаевна Башмакова (урожденная Грузинова, по первому браку Гонецкая), между прочим (а время было пасхальное, даром что Париж был под немцами... впрочем, а что тут такого, если и под немцами? Немцы — цивилизованный народ; и с особенным пиететом относятся немцы к французам, почитая в них своих учителей — так, во всяком случае, завелось у них ещё задолго до Фридриха Великого... и Гитлер, разумеется, тоже весьма почитал французскую культуру... перед ним и Сергей Лифарь танцовал в Опера, когда канцлер германский наведывался в Париж... однако мы задигрессировали), написала:

Если пришлете мнѣ портретъ Суварова [sic! — У.Н.] съ его завѣтом буду несказанно признательна. Вѣдь я все собираю, что касается великаго пращура Александра Александровича.
Прочитавши сия строки, я страшно обрадовался. Я почти возликовал. Но после заглянул в другое письмо Башмаковой, тоже адресованное к Туроверову (оно было послевоенное, в нём Мария Николаевна выказывала живейшее своё согласие участвовать в юбилейной выставке, посвящённой Суворову, кою устраивали Туроверов со старшим товарищем своим коллекционером Дмитрием Ивановичем Ознобишиным) — и в том письме (даром что машинописном) уже стояло: «...чествовать память Суворова».

Итак, в письмо военного времени вкралась, надо думать, элементарная описка. А жаль!
Жаль, жаль, очень жаль — с учётом того, что Мария Николаевна была замужем (вторым браком) за Александром Александровичем Башмаковым — потомком князя Суворова, чтившего его память (в письме к Туроверову от 8 апреля 1947 года она так и говорит: «Это была мечта моего покойнаго мужа А. А. Башмакова устройство выставки посвященной его великому Пращуру») и человека глубочайшей образованности (он владел двенадцатью языками, писал работы по вопросам этнографии, права и древней истории; знатокам белой эмиграции ведомы его художественные сочинения, выпущенные под псевдонимом «Вещий Олег»). Сама Башмакова деятельно участвовала в собирании и сбережении мемориальных предметов, связанных с генералиссимусом, и завещала после смерти передать эти вещи в архив Общества любителей русской военной старины (где теперь эти предметы — Бог весть!).

Словом, Мария Николаевна была чрезвычайно хорошо осведомлена в суворовском вопросе, и её свидетельство весомую бы поддержку оказало мнению двух прославленных учёных мужей, кои в Москве эпохи Москвошвея, в одно буддистское лето 1959 года обсуждали... обсуждали... Ну да ладно, чего уж тут гуторить!..
ДОПОЛНЕНИЕ:
Полный текст письма М. Н. Башмаковой к Н. Н. Туроверову от 24 апреля 1943 г.

Христос Воскресе!
Дорогой Николай Николаевич, спасибо за письмо. Приветствую всю Вашу милую семью с Св. Праздником. Если пришлёте мне портрет Суварова с его заветом, буду несказанно признательна. Ведь я всё собираю, что касается великого пращура Александра Александровича. Ему, бедному, всё не лучше. Воля Божья. Делаю всё что в моих силах. До свиданья. Спасибо ещё раз.
Искренно Ваша
М. Башмакова
Надеюсь Д. И. Ознобишин благополучен.

Вот, собственно, и всё.
|
</> |