Три дискурса российской политики (окончание)

sapojnik — 26.11.2012 3. Нацисты

Третья сила – так называемые «русские националисты». Их основная специализация в России – защита невротизированного постсоветского обывателя от зловещей фигуры, которую мы здесь обобщенно обозначим как Нацмен (он же Мигрант, ЛКН, «чуркан», чернож…й» и т.д., разнообразие велико). Чем же, собственно, Нацмен так пугает обывателя? Почему «борцы с нацменами» смогли выделиться в отдельную силу – ведь это означает, что страх перед Нацменом оказался у обывателя сопоставим по силе со страхом перед Чиновником и перед Бизнесменом?

Основы могущества Чиновника и Бизнесмена (и соответственно, причины порождаемой ими тревоги) вполне понятны: это в первом случае власть, во втором деньги. Властью и деньгами обычный обыватель обделен, и поэтому, как мы показывали ранее, он и чувствует себя перед ними беззащитным, так сказать, «голеньким».

Но, казалось бы, что такого страшного в представителях нацменьшинств? На первый взгляд страх перед ними кажется каким-то иррациональным. Ведь подавляющая часть «нацменов» от обычных обывателей ничем не отличается, кроме разве что забавного акцента или вообще недостаточного знания русского языка. Более того, многие «нацмены» (например, таджики на стройке), наоборот, очевидно много беднее среднего обывателя (и, видимо, поэтому зачастую соглашаются выполнять работу за такие суммы, которыми российский обыватель брезгует). Да и власти, вроде бы, у подавляющей части нацменов еще меньше, чем у обывателя (то есть меньше «нуля»).

Откуда ж этот иррациональный ужас, который, по законам «фобии», то и дело переходит в ненависть? Некоторые даже начинают объяснять его какими-то якобы особенностями русского народа – будто бы врожденной ксенофобией, «общинным сознанием» и т.д.

На самом деле все намного проще. У каждого отдельного «нацмена» может быть очень мало денег и совсем никакой власти, но обыватель все равно его боится, так как видит за ним тень всесильной Диаспоры.

В принципе, «диаспора» - мудреное слово, им козыряют в основном на националистических форумах «продвинутые» обыватели, стоящие на грани превращения в «пехоту» националистических движений. Средний обыватель не так уж образован, слова «диаспора» может вообще не знать, однако общий смысл термина чувствует, что называется, «печенкой». В простонародном понимании та же самая идея «диаспоры» выражается расхожей фразой «они там все заодно».

То есть, в представлении обывателя, каждый нацмен в отдельности может ничего из себя не представлять, однако за каждым из них стоит некая могущественная организация из его соплеменников. И вот эти самые объединенные соплеменники всегда готовы предоставить нацмену поддержку и вытащить его из любых неприятностей, в особенности – если эти неприятности вызваны конфликтом с бесправным, беззащитным и никому не нужным российским обывателем.

Интересно, что не только у рядовых обывателей, но и «продвинутых», и даже у их вождей из числа «идейных националистов» представления о «диаспоре» самые размытые. Мало кто представляет себе, как эта организация (организации) функционирует (ют), кто там у них главный, есть ли у них штаб-квартира, каким образом принимаются решения и т.д. По сути, националистам о диаспорах известно лишь то, что диаспоры ЕСТЬ – и этого знания достаточно. Лишняя таинственность и недосказанность здесь только создает дополнительный ореол страха – так как все не до конца понятное пугает.

В любом случае, и самому простому обывателю понятно, что таинственные диаспоры могут «скинуться» и решить для своих «нацменов» любые проблемы с подкупом «власть предержащих» (то есть Диаспора способна действовать как Бизнесмен) или же, через своих отдельных представителей в структурах власти, просто решить все проблемы (то есть Диаспора способна действовать и как Чиновник).

В представлении наших обывателей о «всемогущих диаспорах» как нигде видна невротическая составляющая. Дело в том, что постсоветский обыватель в социуме не просто одинок – он чувствует себя брошенным.

И это не универсальное, неоднократно описанное выдающимися философами Запада «экзистенциальное одиночество», присущее человеку во все времена и во всех странах. Мы здесь говорим об одиночестве социальном, или даже, точнее сказать, политическом. Обыватель постсовка предоставлен самому себе; местное самоуправление в российской структуре власти является фикцией, политическая активность, не связанная с обслуживанием местных органов власти, придушена по максимуму, всякого рода самодеятельные общественные организации, клубы по интересам, советы жильцов, советы родителей и т.д. – находятся в зачаточном или уже сразу в посмертном состоянии.

А самое главное – полностью, напрочь и навсегда Советской властью у обывателей отбита охота к любого рода силовым объединениям между собой. Таким образом, ни объединяться меж собой, ни влиять на силовые органы власти обыватель неспособен, да и не имеет возможности. ОН ОДИНОК.

Любопытно, каким образом в головах у российских обывателей эта беззащитность, неспособность совместно отстаивать свои интересы компенсируется на рациональном уровне. Часто такого рода неспособность обозначается как признак цивилизованности. Нацмены, мол, образуют диаспоры, потому что они дикари. А вот, скажем, татары, по мнению обывателей, являются цивилизованным народом: они диаспор не образуют, и, соответственно, обыватели их не боятся. «И мы, русские, тоже не образуем диаспор, потому что мы – цивилизованные, мы – европейцы!» - подобные мнения тоже часто приходится слышать.

Отсюда и также очень часто встречающееся чувство в отношении представителей нацменьшинств – обида. «Зачем они образуют диаспоры?! Это нечестно!» На форумах националистов в связи с этим нередко звучит и «крик души» - что диаспоры надо запретить. Законодательно.

Очевидно, что в основе этого страха №3, страха перед нацменами и их диаспорами – собственное сильнейшим образом фрустрированное и оттого вытесненное желание обывателя: быть под защитой какой-то сильной и доброй к нему общности.

Что же предлагают в связи со всем этим обывателю националисты? Какой именно «товар» он у них покупает?

Этот товар, как и двух предыдущих случаях, из того же разряда «ложных защит». Предлагается не повысить уровень защищенности обывателя, а просто сначала ограничить, а затем и просто убрать, элиминировать «раздражающий фактор». Как либералы предлагают ограничить всевластие чиновников, коммунисты – загнобить и придушить бизнесменов, так и нацисты – всего лишь обещают ограничить для «нацменов» и «мигрантов» возможности въезда в страну, передвижения по стране, а в перспективе – и вовсе запретить им появляться в стране.

В идеале «русских националистов» возникает «Русская республика» - полностью однородная в национальном отношении страна, где нет никаких ни нацменов, ни мигрантов, а все жители в равной степени абсолютно одиноки, беззащитны и беспомощны перед Властью (очевидно – властью русских нацистов). И эта однородность оставшихся в стране «русских» каким-то образом утешает.


Заключение
Все три описанных в данной заметке дискурса страдают общим недостатком: они так же невротичны, как и тот обыватель, которого они обслуживают. Сказанное, конечно, не означает лживости этих дискурсов. Наоборот, основа их силы и влияния на умы как раз и заключается в том, что они базируются – каждый – на своей, определенной ПРАВДЕ.

Безусловно, чиновники в действующей системе власти обладают вседозволенностью и стоят над законами, в связи с чем могут быть просто опасны для рядовых жителей. Правда либералов состоит в том, что эту вседозволенность надо ограничивать. Слабость либералов - в том, что часть этой вседозволенности они хотят непременно зарезервировать для себя – и этот «секрет Полишинеля» давно уже всем ясен.

Бизнесмены в действующей системе власти, действительно, тем в большей степени стоят над законом, чем больше средств на взятки они могут себе позволить. Несомненно, они могут быть опасны для рядового обывателя. Коммунисты правдивы в том, что «власть чистогана» может быть хуже и противнее, чем обычная тирания. Слабость коммунистов – что на словах уничтожая имущественное неравенство, сами они всегда хотят быть «равнее, чем другие» - и люди это все еще прекрасно помнят.

Нацмены и мигранты в действующей системе власти – одновременно и самые бесправные, и самые неуловимые. Безусловно, они из тех, кто в современной РФ может себе позволить быть если не «поверх», то «вне» законов. И этим они тоже могут быть опасны для обывателя. Правда нацистов состоит в том, что в системе власти, построенной по оккупационному принципу, малые сплоченные группы всегда будут выигрывать у одиночек. Слабость нацистов – в том, что они играют хоть и на реальном, но все-таки на самом малом из трех страхов обывателя. Как ни крути, но пока чиновников и бизнесменов обыватель боится все же больше, чем мигрантов.

Общее для всех трех направлений – то, что они стремятся не поднять уровень защиты обывателя, а просто опустить «раздращающие факторы» до уровня обывательской беззащитности и одиночества, до «уровня совка». В сущности, все три дискурса видят своим идеалом, «конечной точкой» этот самый Уровень Совка.

Проблема же в том, что Уровень Совка – очень низкий и неприемлемый. Поднять реальный уровень защищенности граждан в стране можно лишь одним способом – уничтожив сам оккупационный принцип формирования власти в стране. А вот на него-то никто и не покушается.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив