Третий подход к теме. — (клочок 1755).

razbol — 02.10.2025

Обычное дело — в работе одновременно несколько текстов. Оторвался от Милорадовича и написал эссе «В далёком уже для нас XIX веке». О чём? Можно и так прочитать: в сегодняшней войне с объединённой Европой нет ничего нового. В основе опуса мои размышления во время путешествий по странам Западной Европы на протяжении более десяти лет. И как-то неожиданно в него «встроился» эпизод, к которому я уже прикасался дважды (один раз в книге «Париж… Москва…» и второй раз в ЖЖ — клочок 1651, 12 января 2022 г., «Всё же крейсер»). Правда, на сей раз мои изыскания в интернете были серьёзнее, что позволило углубиться в тему и написать лирическое и одновременно историческое отступление, с которым сейчас решил познакомить и читателей блога.

На очереди Антиб, запавший в память прежде всего яхтами, которыми любовался безмерно долго. К яхтам у меня особое отношение с детства, с того времени, когда моего отца с Балтийского перевели служить на Тихоокеанский флот. В тот год в стране отменили раздельное обучение. Меня из бывшей мужской школы перевели во второй класс в бывшую женскую. Она была ближе к дому. Но вместо новой школы я с матерью отправился во Владивосток. Приехали, но жить, выяснилось, негде. Квартиры нет. Как такое оказалось возможным, до сих пор не понимаю, но полгода мы жили… в каюте военного корабля, на который отец был назначен замполитом.

Корабль носил имя «Воровский» и стоял в бухте «Золотой Рог» на рейде. Мне, восьмилетнему, он казался очень большим. Достаточно сказать, что на Новый год в кают-кампании была поставлена ёлка, и я пригласил на корабль чуть ли не весь класс в гости. Впоследствии, рассказывая кому эпизоды из дней, проведённых на корабле, я называл его крейсером. «Вспоминал» без зазрения совести, что тогда Никита Сергеевич Хрущёв сделал ставку на ракеты, а крейсеры пустил на переплавку как морально устаревшее вооружение. Что на флоте очень любили крейсеры. Что «Воровский» был последним на Дальнем Востоке крейсером, который моряки решили проводить с почётом. Поэтому поставили его на рейд в бухте «Золотой Рог» и решили сделать образцовым кораблём. Вроде как отличником в боевой и политической подготовке.

Корабль и впрямь стал моим домом. Первое время каждый день меня на шлюпке доставляли на берег, и я отправлялся в школу. Но, помнится, гонять туда-сюда шлюпку с матросами, сначала утром — отвезти меня, потом днём — привезти, очень скоро перестали. Командир ли корабля тому причина, или сам отец счёл, что загружать матросов лишней работой, не имеющей отношения к службе, скажем, не очень красиво, факт тот, что дальше моя учёба проходила уже на корабле. Моими учителями стали все, можно сказать, свободные от вахты: и матросы, и офицеры.

Но каким бы крупным корабль ни был, это всё-таки небольшая территория. К тому же чрезвычайно ограничивающая возможные занятия. Да, на корабле была библиотечка, было сколько-то лент кинофильмов, просмотренных уже не по одному разу, а потому от скуки их начинали крутить не с начала, а, наоборот, с конца. Ещё из развлечений на корабле был живой медведь. И вот в добавление к этому «джентльменскому набору» появился я. Своего рода — медвежонок. Большого медведя матросы обучали попрошайничать, плясать вприсядку, ещё чему-то. Меня — все знали, что я должен учиться, но от школы отлучён, — каждый считал нужным прежде всего учить считать и читать.

Письмом я занимался, как помню, исключительно самостоятельно. Со счётом особых проблем что-то не припомню. Меня спрашивали, сколько будет, если сложить такие-то числа? а если отнять такое-то число? Каждый «учитель» придумывал свои примеры, и я их должен был устно и быстро решить. Сложнее оказалось с чтением. Не то, что я плохо читал. Но читать одному, другому… десятому одно и то же… Или пересказывать по много раз одно и то же — очень быстро становилось невмоготу. И дабы не превратиться в попугая и не талдычить очередному «учителю» по десятому разу один и тот же текст, я бежал читать что-то новенькое. Первое — я вынужден был много читать. И, так вышло, пристрастился к чтению. Всерьёз и надолго. Получается, именно корабль, как ни крути, сделал меня книжным человеком, определив мою будущую профессию. Второе — я научился очень быстро читать. Настолько быстро, что, когда позже появился в школе, моим первым прозвищем стал «пулемёт».

Много лет спустя, при подготовке для 8-летнего внука материала к заданному ему домашнему сочинению с «воспоминаниями» о своём детстве решил я залезть в интернет. И к великому удивлению, нашёл там фотографии «Воровского», у которого оказалась очень богатая история, из неё узнал, что корабль действительно был пограничным сторожевым крейсером. Так что подтвердилось: я ничуть не фантазировал, называя корабль крейсером. Но настоящим открытием для меня стал факт, что изначально он был самой крупной царской яхтой, правда, имел другое название. Тут позволю себе небольшое немного лирическое, немного историческое отступление.

Судно, на котором мне довелось при отце, занятым службой, пребывать в роли «сына корабля», построено было в 1901 году в Англии, в городе Думбартоне по заказу американского миллионера, владельца газеты «Нью-Йорк Геральд Трибюн» Гордона Бенетта, под названием «Lysistrata» в качестве одномачтовой океанской прогулочной пятипалубной паровой (четырёхмоторной) яхты. Сконструировал яхту шотландец Джордж Л. Уотсон, создатель, между прочим, первого в мире яхтенного конструкторского бюро. Разработанная им яхта была оригинальной конструкции, она имела строгий прямой форштевень. Отчего нос был удивительно красив. А стройные обводы кормы и плавные линии корпуса зримо отличали яхту от судов торгового флота. Отличительными особенностями «Лисистраты» были одна мачта, расположенная позади дымовой трубы, и закрытая палуба, которая позволяла передвигаться по судну в шторм. А ещё на борту располагались турецкие бани, театр и даже специальный хлев, в котором содержалась корова породы олдерни, дававшая свежее молоко в море.

Не знаю, кто из членов императорской семьи положил глаз на яхту «Лисистарту», но по распоряжению царского правительства морское ведомство Российской Империи её у владельца газеты «Нью-Йорк геральд трибьюн» Гордона Бенетти выкупило. После чего переименовали в «Ярославну» и зачислили в состав флотилии Северного Ледовитого океана (была, оказывается, тогда такая) посыльным судном. Вряд ли кто из царской фамилии хоть раз ступил на её палубу: было уже лето 1916 года. Далее уже заботой советской власти стало что делать с необычным судном и куда его пристроить.

Приказом «Об определении состава Морских сил Северного моря» от 26 июня 1920 года «Ярославна» вошла в состав созданного морского отряда в качестве крейсера-заградителя, но уже в марте 1921 года была возвращена в состав посыльных судов. В сентябре 1921 года решением совместного совещания командующего Морскими силами и руководства ВЧК охрана морской границы была возложена на военно-морское командование по оперативным заданиям ВЧК. Для этого Морские силы начали формировать отряды судов охраны границы. В октябре 1921 года «Ярославна» поступила в распоряжение Мурманской пограничной базы, а 12 декабря вошла в состав отряда сторожевых судов с подчинением Мурманскому губотделу ВЧК. 12 июня 1924 года вновь переименованный, сторожевой корабль 2 ранга «Воровский» начал дальний поход из Архангельска во Владивосток. В 1931 году сторожевой корабль «Воровский» был передан морпогранохране ОГПУ и стал флагманом пограничных кораблей Тихого океана.

То 4-месячное плавание до Владивостока (за 131 сутки корабль прошёл через 3 океана и 10 морей, оставив за кормой 14 000 миль) стало первым в советское время дальним переходом. Во время перехода старшим рулевым на корабле служил Пётр Гаврилов, будущий детский писатель, позже рассказавший о морском походе в книге «По четырём океанам: Рейс крейсера «Воровский» из Архангельска во Владивосток в 1924 г.»

За годы службы прогулочная яхта претерпела несколько капитальных ремонтов и реконструкций. Ушли в небытие турецкие бани, театр и хлев с коровой. Когда я жил на «Воровском», это был боевой корабль (длина — 91.7 м; ширина — 12.2 м) с пушками и пулемётами, которому довелось не единожды применять их в деле. В пору перед исключением его из состава Тихоокеанского флота («по старости»), когда я на нём оказался, моим любимым местом была офицерская кают-компания, куда я прибегал поесть, и где стояло пианино, на котором мама аккомпанировала себе и пела песни из кинофильмов, готовясь к очередному выступлению в Доме офицеров. Участие в художественной самодеятельности для жён офицерского плавсостава было обязательным.

Оставить комментарий

Популярные посты:

kauflen

Как выбрать погружной насос для перекачки дизельного топлива и бензина

colonelcassad

Коротко по "войне" между Афганистаном и Пакистаном

lost_buddha

Застывшая история. Хрущев, Чернобыль, Монро и Ын.

nota_x

Желтый клен

cand_orel

2001: The Cranberries выпустили пятый альбом "Wake Up and Smell the Coffee"

aizen_tt

Анонс грабительского роста тарифов

vasilina00

Крипторынок в сентябре: главные события, топовые монеты и прогнозы на октябрь

nikstutas

Остался один час отдежурить

a_tushin

Проблемки и вопросики

• Архив