Тот момент, когда ты решаешься на продолжительный пафос, а на самом деле крик

vougluskr — 23.01.2014 I

Для меня всегда большие акции протеста «против Путина и всей системы», как и движения «за демонтаж авторитарного строя», были скорее игрой. Даже когда я занималась этим 24 часа в сутки, мне не удавалось верить в такие вещи пламенно, я всегда понимала людей, которым марши несогласных до лампочки, знала, что оппозиция в России — это сплошная профанация всего. Нет, конечно, я и сама принадлежала дискурсу «против Путина и всей системы», но я ощущала это как условность, что ли, вариант наиболее, но не до конца близкой позы. Можно участвовать, можно забить, можно высмеивать. Можно оставить эту движуху вариться в собственном соку и, если когда-нибудь появится шанс «взять кремль», ну вот тогда и присоединяться. А нет — и не надо.
Но если речь идёт о разгоне демонстраций, о политзаключённых — не может быть двух мнений, не может быть нейтралитета. Это чёрное и белое. Это преступления власти, и здесь не уместны контекстуальные философские комментарии: какой нынче период, каково его историческое значение, какой особый путь у России и кто, если не Путин. Я и на марш несогласных стала ходить, будучи не согласной лишь с тем, что разгоняют марш несогласных.
Разумеется, у человека могут не дойти руки и ноги ни до больших общих митингов, ни до поддержки политзаключённых. Но, если выбирать, мне всегда казалось, что второе — критично, обязательно, имеет основной приоритет, что без этого стыдно, а уж первое — на любителя, опционально и забавно. И я каждый раз удивляюсь, совершенно искренне удивляюсь, когда вижу, что на акциях за всё хорошее людей в десятки, а то и в сотни раз больше, чем под лозунгом «Свободу политзаключённым».
Я правда не понимаю, почему на Болотной 6 мая было 50 тысяч митингующих, а по 6м числам сейчас в поддержку болотников собирается не более 50 человек. Почему заведомая хрень вроде мэрской кампании Навального становится вирусной и захватывает умы, а вокруг болотного дела остаётся несколько десятков измотанных фанатиков, плюс минус несколько сотен сочувствующих. И я даже не осуждаю, может, вот так оно и нормально, только у меня всё наоборот. Меня не было на Болотной 6 мая, и я, уезжая на майские праздники, считала это мероприятие унылой ерундой. Не сразу, далеко не сразу я стала помогать в процессе, почти год прошёл с начала арестов, но, когда я мучительно вытаскивала себя из внутренней Монголии, у меня было отчётливое ощущение: «Это НАДО». На всё бы глаза мои не глядели в этой стране, но здесь заложники. И если есть какие-то возможности заниматься борьбой с режимом, то все они в первую очередь должны уходить вот сюда.
Где ж вы все, все, кто был на Болотной 6 мая? Меня там не было. Димы Борко, который покадрово разобрал все события из записей общей сложностью, наверное, часов на 30 - 40 - 50 там не было. А вас же там было много. Я повторяю то, что говорилось миллион раз. Вы же ходили на Болотную, не в тот раз, так в другой, вы же кричали: «Один за всех, и все за одного». Вы что имели ввиду?
Услышьте. Заинтересуйтесь. Придите на помощь — хотя бы просто интересом, хотя бы грёбаным перепостом, хотя бы шумом в блогосфере. Поймите, мы устали — и не столько от трудов, сколько от безысходности. И не столько я, сколько люди, которые в деле полтора года. Которые день за днём бьются головой об стену и, кроме шуток, сходят с ума. Я бы сказала, что устали, как собаки, если бы только собакам был доступен грех уныния. Я понимаю, что душу цепляет что-то большое и победоносное, но у нас нет для вас другого болотного дела.
Если вы уж всё время завидуете Майдану, то просто поймите: когда Майдан становится просто акцией за евроинтеграцию или даже против банды, интерес к нему падает. Как только власти в декабре попытались разогнать лагерь и запретить собираться у йолки, численность митингующих возросла махом в десятки раз. Когда речь идёт о водомётах, избиениях, похищениях, убийствах и пытках людей, встают города. Когда надо помогать раненным, никто не спрашивает, каковы выгоды от вступления в Таможенный союз и какова конструктивная повестка оппозиции. И это единственное, чему надо завидовать.

II

Теперь, собственно, о том, что нужно услышать.
Процесс по первой волне почти закончен, и закончен он почти безнадёжно. 4 заложников из 12 отпустили (их выбрали рандомно, наличие или отсутствие 318й статьи ничего не говорит о степени виновности фигуранта). 4 из 12 невиновных отпустили после 1,5 лет в тюрьме — чтобы с остальными уже не церемониться.
Прокуроры попросили для обвиняемых от 5 до 6 лет реального срока. Скорее всего, в окончательном приговоре скинут примерно по году.
Для тех, кто пропустил, краткое содержание предыдущих серий.
Самый маленький срок — 5 лет общего режима — попросили для Ярослава Белоусова, отца двухлетнего ребёнка. Ярослав на Болотной площади поднял с пола лимон и отбросил подальше. А потом? Ничего, всё. А почему так мало лет попросили? Да чёрт его знает. Может, из-за ребёнка, так ведь гуманнее... А, извините, забыла. Прокуроры считают, что Белоусов бросал предмет с агрессивным выражением лица. В этом, собственно, и состоит преступление.
Ещё для пятерых человек попросили по 5,5 лет. Артём Савёлов в отличие от Белоусова — наоборот — улыбался. Но лучше от этого не стало. Сначала он с улыбкой вывалился из первых рядов прорыва через войсковую цепь, потом с улыбкой завязывал шнурок на ботинке, а потом его свинтили и унесли в автозак. Наверное, если бы он плакал, было бы проще доказать отсутствие преступного умысла, а так — извините...
Какое выражение лица было у Степана Зимина, мы не знаем, потому что он пришёл в маске. А дальше? Да ничего дальше, дальше его свинтили.
Денис Луцкевич находился рядом в толкучке, когда у бойца Троерина отбирали шлем. Кто-то шлем вырвал, а потом перекинул в руки Луцкевичу, потому что его руки оказались ближе, тот поймал.
Алексей Полихович отбивал задержанного.
Андрей Барабанов, наверное, замахнулся на бойца Круглова, но сам Круглов ясно и на суде, и на следствии заявил, что никаких ударов не чувствовал. То есть насилие не состоялось.
И теперь о терминаторах, с точки зрения прокуратуры, заслуживающих по 6 лет. С Сашей Духаниной всё понятно: на неё больше всего компромата (доказательствами это называть неприлично). А собственно, что ей вменяется? Синяк на левом плече омоновца Зелянина и облитый квасом омоновец Сутормин. Тут я не знаю даже, 6 лет маловато, наверное.
И суперзвезда процесса — Сергей Кривов. В одном эпизоде он выхватил у омоновца дубинку, которой тот его избивал, в другом — оттолкнулся от ППСника, схватившего его за рукав руками, и ушёл. Но выделили его прокуроры из общей маччы не поэтому. Он просто всех задолбал на суде. Мальчишки — люди как люди — спали в клетке после 3-часового сна ночью и никому не мешали. А Кривов-то засыпать начал только ближе к 60му дню голодовки. А так, ну кошмар какой-то сущий: лезет и лезет со своими ходатайствами, работать мешает.
***
Услышьте всё это. Просто заставьте себя это услышать. А что делать, вы почувствуете сами. Просто скоро приговор. Вот-вот приговор, а у нашей околоболотной тусовки в глазах одна боль и пустота.
На Майдане без вас справятся, честное слово. А мы нет.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив