Томас Памиес. Испанец. Инженер 2

jlm_taurus — 17.12.2022 Во время моего пребывания на ЗИЛе я снялся в эпизодической роли в фильме “Зеркало” у Андрея Тарковского. А получилось это так.

В то время я часто заходил в испанский центр (ИЦ), что на углу нынешней Рождественки с Кузнецким мостом. Это был кусочек Испании, где я мог не только поговорить со стариками на испанском или выпить не чашку, а чашечку настоящего крепкого кофе, но и раствориться в очень близкой моей душе испанской действительности, пусть созданной в собственном воображении и с помощью рассказанного ветеранами, которые, несмотря на 40-летнее пребывание в России, сохраняли чистый образный кастильский язык и изъяснялись на русском с кошмарным акцентом. Царила семейная атмосфера, все были на ты, независимо от большой разницы в возрасте, доверие было абсолютным, слово выполнялось, атмосфера этой близости расслабляла.

В один прекрасный вечер в ИЦ зашли Анхел Гутьерес(русский испанец, режиссер театра "Ромен", играл главную роль в фильме “Салют Мария”) со своим другом Андреем Тарковским, который подыскивал настоящих(с точки зрения русского человека, т.е отвечающим стереотипам чернявых, гордых, с инквизиторским огоньком в глазах) испанцев с колоритной внешностью. Я был тогда прозрачно тощим с длинными патлами волос, спадающими на плечи, с бородкой а ля “испанский идальго”. Колоритнее трудно было себе представить, хотя на улице сердобольные русские женщины смотрели на меня полным сострадания материнским взглядом...

Андрей посмотрел в мою сторону и сделал знак Анхелу. Тот подошёл ко мне и обратившись на испанском, предложил перейти к столику, за которым они сидели. Надо сказать, что Тарковский был уже в то время очень известным режиссером, за спиной “Иваново детство”, “Андрей Рублев”, “Солярис“, но не было того ажиотажа, который возникает сегодня при появлении на публике знаменитостей, многие из которых на голову ниже Андрея Тарковского по таланту, глубине и сути.

В разговоре Андрей вел себя непринужденно, естественно и просто. Предложил сняться на Мосфильме в его картине, окончательное название которой он еще не выбрал. Сценарий пока назывался “белый-белый день...” по одноименному стихотворению его отца, поэта Арсения Тарковского. В том же фильме снимались Маргарита Терехова - русская красавица и умница, а также Олег Янковский, Алла Демидова, любимый актер Тарковского Анатолий Солоницын, испанцы Эрнесто дель Боске, его дочь и Дионисио Гарсия(о нем ниже).

Я пребывал в шоке и не мог даже сформулировать элементарной фразы благодарности, когда он спросил согласен ли я? Домой я летел, как на крыльях. Молчал всю дорогу, чтобы не “расплескать” и заставить себя поверить, что меня кто -то из этого недосягаемого мира искусства заметил. И не кто нибудь, а сам Бог, лучший режиссер страны, фильмы которого я смотрел по нескольку раз в Париже, потому что в СССР они были сильно урезаны и восхищался его талантом. Конечно, после нашего разговора, он тут же забыл обо мне, но я до сих пор храню нашу первую встречу и последующие за ней дни съемки на Мосфильме, как нечто очень важное в моей жизни.

В самом фильме я появляюсь считанные секунды, хотя съемки “испанского эпизода“ продолжались дня три или четыре + один день на озвучивание голосов. Съёмки были совершенно новым открытием для меня, я же в первый раз вообще участвовал в них. У Тарковского был свой оригинальный метод. Он долго репетировал с нами, а когда снимал, то дублей почти не делал. В первый день он довел меня почти до истерики (потому что ему нужен был этот эффект), так как назначил встречу на Мосфильме в 10 утра, а появился часа в четыре, причем я никуда не мог отойти, мне сказали, что он с момента на момент должен появиться.

Когда он наконец, нарисовался, вся моя испанская натура кипела со страшной силой и я высказал ему всё, что накопилось, правда на испанском, поскольку на русском все ругательства иссякли еще до его появления. Он невозмутимо сделал знак оператору, дескать, снимай первым планом, я молча зажег сигарету, выждал паузу и отвернулся. Многое из снятого на съемочной площадке не вошло в фильм и это понятно, при монтаже картины режиссер принимает решение что включить, а что вырезать, главное сохранить канву повествования.

Сцена с испанцами была хорошо подготовлена, на столе были испанские продукты: маслины, анчоусы, пикантная колбаска чорисо. А мы голодные, еще до съемки, все умелИ за несколько минут. Андрей долго смеялся, когда увидел пустой стол. Сказал, что у Пырьева на съемках продукты поливались керосином, чтоб такого не происходило, но что он не сторонник таких крепостных методов, и дал команду помощнику накрыть еще раз. Но тактично намекнул, что неплохо бы потерпеть и поесть после съемок. За ним, дескать, не постоит.

Испанский эпизод был всего лишь эпизодом, в котором из всех испанцев я появляюсь меньше всего, всего несколько секунд. Зато присутствую в титрах “эпизоды” как Томас Памиес и оплатили мне щедро, по высшему тарифу советского артиста: 25 рублей за каждый день съемки(Тереховой и народным платили по 50). Андрей в этом смысле, повел себя благородно, как настоящий идальго. ЗИЛ тогда шефствовал над Мосфильмом и это позволило мне получать как зарплату, так и гонорары за фильм, несмотря на мое отсутствие на заводе из-за съёмок.

Запомнился один эпизод из съёмок: в сцене испанского танца Андрей Тарковский никак не мог уговорить одного из испанцев ударить молоденькую танцовщицу по лицу, как того требовал сценарий. Висенте дель Боске - так звали актера - был отцом девушки в реальной жизни. Наконец сошлись на том, что Висенте только кончиками пальцев наотмашь коснется её лица. Отец так и сделал. У дочери кровь слила с лица, округлились глаза,вся её испанская кровь ударила ей в голову и она, как раненый зверь кинулась на родного папу...До этого Андрей махнул оператору рукой, мол снимай первым планом... Мы ещё долго пытались оторвать от бедного папаши разъяренную дочь. И когда все-таки нам это удалось, Андрей пошел к ней, обнял и поцеловал в лоб. В его глазах блестели слёзы. Он был потрясен. А дочке потом пояснили, что искусство требует жертв. Фраза для данной ситуации весьма уместная.

Мосфильм - это как другая страна, вот уж, действительно, фабрика грез. Ходишь по павильонам, как из одного сна в другой: в одном выстроены декорации целого квартала Брюсселя, в другом изба на курьих ножках, во дворе играют в футбол в костюмах шекспировской эпохи. Пока ты не не снимаешься, к тебе подбегают помощники режиссеров других картин - им требуется срочно заполнить какую нибудь сцену, норовят втиснуть тебя в какую нибудь массовку (платили статистам 3 рублика в день. Бутылка "Московской", к примеру, стоила тогда 2,87 р.). Я как "звезда" (все таки, 25р.)отмахивался от этих предложений, но один раз попробовал, из любопытства поучаствовать в такой массовке,благо Андрей Тарковский в тот день бастовал.

Разговоры с Андреем были очень интересными. На некоторые вещи мы смотрели по разному и я спокойно излагал свою точку зрения, не совпадающую с его мнением, потому что общение с ним - а он был очень простым в этом отношении - располагало к откровенности.

Запомнились еще два эпизода. Как-то приехали японцы на студию Мосфильма, чтобы купить права на прокат будущего фильма Тарковского. Похоже, что если оплачиваешь фильм до выхода на экраны, то дешевле выходит. К нам пришли японские фотографы и давай щелкать, а снималась как раз испанская сценка. Были там другие испанцы: Эрнесто дель Боске - цирковой артист, его дочь, Дионисио. Но почему-то, из всех японцы выбрали, именно, меня и снимали больше всех. Позже, когда состоялась премьера "Зеркала" в Японии, мой портрет(в заголовке этой главы)висел по всему Токио. Видимо, черноволосый патлатый испанец с грустными карими глазами, в черной кожаной куртке, с усами и бородкой, оказался хорошей приманкой для японского зрителя. Так часто бывает, на афишах актеры, которых потом почти нет в ленте, но чем-то зазывают.

Второй эпизод связан с Солженицыным, вернее с его выдворением из Союза. Когда Андрей Тарковский узнал об этом, то отказался снимать в тот день из солидарности с собратом по искусству, несправедливо изгнанным из собственной страны, да еще против его воли. Мне потом Андрей рассказал, что Александру Исаевичу предложили: или Сибирь или заграница и что тот, указав на заготовленные заранее валенки и телогрейку, ответил, что у него сомнений нет, что дескать, не впервой. Но отправили в Мюнхен, силком.

Что тут началось! Прибежал парторг Мосфильма,начал упрашивать Андрея(пригрозить не мог, фильмы Тарковского приносили валюту и немалую, все таки, призы Каннского и других престижных кинофестивалей. Да и огласки боялись: Бергман, Феллини, Тонино Гуерра и т.д.) Андрей с презрением смотрел на чиновника и стоял на своем. Нас он отпустил, сказав на испанском: "Аста маняна, сеньорес"( До завтра, господа).

В последующем разговоре, когда я его спросил :- А не боишься, что турнут, как Солженицына? - Сейчас не турнут, им валюта нужнее, - и добавил:- Я никогда не покину Россию, запомни это, и если окажусь за границей, то знай, что действительно турнули.

Как известно, Тарковский покинул Россию в 1980 году. Поехал в Италию снимать. Потом в Швецию. Я убежден, что не от хорошей жизни...До сих пор бережно храню открытку, где рукой мастера размашисто написано: "Дорогому Томасу, в память о Мосфильме". И его же рукой - дата 22.11.74 и подпись.

Тарковский познакомил меня с интереснейшими людьми. Но особенно врезался в память Дионисио Гарсия, которого Андрей боготворил и считал гением. Испанец-русофил, почти никогда не появляющийся в испанском центре, хотя часто посещал испанский клуб Чкалова, где руководил и играл в струнном ансамбле. Оказывается, что он , кроме всего прочего, был лучшим реставратором русских икон. Сам Архиеписскоп всея Руси Алексий II заказывал ему работы по реставрации и ворчал “ католик некрещенный, как тебе это удается?”

Потом он сам стал писать иконы и расписывать алтари, которые можно увидеть в некоторых российских храмах и церквях. По профессии Денис (как его зовут до сих пор друзья) был резчиком по камню, причем незаурядным. Кроме этого, Дионисио виртуозно играл на свирели, на мандолине, на гитаре. Андрей просил его озвучивать некоторые его фильмы мало известными фугами Баха. И он играл. На слух!

В настоящее время Денис живет в русской деревне, читает и пишет философские трактаты, рисует, играет на свирели, забравшись на дерево(и это в свои 84 года!). Живет полной жизнью, окруженный любовью друзей и близких. Потрясающая личность!

В ноябре 1974 года после 18 лет пребывания в России, в возрасте 28 лет , я улетаю на остров Куба. Почему именно на Кубу,спросит читатель? А очень просто, за паспортом. Испанским.

Я полагал,что пробуду несколько месяцев. Задержался на 4,5 года по причинам таившимся в мощной машине испанской бюрократии. Но нисколько не жалею. Куба дала очень многое и научила простым истинам, но к ним я пришел через титанический труд. Там каждый год за три.

Сначала поясню причину моего отъезда. Поскольку между СССР и Испанией не было дипломатических отношений, то не было и посольств.Следовательно, шансы на получение испанского паспорта в России сводились к нулю. Ближайшая соц.страна, где такое посольство существовало- это Республика Куба в силу особых исторических отношений между Испанией и Кубой- бывшей колонией Испании. И продолжая исторический экскурс, надо пояснить, что, к тому же, Франко и Фидель Кастро нуждались друг в друге. И не только потому что были земляками (отец Фиделя был из Галисии, что на северо - западе Испании, как и родители Франко).

Несмотря на то, что это были непримиримые враги, чувство уважения между ними присутствовало, их сближали условия блокады. Западная Европа, после Второй мировой войны объявила эмбарго франкистскому режиму, а США - острову Куба (после карибского кризиса). Парадокс, но Испания помогла Кубе, практически, обновить весь флот и покупала у Фиделя Кастро сахар по завышенным ценам. Здесь, наверное, сыграл роль и эмоциональный фактор. Куба была последней колонией Испании(наряду с Пуэрто Рико и Филиппинами), которую Испания потеряла в 1898 году. Позже Куба перешла, де факто, во владение США, что ранило самолюбие испанцев, к тому же, потерявших перед этим целую империю, где не заходило солнце.

Всю мою жизнь я прожил без нормального легального паспорта. Пока был с родителями, он мне был не нужен, поскольку я был ещё ребенком. В Интердоме тоже не было в нем необходимости, поскольку все мы были на попечении Красного Креста. После школы, мне выдали , как я уже говорил, "Вид на жительство для лиц без гражданства" (его ещё называли "собачий паспорт"). По миру я ездил с какими-то странными, но эффективными справками от Красного Креста, или с поддельными паспортами, изготовленными нашим партийным виртуозом Доминго, которого я уже упоминал ранее. Он изготовлял такие шедевры, что комар носа не подточит.

Впрочем, вру. Вспомнил. Было у меня в Москве два легальных паспорта:сначала мексиканский, а затем кубинский. Первый мне выдали в мексиканском посольстве на основании нотариально заверенной метрики, подтверждающей, что я родился в Мексике. Это соответсвовало правде. Метрику, правда, пришлось купить за взятку. Когда я родился меня не зарегистрировали, поскольку родители не могли "светиться". Но осталась справка родильного дома "Doctor Levsky" мексиканской столицы и на основании её и приличного "укуса" (в Мексике "дать на лапу" называют укусом - "mordida")мексиканский чиновник пошел навстречу, метрика была получена и заверена местным нотариусом. Оказывается, сам факт рождения в Мексике, дает право на получение мексиканского гражданства, даже если ты там не проживаешь.

Паспорт этот я получил, по моему, в начале 1974 года. До этого я долго ждал, когда мне пришлют метрику из Мехико. Придя домой, дочка взяла документ (который я непредусмотрительно положил на стол) в свои цепкие ручонки, открыла его и, увидев мою фотографию, взвизгнула:-Папа!,- и оторвала фотку с мясом, испортив документ безвозвратно.

Ну что тут поделаешь, сам виноват.Надо было спрятать в недосягаемое место. Пришлось идти снова в посольство за дубликатом. Там я представил пострадавший паспорт и фотогографию, рассказал все, как было. Меня заверили, что нет проблем и чтобы явился через неделю за новым.

Прихожу в назначенный срок и мне объявляют, что для получения паспорта я должен пройти в Мексике воинскую обязанность. Я им объясняю (вот же, дурак наивный, надо было соглашаться, это я потом "просек"),что мое желание -это вернуться в Испанию и что в армию, даже такую доблестную, как мексиканская, мне "в лом", никак и ни к чему. Меня обвинили в антипатриотизме (мексиканцы очень чувствительны к таким для меня не имеющим никакого значения понятиям как флаг, гимн, родина) и дали от ворот поворот, заявив:- В таком случае,мы вынуждены отказать Вам в получении мексиканского гражданства.Таким образом, я даже не смог воспользоваться моим первым легальным паспортом.

Иду в пресловутый Испанский Центр(ИЦ), объясняю, мол так и так. Свяжитесь, говорю с моими родителями, пусть подскажут, что делать? Пока, туда сюда, проходят недели, от родителей ни слуху,ни духу. Их конспиративное положение не дает мне возможности выйти напрямую. Наконец, вызывают меня в ИЦ и вручают новенький кубинский паспорт. Легальный, не доминговский.

Оказывается, Фидель Кастро, распорядился еще в шестидесятых годах выдать лидерам братских компартий, которые были на нелегальном положении в своих странах, ограниченное количество легальных паспортов с гербовой печатью. В первую очередь, по гуманным соображениям. Паспорта были безыимянные, без фотографий и заполнялись одним из доверенных ответственных руководителей той организации, которой они вручались. Помню, в Париже у моего отчима в столе лежала стопка таких паспортов. Меня предупредили, что в случае проблем с французской полицией, мне нельзя обращаться в кубинское посольство, обладатели таких паспортов там не зарегистрированы. Этакая полуЛИПА.

С этим паспортом я мог ездить к родителям в Париж, поскольку тогда между Кубой и Францией был безвизовый режим.

Итак, в ноябре 1974 года испанская компартия командирует меня на остров Куба. Сантьяго Каррильо -генеральный секретарь КПИ лично связывается с Раулем Кастро, чтобы урегулировать вопрос моего трудоустройства на острове. До этого генсек меня спросил, кем и где мне бы хотелось там работать.

Следует отметить, что все испанцы, живущие в Союзе горели желанием участвовать в строительстве нового общества на Кубе, как бы в компенсацию за поражение наших родителей в гражданской войне против Франко. Я не был исключением и рвался в бой. Помню, после военного переворота в Чили в сентябре 1973 года, я попросился добровольцем, чтобы защищать легально выбранное, но в одночасье смещенное, правительство Сальвадора Альенде. Долорес Ибаррури потрепала меня по голове, рассмеялась и сказала, что там Пиночетом уже все крепко схвачено и нет никаких шансов сопротивления. - Так что, подождем до возвращения в Испанию, - добавила она. Генералиссимусу Франко оставалось два года жизни. Но никто об этом даже не подозревал.

К тому времени, я уже начал разочаровываться в реальном социализме советского покроя, хотя и искал оправдания, но они ослабевали по мере падения листочков календаря. Русский читатель- мой ровесник- помнит те времена. На дворе застойный период в своем апогеее (как потом оказалось-гангренозном), налицо абсурд системы, искусственно созданный дефицит, чтобы у людей уходила вся энергия на поиски колбасы или книг, лицемерие в обществе, как норма поведения, привилегии номенклатуры, "диссидентские" разговоры на кухне, кукиш в кармане.

А молодая кубинская революция привлекала своей свежестью, энтузиазмом этих легендарных бородачей: Фиделя, Камило, Че Гевары...Романтика нового процесса и иллюзия надежды привлекали, звали и манили. Казалось, что в этот раз все получится и будет создана, наконец, действительно передовая и справедливая социальная система. Это была моя последняя попытка уцепиться за мою веру безбожника и бунтаря, ищущего то зерно правды, за которое отдали свои лучшие годы жизни мои родители, вся наша большая семья и их товарищи по борьбе за достойную жизнь простых людей. К тому времени я уже посетил, практически, все соц.страны в Европе и видел везде одно и то же : разлагающуюся систему, пришедшую к совершенно противоположному той, что провозглашали основатели социализма. К тому же, при подавляющем отсутствии поддержки местного населения. События в Венгрии, восточном Берлине, Польше, Чехословакии - достаточно веские тому примеры.

Я сказал нашему генсеку, которого знал уже много лет и считал своим наставником, другом нашей семьи, что хочу работать на самом трудном участке. Там, где сочтет нужным кубинская революция.

И меня послали, да-а-а-леко послали. Нет не туда ..., а на остров Пинос(второй по величине остров Республики Куба) - тот самый остров сокровищ, который, в свое время облюбовали пираты, проводя там время между захватами судов, деля добычу и зализывая раны. Там до сих пор есть музей пиратов.

Почти 500 лет тому назад этот остров был открыт Колумбом и объявлен испанской территорией. Теперь потомок того самого Колумба, интердомовец, антиклерикал, советский инженер и последний революционный романтик вновь ступил на, теперь уже, первую свободную территорию Америки, как гласила тогда газета "Гранма" - орган самых харизматичных бородачей планеты.

Открывались новые горизонты. Позади, в десяти тысячах километров, осталась заснеженная Москва, друзья, жена, дочь и разбитые шоры. Я тоже приехал зализывать раны, чтобы ринуться в последнюю атаку за светлое будущее обделенного человечества. Вместе с бородачами.Народ Кубы меня покорил. Но ожидания найти философский камень разбились о быт.

Полет длился часов 16. Утомительный. Помню одет я был в черный костюм , который,прилетев в Гавану , оставил в самолете по причине его дальнейшей ненадобности.Выйдя из самолета ,получил пощечину от оглушающей мокрой жары. Ошущение ,как в парилке ( в Москве ,когда я улетал было градусов 10 ниже плинтуса).

После этого и в течение всех 4-х с половиной лет, я ни разу не одел ,не то что пиджак или костюм ,а даже ...носки! Как Маугли. При проходе через паспортный контроль , я показал тот кубинский паспорт ,который мне выдали в Испанском Центре в Москве. - Eres cubano?(ты кубинец?), спросил черный, как квадрат Малевича, пограничник
- No, ответил я - А это ??!!,- показывая молча на паспорт, спросили черные брови, которые на не менее черном лице взлетели вверх. - Позови начальника, я ему объясню

Через полчаса все было урегулировано. Вне Кубы я был кубинцем, на самой Кубе - испано - чех, объяснили мне потом. На вопрос :- почему чех? мне показали письмо от гаванского представителя испанской компартии, где ошибочно указывалось, что я родился в Праге(меня перепутали с братом Павликом). Ну чех, так чех, главное, что меня легализовали на острове Куба. Опять же,как лицо без гражданства.

В аэропорту Хосе Марти меня никто не ждал. Наверное, не успели сообщить тем, кто должен был меня встречать о перемене рейса. Я сел в автобус, который повез в город каких-то советских специалистов. Привезли нас в шикарную, по моим тогда понятиям, гостиницу Сьерра Маэстра, на берегу моря. Не помню как, ни сколько времени прошло, но мне все же удалось связаться с гаванским отделением испанской компартии ( опять эта непотопляемая, к моему счастью , организация!) и напомнить, что я уже нахожусь в Гаване. Оказывается меня уже искали и сбились с ног.

На следующий день меня сопроводили в госучреждение под названием TRANSIMPORT, что - то вроде советского Внешторга, где я подписал с неким компаньеро Винагре( Vinagre- уксус по-испански ) контракт о предоставлении услуг в качестве иностранного специалиста на заводе по капитальному ремонту автомобильных двигателей на острове Пинос.

Вот это номер!! Я понятия не имел о автомобильном двигателе, не отличал свечи зажигания от карбюратора, даже не умел водить машину, а меня с бухты-барахты назначают не кем нибудь, а главным инженером предприятия, пусть небольшого (150 человек), но довольно серьезного, с полным технологическим циклом. К тому же, оно было единственным на острове Пинос и отвечало, как оказалось потом, за состояние всего наземного транспорта острова.

Кубинцы полагали, что раз я работал на ЗИЛе, то должен хорошо знать автомобиль. Их никто не оповестил, что на на этом огромном предприятии, где работало больше 100 тысяч человек, было много отделов (там изготовляли даже холодильники ,кстати неплохие), не имеющих никакого отношения к двигателю внутреннего сгорания. Я там работал с автоматикой станочного парка и двигатель не видел "живьём" в жизни.

Естественно, когда я понял во что влип, то опять обратился к моей благодетельнице - испанской компартии с просьбой найти мне что-то поближе к моей специальности или вернуться в Москву. На что мне ответили, что мосты сожжены, назад никак и что надо переквалифицироваться. Спросили, сколько, по моему мнению может уйти на перерождение? Я ответил, что где-то месяца три, если пахать и не спать, да и то на самом продвинутом предприятии Кубы ,чтобы профессионально пройти все этапы капремонта.

Но Куба - страна, где ещё верят в чудеса и мне дали 45 дней стажировки на центральном заводе Гаваны по капремонту автомобильных двигателей “имени советско-кубинской дружбы”. Там работало семь советских инженеров в качестве консультантов. Это были очень опытные специалисты, им было скучно, поскольку их статус запрещал им активно участвовать в производственном процессе. Они были советникамии, т.е. писали рекомендации, которые мало кто читал. Сам директор поручил им заняться интенсивным погружением покорного слуги в неизведанный для него мир шатунов, клапанов, коленвалов, трамблёров и прочему ...

Они очень обрадовались моему появлению и возможности “лепить с нуля” свежеиспеченного инженера , блеснуть и применить свои знания на практике. Тут же был составлен план “переплавки”, который сводился к непосредственной работе обычным подмастерьем на каждой из операций процесса капремонта, начиная с разборки двигателя и заканчивая обкаткой уже собранного. По ночам штудирование книг :от теории внутреннего сгорания до всей анатомии движка. До сих пор храню “библию” испанского корифея в этой специальности сеньора Arias Paz , книга которого “ Manual de autom;vil “ выдержала более 50 изданий.

Я бесконечно благодарен этим добрым людям, давшим мне второе высшее за полтора месяца.

Конечно, приехав после этой стажировки на Пинос, я сначала "плавал" из-за нехватки опыта, но сумел выбрать из кубинского коллектива двух самых лучших механиков, потом других продвинутых специалистов и создать хорошую команду, при помощи которой через полгода, мне удалось, худо - бедно, выполнять возложенные на меня задачи. Помог широкий профиль советского вуза и коллектив советских инжереров, которые неподалеку от моего заводишка строили дизельную электростанцию. Кстати, они мне по хорошему завидовали. Я мог принимать решения и непосредственно руководить производством, а они писали рекомендации, хотя руки чесались и порой, незаметно от начальника брали в руки гаечный ключ и участвовали в монтаже здоровенных питерских дизелей, которые потом, через генераторы, вырабатывали электроэнергию . Иногда прибегали ко мне что-то шлифануть или отфрезеровать. Я им давал станок и говорил:- Сам шлифани,

Как у них горели глаза! Знали, что не заложу. Мне их начальство и их партком до лампочки. Или по барабану, как сейчас говорят. К тому же, у нас в Интердоме, стукачам устраивали "темную".

С моими кубинскими помощниками, скорее коллегами, мы очень сдружились. Нас называли три мушкетера, хотя никто на острове так и не сказал мне, кто написал эту книгу, когда я спрашивал об этом. Мои близкие кубинские друзья Ромэу и Рехинер никогда меня не подвели, отдавая себя без остатка и я старался платить им тем же. Они останутся в моем сердце навсегда. Где их сейчас черт носит? Не знаю. Меня кубинцы научили гораздо большему, чем я их.

Я еще в Москве заявил, что не хочу иметь на Кубе никаких спец.пайков, ни валюты.Таким идеалистом меня воспитали и, как я говорил выше, мне очень хотелось внести посильную лепту в этот покоривший мир революционный переворот. Утопист. Последний революционный романтик.

В итоге, положили мне 350 песо в месяц - такую же зарплату, правда, максимальную для кубинских инженеров. И выдали карточку для иностранного специалиста, по которой я мог отовариваться. С ограничениями, правда, но они превышали квоты кубинцев. Это была единственная льгота, на которую я согласился, потому что было очень сложно внести меня в список карточной системы рядовых кубинцев. Кстати, она до сих пор там существует.

Как же я мог бы претендовать на большее, если не был достаточно компетентным для того, чтобы эффективно работать на должности главного инженера?! Пусть даже такого крохотного предприятия, как мое.

Думаю, поступил я правильно, хотя многие меня за это критиковали, особенно при последующем через 4,5 года отъезде в Испанию без гроша в кармане. То, что не в деньгах счастье, я понял в полном смысле этого изречения по настоящему на Кубе. Мне мои кубинцы открыли простую истину: " ты появился на этот свет голым, а носишь рубашку. На что ты жалуешься?". Это запало мне в память навсегда. И с тех пор я обрел покой в душе.

И еще один важный урок, который я извлек из пребывания на острове Куба. Умение быстро находить решения на возникающие проблемы и понять простую истину:не существует проблемы на которую нельзя найти решение. Все дело во времени, отпущенного на поиск этого решения.

Все на Кубе было мне в новинку: нравы, обычаи, привычки, климат, люди, запахи, еда, даже язык. Вроде тот же испанский, на котором я разговаривал всю жизнь, но специфичный. Певучий и ласковый, особенно в интерпретации умопомрачительных мулаток -новой расы изобретенной испанцами, по словам кубинцев.

По приезду в Гавану меня оформили на работу и разместили в небольшой и уютной гостинице Flamingo в центре города. Денег не выдали, сказали, что питание за счет приглашающей стороны, то бишь компартии Кубы . Я лишь должен был расписываться на счетах и не беспокоиться об оплате.

- “Это, наверное и есть коммунизм “, - подумал я тогда, - "прав был Никита Сергеевич, когда заявил, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме”.

С другой стороны, отсутствие денег не позволяло мне даже купить мороженого, бутылку воды или сходить в кино. И я гулял по Гаване. Исходил весь центр и знаменитый “малекон” - набережную у моря. Это там самое популярное место для прогулок.

Город значительно обветшал от сильной влажности воздуха, насыщенного солью прибоя моря, а это разъедает фасады домов за короткий период времени. Следовало бы перекрашивать большинство зданий каждый год, но денег в бюджете города на это не было. Несмотря на это, красота Гаваны оставалась и остается неповторимой. Убедитесь в этом сами, рекомендую посмотреть великолепный кубинский фильм КЛУБНИКА И ШОКОЛАД(“Fresa y chocolate”) режиссеров Tomas Gutierez Alea и Juan Carlos Tobio.

Разместить в гостинице разместили и ... забыли обо мне. Первую неделю я ждал, когда кто нибудь появится. Безрезультатно. А ведь сказал мне тот, кто отвечал за мое пребывание : МАНЯНА, то есть завтра. Позже я понял, что на Кубе это слово синоним слову НИКОГДА.

Каждый день на обед и на ужин подавали лягушек, вернее, лягушачьи ножки. Они по форме и величине, как “ножки Буша“. На вкус суховаты, напоминая куриную грудку. Пальцы потом пахнут рыбой. Называли их RANA TORO( в переводе лягуш-бык). Крупные такие, не как во Франции, где минилапки лягушки - деликатес.

И когда мы начали уже квакать, в один прекрасный день подали кролика. Это был праздник. Я в тот день опоздал и мне опять достался лягуш. Было нас в гостинице человек пятьдесят. Все на на таких же услових “халявы”. Большинство из Союза (преподаватели университета, специалисты), что мне позволяло поддерживать русский. Когда я остался с носом,то бишь, без кролика, то объявил моим русским коллегам, что это был не кролик, а кошка. Мол кубинская еда специфична, вы сами видели, кошка для них вполне съедобна, как и лягушки -быки. Я был единственным, кто говорил на испанском, поэтому поверили мне на слово (извините, ребята!). На следующий день и пару последующих, пока не узнали правду, вся крольчатина доставалась мне. Они наотрез отказались есть “кубинского”кролика. Жалко было коллег, конечно, но голод - не тетка.

Учите испанский, ребята ,- сказал я им, когда обнаружили подвох и потребовали объяснений.

Поскольку на второй, да и на третьей неделе меня никто не оповестил о том ,что мне дальше делать (а Гавану к этому времени я исходил вдоль и поперек), то я взял инициативу на себя и потребовал у адмнистрации гостиницы, чтобы дозвонились до испанского парткома в Гаване. Взяв трубку, я настоял на встрече с главным -компаньеро Херес ( да, как знаменитое вино )- , сказав, что не могу к нему доехать по причине отсутствия средств и пусть не сочтет за труд навестить. Он конечно удивился, поскольку думал, что я давно работаю.

Оказалось, что на остров Пинос ехать было рановато, еще не построили дом для иностранных спецов. И тогда мне поручили сопровождать делегацию советских специалистов высокого уровня по автомобильной промышленности, которая уже прибыла в Гавану. Я должен был поехать с ними в качестве инженера -переводчика. И добавили, что после этой поездки, т.е. через пару - тройку недель, я должен буду пройти тот самый период стажировки на заводе “Советско Кубинской дружбы” и уже потом поехать на остров Пинос.

Эта первая работа, опять без оплаты, но на “харчах”, позволила мне близко ознакомиться с множеством городов и селений на протяжении всего острова Куба, который по форме напоминает крокодила. Проехали мы от хвоста(провинция Pinar del Rio) и до головы(Santiago de Cuba). На машинах. Местные власти встречали нас всегда на высшем уровне, со всеми почестями, поскольку делегация была очень представительной и к СССР относились с крайним уважением. В задачу этой делегации входило осуществление нового плана централизации заводов по капремонту грузового транспорта, по одному в каждой провинции вместо множества мелких, существующих до этого. Тогда на Кубе было шесть провинций + островок Пинос(специального режима, на дотации).

Делегация состояла из высокопоставленных чиновников и специалистов, и была уполномочена кубинским Совмином. Её деятельность, к счастью для меня, имела непосредственное отношение к моей будущей работе. К тому же, один из семи заводов был “моим”. Специалисты этой делегации очень помогли мне понять и усвоить основные принципы организации производства и руководства рабочим коллективом, которые впоследствии пригодились на практике.

В Пинар дель Рио мы жили в красивых деревянных бунгало. Будильником был павлин, устроившийся неподалеку. Я никогда не мог себе представить, что такая красивая птица обладает таким неприятным и раздражительным голосом. Каждый раз, когда этот “соловей” открывал клюв, я вскакивал с постели, как ужаленный.

Провинция Пинар дель Рио славится своими табачными плантациями. Сорт VUELTA ABAJO ( вуэлта абахо) идет на производство самых лучших в мире сигар. Впоследствии, в Гаване, мне довелось посетить фабрику PARTAGAS,где крутят вручную сигары из этих листьев. В центре зала сидит человек,который читает вслух книгу или газету.Такова многолетняя традиция. “Сигаррерос” самый начитанный персонал на Кубе.

Много интересного и поучительного удалось повидать автору этих строчек в течение этой поездки, но пора возвращаться к моим перипетиям на острове Пинос, на котором я оказался после стажировки в Гаване.

Перед этим справил самый странный в моей жизни Новый год. Вместо новогодних елок - палмы и фикусы, вместо холода и снега - душная жара. На улице народ пляшет под бешеный барабанный ритм... и ваш покорный слуга, привыкший к дедушке Морозу со Снегурочкой одетых в красивые шубы, да на санях, пялит глаза на этот тропическое недоразумение и никак не может понять - сон это или галлюцинация.

Сохранено