Термидор (1)

el_murid — 23.08.2013 Теги: Путин Обама Асад

Египетская революция благополучно перешла в стадию Термидора, причем во вполне классическом варианте. Военные уверенно и вполне по-хозяйски входят в управление страной, временно выпавшей у них из рук.

Возникает вопрос — что произошло в Египте в 11-13 годах? Почему генералы два с половиной года назад не пошли на сегодняшний вариант подавления охлоса, и теперь вынуждены принимать дела в гораздо худшем состоянии, чем весной 11? Учитывая то, что от трети до 40% египетской экономики принадлежит военной корпорации, а еще четверть — выходцам из армии, военные вполне сознательно пошли на сдачу — пусть и временную — своей власти в ущерб себе. Почему?

Предположить, что генералы испытывали трепет по отношению к жизни и здоровью своих сограждан, конечно, можно. И даже нужно. Патернализм на Востоке — не абстрактное понятие. Однако если нужно, бестолковых детей накажут жестко и даже жестоко. Без излишнего гуманизма. Алжирские генералы в примерно аналогичной ситуации не задумались ни минуты и пошли на долгую и кровавую гражданскую войну, но в конечном итоге оказались совершенно правы. Египет — не Алжир, но враг у алжирских и египетских военных, в сущности, один и тот же. Так что произошло в 11 и что случилось в 13 году?

В 11 произошло предательство. Египетские генералы слишком долго считали Америку своим другом. Они и без того испортили свою карму, пойдя на Кэмп-Дэвид, и до сих пор обычный египтянин воспринимает заключенный тогда мир с Израилем как национальное унижение. Годы прошли, острота снялась, ложечки нашлись, но осадок остался. Египетская номенклатура с полным основанием считала, что сделала достаточно для Америки, чтобы рассчитывать на нее в будущем. И демонстративная поддержка Обамой революционных чаяний народа стала для египетской номенклатуры ударом под дых.

Именно сдача Египта Америкой стала для военных тем непонятным фактором, который они предпочли не брать с ходу кавалерийским наскоком. Сдача Раиса и отступление с позиций для них, военных людей, стали вполне рациональным решением. Любой нормальный военный, натолкнувшись на неожиданное препятствие, точно так же заляжет и достанет бинокль.

Отступление не означало бегства — и египетская номенклатура удерживала занятые позиции прочно и упорно. Единственным моментом, когда ей пришлось «выпрямить линию фронта», стала договоренность с Мурси о почетной отставке маршала Тантауи. Но далее египетские военные встали насмерть.

Прошедшие два года были использованы ими, судя по событиям весны-лета этого года, вполне рационально. «Арабская весна», чем дальше, тем очевиднее, расслаивалась на целый ряд войсковых операций, которые вели и поднявшие голову исламисты, и их спонсоры из числа аравийских монархий, и Запад. Нужно было понять, кто враг, кто союзник.

К концу 12 года стало вполне понятно, что президент Обама на Ближнем Востоке решал минимум два блока проблем. Первый блок — сугубо государственные задачи Соединенных Штатов, как поколебленной в своем могуществе, но все еще единственной сверхдержавы.

Стало очевидно еще до первого срока Обамы, что дальнейшее военное присутствие США на Ближнем и Среднем Востоке подтачивает их ресурсы, не возвращая взамен сопоставимых дивидендов. Уход стал жизненно необходим, как выход из убыточного проекта. Однако для этого предстояло пройти немалый путь.

В рамках решения этой задачи был дан старт проекту «сланцевой революции», поддержанной на государственном уровне. Об этом проекте много разных мнений, но все они констатируют один непреложный факт — Соединенные Штаты решили проблему зависимости от поставок энергоносителей извне. Это не отменяет борьбы экспортеров за крупнейший мировой рынок — но обеспечило Штатам очень серьезную дополнительную устойчивость. Как там будет дальше — они будут решать по мере поступления проблем. Главное, что теперь Обама мог начать выход из Ближнего Востока. Куда — понятно. Угроза США как сверхдержаве исходит от Китая. И решать его проблему — настоятельная задача любого американского президента вне зависимости от партийной или элитной принадлежности.

Быть сильным везде невозможно, приходится выбирать приоритетные задачи. Китай выглядит чем дальше, тем более беспокоящей угрозой. С которой можно справиться — но для этого нужно постараться. И сконцентрировать усилия, собрать ресурсы отовсюду, откуда возможно.

У Китая есть две принципиальные проблемы, которые он обязан решить, чтобы стать полномасштабной головной болью для Соединенных Штатов. Первая — преодоление разрыва между побережьем и глубинкой. Этот разрыв всегда был ахиллесовой пятой Китая, и вечной катастрофой. Китай решает задачу по-китайски масштабно — за последнее десятилетие в города уже переселились 200 миллионов жителей деревни, до 25 года должны переселиться еще 400. Всем этим людям нужно дать работу и жилье. Дать перспективу. И поэтому рост китайской экономики, выражаемый однозначной цифрой, не позволяет уверенно ее решить.

Соединенные Штаты в такой ситуации должны, не разрушая китайскую экономику, создать условия для ее медленного стагнирования вокруг магического интервала в 7-9% роста. Тем самым воздействуя на решение этой важнейшей проблемы, затягивая ее и вынуждая Китай тратить драгоценные ресурсы не на развитие, а на поддержание социальной стабильности. Кроме того, не стоит забывать, что еще одним очень важным фактором и угрозой этой стабильности является демографическая ситуация в стране. Население Китая весьма стремительно стареет. Политика «одна семья — один ребенок» начинает поворачиваться своей неприятной стороной.

Вторая архиважная задача Китая — технологический рывок. Имея мощнейшую экономику, Китай продолжает оставаться зависимым от импортных технологий. Вторичным рынком для инноваций. Темпы, которыми Китай преодолевал технологическое отставание, были признаны в ноябре 12 года совершенно недостаточными, и 18 съезд КПК самым серьезным образом подошел к этой задаче, выделив на ее решение колоссальные ресурсы.

Точкой схождения в решении этих двух определяющих задач является 20-25 год. Именно в этот период Китай обязан в общем и целом выполнить намеченные цели и выйти на партитет с США (пусть и не по всему фронту). Гегемония США в таком случае остается в прошлом. Вновь возникает двуполярный мир, в который США, в отличие от ситуации после Второй мировой войны, будет входить не на подъеме, а вполне вероятно, в пике.

Любой президент США, оценивая обстановку, обязан начать противодействие Китаю на всех направлениях, Именно это и обуславливает необходимость выхода из всех значимых вчера для США регионов, закрыв вход туда Китаю, и сконцентрировать ресурсы и усилия на замедлении, а еще лучше — на ликвидации предпосылок для решения Китаем своих задач. Война, как прямой метод, в данном случае исключена — только непрямые методы.

Для Обамы выход из Среднего и Ближнего Востока стал консенсусным вопросом, по которому он нашел общий язык как со своей партией, так и со своими политическими оппонентами. Угроза вполне очевидна — и стратегия США по ее ликвидации тоже.

Однако Арабская весна предоставила Обаме теоретическую возможность решить еще один слой задач, вытекающий уже из принадлежности его и его администрации к одной из жестко конкурирующих элитных групп США. Группа, ориентированная на международную финансовую олигархию и бюрократию, которую и представляет Обама, не имеет прочных позиций в регионе Ближнего Востока — это всегда была вотчина американских имперцев-республиканцев. Обама немедленно приступил к практической реализации предоставившихся ему возможностей. Началась зачистка конкурирующей Обаме элитной группировки Соединенных Штатов.

Трудно сказать, насколько события запуска «Арабской весны» были спроектированы, насколько имели объективную составляющую. Резкий разворот Америки в сторону поддержки «братьев-мусульман» по всему Ближнему Востоку и внезапное появление в регионе еще одного дестабилизирующего прежний устоявшийся порядок в виде стартовавшего Катара явно ошеломил всех. Такие кульбиты нужно было оценить — и скорее всего, именно этим можно объяснить и отступление египетских военных, и внезапный нейтралитет России и Китая в Ливии, и жесткую атаку на Иран со стороны Обамы и не менее ошеломленной Европы.

Нужно было время, чтобы понять — что произошло. Куда все движется, и каковы варианты развития событий. Можно сказать, что первый раунд Обама выиграл на темпе.

«Братья-мусульмане» немедленно стали ведущей силой региона, успех их в Тунисе, Египте и весомые позиции в Ливии стали причиной того, что и ХАМАС предпочел переметнуться к победителям. Ведущие политологи завели речь о ренессансе политического ислама.

Однако ошеломление, судя по всему, продлилось недолго. Уже к началу 12 года противодействие «братьям-мусульманам» стало нарастать по всему региону.

В Ливии правительство прокатарского Аль-Киба уже через два месяца после своего избрания с треском пролетело и сдало свои позиции Махмуду Джибрилю и Али Зидану. Нелепо полагать, что Джибриль не опирался на внешние источники — противопоставить Катару и его финансовым возможностям можно было только силу сопоставимую. Если вспомнить, куда уехал Махмуд Джибриль после смерти Каддафи, то станет понятно — что за источник он нашел и к чему припал.

В Египте номенклатура перешла к позиционной войне, и на все успехи «братьев» отвечала вполне симметричными решениями судов, саботажем, и в конце концов привела ситуацию к управленческому коллапсу — когда Мурси был избран президентом, но парламент объявлен вне закона. Что ликвидировало возможность для Мурси создать легитимное правительство.

В Сирии оппозиция Асада начала войну внутри себя — причем чем дальше, тем более ожесточенную. Скорее всего, этот раздрай был сознательно инспирирован Саудовской Аравией, поставившей на иракских террористов Аль-Кайеды, которые быстро и окончательно вышли из-под контроля США. Аль-Сауды прекрасно понимали, кто будет следующим после Сирии — и как минимум страховали себя на случай крушения Асада.

Можно предположить, и на самом деле такое предположение теперь явно не выглядит натянутым, что задачей Королевства стало затягивание войны в Сирии — по крайней мере до того момента, пока Обама не начнет проигрывать в темпах. Асад в сложившихся обстоятельствах использовал раздрай в оппозиции на все сто — удерживая ситуацию и перемалывая противника. Китай и Россия, приблизительно осознав после Ливии, что их попросту обманули, на Сирии встали стеной и просто рубили любые инициативы, исходившие от Запада. Не разбирая, где там интересы США, а где — Обамы. Не случайно принц Бандар приезжал именно к Путину. По крайней мере по ряду вопросов интересы России и Королевства точно совпадают. И прозвище у Бандара любопытное. "Бандар-Буш". Не "Бандар-Обама", заметим, а именно "Буш". Симптоматичненько.

Любопытно, что отказ Обамы от встречи с Путиным, мотивированный каким-то Сноуденом, произошел после встречи Путина с Бандаром. Хотя, возможно, здесь и чистая конспирология. Но тогда понятно, чем именно недоволен Обама. Не Сноуденом уж точно.

А что же Египет? Военные отсиделись в обороне, и нанесли удар. Классически и по-военному быстро. Не особо скрывая подготовку к перевороту. Финалом событий стала не зачистка мечети Аль-Фатех, а приезд сенатора МакКейна. За неделю до атаки военных на «братьев-мусульман».

Генералам был нужен повод для окончательного решения проблемы. Арестовав Мурси, они должны были спровоцировать «братьев» на неверный шаг. И этот шаг создал для военных Мак Кейн. Непримиримый противник Обамы. И, соответственно, союзник генерала Сиси.

Мак Кейн приехал по приглашению хунты посодействовать мирному урегулированию. И с солдатской прямотой выкатил условия мирного урегулирования, абсолютно неприемлемые как для военных, так и для «братьев». И те, и другие громко возмутились и сказали всему свету, что никаких переговоров друг с другом на таких условиях вести не намерены.

Мак Кейна, возможно, били лопатой по голове во вьетнамском плену, но он точно не идиот. И делал свои неприемлемые предложения не от глупости, а очень рационально и обдуманно. В расчете на громкий отказ. Он и последовал. У генералов руки оказались развязанными — и через неделю, пройдя по 800 трупам, они взяли власть окончательно. Термидор победил.

(окончание следует)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив