Суворов о затягивании войны и её жертвах
nik_rasov — 03.03.2023Фёдор Головкин — царедворец и зубоскал, не раз попадавший в немилость из-за своей склонности к балагурству и неумения держать язык за зубами. Даже будучи назначенным к должности при дворе императора Павла I с оговоркой о строжайшем запрете на остроты, он не сдержался, принялся каламбурить и в результате потерял и это место.
Однако в своём описании Александра Васильевича Суворова Головкин не оттачивает на фигуре генералиссимуса собственное остроумие, а отзывается о полководце весьма уважительно.
При этом Головкин отмечает, что Суворов принадлежал к тому типу людей, которые прилюдно надевают на своё лицо маску и для окружающих выглядят не такими, какими являются на деле.
Головкин пишет:
Долговременное служение Суворова в низших офицерских чинах дало ему время обогатить себя разнообразными сведениями. Он был глубоко образован, но в беседе делал часто вид, что спрашивает по невежеству; он отлично знал много языков, но, постоянно притворяясь по крайнему недоверию к людям, прикидывался, будто говорит только на родном языке.
Александр Васильевич ещё в детстве любил читать античных авторов. Конечно, он почерпнул оттуда много полезного для себя и, вероятно, отметил такую черту военачальника, как скрытность.
«Если бы моя туника могла заговорить, я бы её
сжёг».
Метелл Пий
К характеристике Суворова Головкин добавляет:
Когда венский двор просил Павла I назначить Суворова для командования войсками в Италии, государь сделал вид, что он удивляется, что желают этого назначения, потому что Суворов не ходил на парады, как он, и не придавал ни малейшего значения прусским экзерцициям. Государь открыто смеялся над Суворовым, хотя был очень польщён, что у него просили о его назначении. Но когда у Суворова дело коснулось подготовительных работ с австрийским послом графом Кобенцелем и с генералами, принцем Ауэрспергом и Дитрихштейном, он выказал такое знание местности, на которой ему предстояло действовать, а также такое понимание военных операций французов, что оставалось только восхищаться и молчать: Суворов знал гораздо больше тех, которые имели смелость собираться учить такого человека, как он.
Под маской простака скрывался человек, глубоко понимающий своё дело.
В 1794 году во время Польского восстания Суворов провёл
решительный штурм Праги — предместья Варшавы.
Варшава капитулировала.
Европейские газеты назвали это событие «Резнёй в Праге», как,
впрочем, часто любят они величать победы, одержанные русской
армией. Стоит только припомнить вой, поднятый ими по поводу «Резни
Синопской».
Европейские правители, чьи руки обагрены кровью по самые плечи,
любят вспоминать о милосердии и человечности лишь только дело
касается их вассалов.
А Суворов читал древних авторов и теорию подтверждал практикой. Знания накладывались на опыт и давали результат. Не пыльные штабные библиотеки, а открытые непогоде поля боёв были местом его работы на пользу России.
«В войне самое главное – быстрота.»
Сунь-Цзы
Как-то заговорили о ложных репутациях, которые создаются людьми. Суворов сделал глупое лицо, — сначала промолчал, а потом сказал вдруг: «Очень трудно исполнять свой долг; меня считали за Варвара, при штурме Праги, убито было 7000 человек. Европа говорит, что я чудовище; я сам читал это в печати, но я хотел бы поговорить об этом с людьми и узнать от них: не лучше ли кончить войну гибелью 7000 человек, чем тянуть дело и погубить 100 тысяч? Столько людей, которые гораздо умнее меня; очень бы желал, чтобы кто-нибудь потрудился объяснить мне это!
Отрывок из неизданных записок графа Ф. Г. Головкина
|
</> |