Суп содержит улучшитель

eye_ame — 15.04.2014 Я прочитал очередное интервю Хэмпсона (от 2011 года) и хочу сказать, что, вы понимаете, этот человек заворажмивает меня всем. И отдельно – подбором слов. В этом смысле переводить его – дело неблагодарное и требует скиллов более высокого левела; но я всё равно пару цитат приведу, потому что, мне кажется, это важно и нужно не только мне.
Да-да, я продолжаю агитационную компанию по избранию мистера Президента мистером Президентом. Президентом всего.

---

Я не понимаю, как можно петь свою роль и не понимать контекста. Обо мне говорят, мол, я люблю мудрить. Ему бы только сидеть, говорят, в пыльном углу с книжкой. Глупости. Я просто хочу быть в курсе дела! Мне всё равно, откуда вы, кто вы, какое у вас образование... Мой главный вопрос: вы любознательны? Дело не в том, что я считаю свой подход правильнее другого. Дело в том, что если вы как певец просто хотите покрасоваться или показать свой голос, нам говорить не о чем.

Самое прекрасное в опере как форме искусства – это её "внешние связи". Она держится на авторском тексте. Она окружена историческим контекстом. Многие говорят, что опера должна быть понятна "без подготовки". Может быть, дело в том, что мы разное понимаем под подготовкой. Вот сейчас я пою Франческо в "Разбойниках". Это опера по драме Шиллера – первой его по-настоящему успешной драме. Почему бы не узнать, что это за драма, каково её значение? Неужели не интересно, кем был Шиллер и как он жил? Почему статуя Шиллера в Германии стоит на любой площади? И, главное, почему Верди так дались книги Шиллера? Это как "Алиса в Стране чудес": проваливаешься в кроличью нору и оказываешься в удивительном мире. Я не для того это делаю, чтобы открыть что-нибудь этакое. Ничего я не открыл. Просто я – человек любопытный. А вы нет? Тогда не идите в музыканты. Особенно в певцы.

Есть ещё один важный момент для певца. Многие режиссеры не понимают, что театральные новинки нужны не всегда. Зато нужно, чтобы в театре было больше профессионалов, способных "расшифровать" партитуру произведений, написанных для театра. Музыкальный, ритмический контекст определяют каждый мой вдох на сцене. Этот контекст должен быть мне понятен, тогда я его не нарушу. Скажем, на мастер-классе приходится работать сразу на всем: сделайте то, сделайте это... А потом говоришь: поехали. И вот что-то случается – как будто бы само собой, как будто бы просто появилось из партитуры. Написанные музыка и слова становятся однозначно понятны: эта музыкальная фраза сообщает о таких-то человеческих чувствах. И здесь дело не в нас, певцах. Наша задача – отделить это от себя. Мы стремимся достичь именно такого состояния. И публика готова отдать много денег – но не за то, чтобы мы им что-то дали. Никогда: мы должны позволить им стать частью нас. Вот такой удивительный феномен.

В некоторый момент уверенность в себе строится на опыте. Я уверен в том, что имею право на попытку. А вот в том, что мне всё удалось, уверенности у меня особенной нет. У меня очень личные критерии оценки собственных достижений, я не знаю всего наперёд и не так уверен в себе, как кажется. И сейчас я могу подолгу чувствовать себя несостоятельным, даже ревновать. Так уж устроены певцы. Особенно когда ты человек впечатлительный, когда ты пропускаешь всё через себя, когда больше всего на свете ты хочешь быть частью чего-то большего, чем ты сам – тогда ты иногда зацикливаешься на себе.

Я не могу дать инструкцию о том, как стать увереннее, да это и не нужно. Зато я с радостью поделюсь тем, что открыл для себя. Я думаю, что гуманитарные науки и искусства – это настоящие хроники, макеты человеческого существования. Вот так. Без них жизнь не может быть полной. Мне вряд ли удалось быть бы таким разумным и уравновешенным, если бы я не нашёл для себя убежища в искусстве, литературе, в дисциплине тела, которая необходима, чтобы работать певцом. Поэтому, когда я говорю "ходите в музеи, читайте книжки, вникайте в музыкальный язык, будьте любознательны" – я не имею в виду, что от этого человек становится лучше как певец. Человек от этого становится лучше как человек.

---

A propos: в том же интервью Хэмпсон мне сказал английским по белому, что ему партия Вальжана низковата дКдВ низковат и не под голос, так что Никогда. Ну, я по состоянию-то на сейчас и не жду никакого Когда, просто доволен, что нашёл прямой ответ на свой вопрос, и не в ключе "мне это неинтересно". Не то чтобы я этого не подозревал.

---

Алиса в Стране понятно чего, или лиса грязи найдёт. Все мы помним:

I said something about a camel and the eye of a needle and she rose happily to the point.
"But of course" she said, "it's very unexpected for a camel to go through the eye of a needle, but the gospel is simply a catalogue of unexpected things. It's not to be expected that an ox and an ass should worship at the crib. Animals are always doing the oddest things in the lives of the saints. It's all part of the poetry, the Alice-in-Wonderland side, of religion."

Нет, я не думаю, что Хэмпсону пришла эта ассоциация из-за Во, я думю, что у них обоих английский – ролдной язык. Но мне всё равно очень приятно.

---

Алсо, Харон-переводчик нифига не переводчик, зато у него есть outsatiable и angelodifuoco, за что им огромное спасибо.
Правда, одно место я всё-таки не победил. Вот Хэмпсон говорит, что на мастер-классе, значит, за всем сразу следишь: то сделай, сё сделай, match this vowel, line the middle voice. Это по-русски как? ;) Я понимаю, что без контекста фиг поймёшь, угу. Но мало ли кого осенит?

---

А ещё прекрасная цитата из старого мастер-класса, которую мне всё не к слову ввернуть.

Самое важное, что можно сделать на сцене – это то, чем ты на сцене являешься.

Правильно быть – это и есть делать. Ага.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив