Студент амстердамский. Глава девятнадцатая

alise84 — 10.07.2013 Глава девятнадцатая.



( Писать про Голландию без рисунков Антона Пика, по-моему нельзя. Кстати, они у него далеко не все такие веселые )

- Вот в Москве сейчас самые гулянья, а я тут бегаю, как наскипидаренный кот, -  думал Прошка, добравшись до кофейни "Рамбам" и  усевшись за свой столик. В кофейне его теперь звали по-другому.  Он никогда ничего не просил в долг и брал больше одного печенья или вафли к чашечке кофе, поэтому и стал не "студент  из Московии", а "jonge Russische prins". Вот и сейчас хозяйка почтительно улыбаясь подала ему шоколад с молоком и кусок пирога с засахаренными фруктами.
В Амстердаме рождественские праздники прошли быстро. Раз - и все. Как свечу задули. Опять началась учеба.
В православное  Рождество  все были у Матвеева, священника не было, сами читали молитвы и ставили свечки в домовой церкви, потом ужинали, Андрей Артамонович музыкантов приглашал. Всем дарили подарки, читали письма от родных и от царя. Посольство украсили, чтобы и с улицы было видно, что праздник.
Сейчас же Прошка ждал очередных масонских чтений. Должен был  приехать один англичанин, рассказывать про садовое искусство.
- Запишу все, нарисую и пошлю в Москву, пусть посмотрят, как по последней моде все к весне устроить, - думал он.
- Скажите, а как пройти к Португальской синагоге? - спросил по-английски юноша лет пятнадцати из-за соседнего столика.
- Выйдете из кафе, повернете налево и увидите огромное здание. Его пропустить нельзя, - ответил Прошка.
- У вас ужасный акцент, я вас не понимаю, - наморщил нос мальчишка.
- Ну я могу то же самое сказать по-русски, тогда акцента не будет, - Прошке стало смешно.
- Вы издеваетесь надо мной, сэр? - вспыхнул тот.
- А как вы догадались?
Мальчишка выхватил маленькую шпажонку, висевшую у него на поясе.
- Вы! вы! Вы - наглый тип, я  вас вызываю!
Прошка начал медленно вставать из-за стола:
- Юноша, успокойтесь и сядьте на место. Только скажите мне: у вас все такого размера как ваша, с позволения сказать,  шпага?
- Я, я третий граф Бёрлингтон, четвертый граф Корк...


( Ричард Берлингтон. Английский архитектор, меценат и масон )

- Про родословную Корков, Ричард, расскажите поподробнее. Это всем интересно, - услышал Прошка за спиной спокойный ровный голос.
- Ага, - подумал, -  это и есть английский  хьюмор, про который  часто говорят.
- Сэр, - обратился к нему человек, - прошу простить моего подопечного. Его иногда заносит. Позвольте представиться - Уильям Кент. Ричард путешествует, как и положено  молодому  лорду, под моим присмотром. Мы побывали в Италии и во Франции, теперь осматриваем Амстердам. Он - прекрасный молодой человек, но еще не понял, что в Голландии все его титулы никому не интересны. А вы правда русский?
- Да,  учусь здесь, потом ближе к лету поеду в Лондон.
Кент посмотрел не Прошкины руки:
- О, я не сразу узнал брата. Я сейчас буду рассказывать про парки и садовую архитектуру, не хотите послушать?
- А я именно за этим пришел. Я сам уже пять лет учусь разным архитектурным вещам.
- Ну тогда мы с вами браться вдвойне.
- Ричард, - обратился Уильям к юноше, - закажите нам что-нибудь. Узнайте,  что здесь самое вкусное.
- Я заплачУ, - предложил Прошка.
- Не думайте даже, третий граф Берлингтон, четвертый граф Корк заплатит за нас. Мне надо заесть его капризы.


( Уильям Кент. Знаменитый английский архитектор и садовод. Ну и конечно масон. Когда его подопечный Ричард Берлингтон станет чуть старше,  они подружатся и всю жизнь будут творчески сотрудничать.  Кент будет даже жить в его особняке. Внимание! Это была просто мужская дружба ( да-да, и такое бывает). Каждый из них был верный муж и прекрасный отец )

- А я ведь тоже отцу крови попил, когда он меня за собой возил, - подумал Прошка и улыбнулся Ричарду:
- Когда мне было тринадцать лет, я  дрался с одним человеком, обидевшим моего отца, и  отсек ему кончик носа. Когда было  семнадцать, вызвал на дуэль своего командира, генерала Ренцля, который сказал, что не знает, какая от инженеров польза. Мой дед уши мне надрал за такие кунштюки, а Ренцль извинился. Он такой храбрости человек,  что не считал это для себя зазорным.  Сказал, что просто с инженерами никогда дела не имел, вот и не знает пока, куда меня приткнуть.  А после Полтавы мне как-то расхотелось играть в сии игрушки.
- Вы были под Полтавой? - Ричард уже забыл, что собирался драться, - расскажите, прошу вас.  Я еще не видел того, кто был там.
- А как же акцент?
- Я привык уже, не обижайтесь пожалуйста, - прошептал покраснев граф Берлингтон.

( Парк в Стоу. Одна из известнейших работ Кента )


Уильям сделал очень дельный доклад. Не всем, правда,  понятно было, но Прошка  много зарисовал и узнал. А потом они сговорились на   следующий день пойти погулять по Амстердаму.
Домой Прохор возвращался довольный. Шел и думал о том, как можно было бы устроить на англицкий манер парк у Гошпитали. Вдруг он услышал жалобное мяуканье.
Несколько мальчишек с громким смехом колотили палками по подвешенной на веревке бочке, в которой сидел котенок.
- Эй, вы что делаете! - крикнул Прошка.
- Наш котенок. Что хотим, то и делаем,
Он задумался. Драться с ними смешно, а зверька надо спасать.
- Прямо -таки ваш? И вы даже можете его продать?
- Продать? А вы покупаете?
Прошка показал им монету.
Уже через минуту он уходил, засунув за пазуху маленького черно-белого котенка, а мальчишки дрались, не зная, как поделить деньги.
Фру Доротея сначала недовольно нахмурилась, но, посмотрев на апельсиновое дерево, сменила гнев на милость.
- Ладно, кошка в доме нужна. Отдай ему остатки каши и молочка налей.
- Ну вот все и устроилось, - шепнул Прошка на ухо котенку.


( Габриэль Метсю. "Женщина за едой")

- Выходя в свет дама должна взять с собой изящную длинную палочку, дабы было чем почесать места, укушенные вшами или блохами, - читал вслух Мариан дамский журнал.
- Еремей, я умру сейчас от смеха. Что ты привез?
- Ты дальше почитай, - ответил тот. - Пару страниц перелистни. А про вшей я думаю: может послать им воз дегтярного мыла. Сделаем коммерцию на сем предмете.
- Для того, чтобы распалять супруга и получать от него подарки,  жена должна отказывать ему в известных сношениях под благовидными предлогами: болит голова, угнетена душой, дала обет и прочее, - продолжал читать Марек. - А вот эту страницу мы, пожалуй,  вырежем. Что скажешь Еремей Елисеевич?
- И сожжем в печке, а Софье скажем, что так и было, - согласился тот.
- Но знаешь, Маречек, не смешно сейчас при французском дворе. Страшно. Людовик начал лысеть, придумал парики огромные. Все их надели. Но время-то идет: он стареет, круг его стареет и дамы стареют. Просто париком не обойдешься. Выдумали новую моду - парики стали седыми, а лица у всех запудренные, так что и различить нельзя - старуха или молодая. А потом еще губы кроваво-красным красят.  Сначала перчатки надевают,  а на них кольца, чтобы по рукам возраст было не узнать. Вечером при свечах  в зеркало уже страшно взглянуть. Посмотришь, а вдруг ты там один, а остальные - упыри. Ну может тут повеселее машкерад-то будет.
- Будь моя воля,  я бы и не пошел. Но Софье-то скучно дома сидеть, - так что будем рядиться. - ответил Мариан. - Я уже и придумал в кого. Завтра расскажу тебе, а сейчас давай уж спать.


( Александр Бенуа. Картина из цикла "Последние прогулки Людовика Четырнадцатого )

- Ну вот, - сказала Софья в растерянности. - Тут в журнале дамском рассуждения были такие смешные, про то, как мужей улещать. Я тебе хотела показать, а теперь найти не могу. Куда делись? Как такое быть может?
- Мы с Еремеем страницу сию в печке сожгли, - покаялся Мариан.
- Ах вы злодеи!  Вы что считаете меня такой дурой,  что я все, что написано делать побегу. Вот сейчас у меня голова разболится и впаду я в душевное угнетение месяца на три.
- Не, не впадешь, - сказал Марек, обнимая ее.  - Тебе самой надоест. Ну прости. Попросим Прошу, он тебе пришлет англицких журналов. Говорят, они повеселее.
- Ну ладно, мне их и читать легче, - сменила гнев на милость Софья.


( Коль есть Бенуа, пусть будет и Сомов. Одна из иллюстраций к "Книге маркизы" )


Филимон лежал в кухне и ждал когда все заснут.  Хозяин принес новую вещь, которая пахнет зверем. Но подрать ее не дал. Придется сейчас открывать шкаф, влезать туда, да  доставать ее самому. Кот тихо прошел в комнату, открыл лапой  гардероб. Кафтан  висел на специальных палочках. Филимон стащил его, порычал на подкладку и улегся на ней спать. Уже засыпая подумал, что утром за забором мелькнул чей-то белый хвост. Если это новый кот, надо самому пройтись перед ним, распушив хвост, и Брунцвику показать: пусть пуганет. Ну а если кошечка? С белым хвостиком...Интересно, а сама она какого цвета? Черная? Рыжая? Трехцветная?
В таких приятных рассуждениях он и уснул.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив