СМИриТЕЛЬНАя граМОТа. фаСАД

likushin — 04.06.2024

Сыскалась сука доброй человек.
Д.И. Хвостов

Участникам «Марша Справедливости» (в частях), исключительно.
***
В этом мире, где никто никому не может ничего окончательно доказать, единственным средством, дающим «торжество истины и справедливости», стала ложь.
Умеющий лгать сегодня – хозяин, повелитель вещей и стихий народного волеизъявления.
Нитше: «Каждая добродетель тяготеет к глупости, каждая глупость – к добродетели; “глуп до святости”, говорят в России, – позаботимся же о том, чтобы не сделаться в конце концов от честности святыми и скучными!»
Ну да: будем врать – повеселимся.
Повторю: меня всегда интересовала одна "отвлечонная" идейка, именно – замерить трудноуловимый градус общественного лицемерия. С ним в пару – тщеславия. Не глупости – это пошло, именно лицемерия: оно сколь умно, столь же тщеславно.
Повторю: разве мы, умные, научая детей «справедливости» и «правдолюбию», не лицемерим, не лжём им и себе? Но мы показываем «хороший пример», и это льстит нашему самолюбию.
Это мы, все до единого.
Кстати, кто он, этот единый? Может, его и нет вовсе, может, он фигура речи? А возразит кто?
Один выйдет со словом: да, мы такие, это природа. Другой: животные не умеют лгать. Третий: за грехопадение – наказание. Четвёртый спросит: разве наказание может быть вне справедливости, по произволу, вне морали, на гневно-радостном всплеске хотения? А наказующий? Наказующий – может быть?!?
Он всё может.
***
Чорт знает до чего всё-таки может додуматься русский человек!
Святой Исаак Сирин, глядишь, заплачет.
На одном дурацком вопросишке все конструкции – pro und contra – валятся: голая сцена, раздавшийся в бездну партер: всеевропейское-всечеловеческое колесо – скелет колеса – таки докатывается до Москвы, правда в обратную дорогу возвращается вдребезги расколоченным, смятым в «восьмёрку» дурной бесконечности.
Упаду под стол и притворюсь полупустым стаканом: ставил ли кто этот вопрос так, как поставил четвёртый перехожий?
По недозаполненности своей, знаю, что не знаю известного.
Но помню, что…
… Ni Dieu ni maître. Ни Бога, ни хозяина – название журнала, основанного в 1880 году; прибавлю – девиз французов-бланкистов, коих страшно не любил нефранцуз-бланкист Ленин.
Народ – источник власти, как всегда, безмолвствует: копеечка пропала, – была и не всплыла.
Беда: вода глубже денег. Даже мелкая.
Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.
Бытие, глава первая.
***
Расхожее: политика – грязное дело.
Оно настолько грязное, насколько требует профессия, а профессия требует лгать, лгать ловко, почти по-философски, «истинно» по-философски – трудноуловимо, неотличимо от правды, которая всегда содержит хоть толику, да лжи. В этом богатство её и отличие от вечно нищей и абсолютно неуловимой Истины.
«Торжество истины и справедливости» – непреходящая цель и сиюминутное («остановись, мгновенье!») достижение политиков, поэтов-писателей рукотворного слова, и философов, которые есть самые главные поэты-писатели мира сего. Отрицающие миф и кормящиеся с щедрой, нескудеющей руки его.
Француз Шатобриан (кто его помнит?) твердил: Tout mensonge répété devient une vérité.
Повторение лжи превращает её в правду.
Твердил задолго до «сверхчеловека» Геббельса, который мыслил категориями пропаганды и повторения перлов своего вождя из его «Борьбы»: «Солги только посильней – что-нибудь от твоей лжи да останется».
Это ведь правда так. Мелко, по КПД, но так.
Tout mensonge répété devient une verité, – это об ином. Об ином качестве. Не «что-нибудь останется», но – будет царствовать «вовеки».
Высоцкий – Окуджаве, в притче:
Нежная Правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых, блаженных, калек,
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила:
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег…
Нынешние политические, околополитические-медийные фейки вдвое и втрое содержательней правдивых сообщений массмедиа и «искренних» заявлений в интервью, на брифингах, на мероприятиях высшего уровня вроде тех или иных «клубов» и проч.: в них прочитываются «оба конца» пожирающей самоё себя анаконды.
С обоими концами и то, что «правды нет и выше». Это тоже прочитывается.
***
Читалось, будто элитарии греческих полисов называли себя «правдивыми», в отличие от завиральных демоса-плебоса-охлоса. Когда это было, да и где.
Даже «широка страна моя родная» не споёшь.
«Не кочегары мы, не плотники» – это да. «Монтажники-высотники» – да бесспорное.
Русский дворянин был человеком чести, то есть слова, то есть правдив. «Верное купецкое слово» вышло из дворянской шинели (её ещё не успели сграбить-сграбастать-украсть).
Но как мы верим происходящему на сцене, на экране. Как переносим качества персонажа на личность исполнителя! Самое ничтожество, самый что ни на есть подлец может – маской своей минутной – стать «навеки» кумиром.
***
Не всякий артист элитарий, но всякий элитарий артист. Велика ли, принципиальна разница между лицедеем и лицемером?
Кроме зашитых в сами слова манипуляций с лицом, у них общая задача, цель одна – понравиться людям, влюбить в себя «всех». Такой нюанс.
Щель нюанса узка. Навроде щели в копилке, куда мечтательные – не жадные! – дети убирали-прятали даровые монетки. Главная профессия человека нового и новейшего исторического времени – верить не себе, а деньгам.
***
В политике выживают только профессионалы; всякий профессионал – в своём роде узкий специалист, щелка возможностей. Весь так называемый современный политикум есть собрание, секта узких специалистов, каждый из которых выполняет определённую, выделенную ему на кормление функцию. Он может, и в иных случаях (по идее) должен знать нечто за пределами назначенного, но с априорным ограничением: вне предела он не профессионален, его компетенции и места недостаёт для полноты исполнения и ответствования. В этом смысле он «недочеловек».
То же у художничающих. Не без исключений, но и всё же.
То есть – не в коня корм. Щёлка функции узка, но поместительна.
Любовь народа к избранникам – лицедеям и лицемерам, выражается в деньгах. Надо быть идиотом и подлецом, чтобы предпочесть народ его любви. Любящий народ терпят, любовь принимают, по ширине узенькой щёлки. Которая чуть шире, чем игольное ушко для навьюченного добром верблюда.
… Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю, –
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.
Я верю Высоцкому, но я читал и смотрел про «левые» концерты, про деньги, по «советской» мерке, лившиеся «рекой». В конце концов, двое моих мажорных дружков жили в том самом доме на Малой Грузинской …
Певец русской и советской справедливости был не вполне?.. Или как раз таки вполне, а справедливость подкачала?
Отчего убийца Джона Леннона сделал то, что сделал? Одна из версий: мультимиллионер циничнейше лицемерил, распевая про «Героя рабочего класса» и «леворюции» с «представлениями». Мне, во всяком случае, именно об этом толковал один старый американский хиппи, доживающий своё как и начал, с теми же бомжовыми «устоями и ценностями», на привычно убаюкивающей волне разочарований: философию пессимизма никто не отменял.
***
«... в ленинградском доме политкаторжан в распределителе висело объявление: “Будет выдаваться повидло по полкилограмма, цареубийцам по килограмму”». - М.Л. Гаспаров. Записки и выписки. М., 2008. С. 218.
Политкаторжане и цареубийцы – равно узкие специализации. Или не равно? Цареубийцы вдвое ширше. И ведь это не гнилой Запад с неряшливым распределением добавленной стоимости. Это «царство Справедливости», только начавшееся, не успевшее прокиснуть и зажиреть.
Вся западная, нами не вчера воспринятая, система власти, в самой модели своей, выстроена на узкой специализации; то же – в науке, то же – в образовании, в медицине, … во всём.
Но!
«Нельзя стать узким специалистом, не став, в строгом смысле болваном», - отлил в граните лауреат Нобеля Бернард Шоу.
А разве весь мир, всё ныне живущее человечество Цивилизации (отличное от Культуры) не выстроено и не достраивается именно по этой модели? Сверху донизу. Разве нет?
Фридрих Шиллер: «Каждый взятый в отдельности человек вполне разумен и рассудителен, став же членом толпы, он сразу превращается в болвана».
Робот-конвейер, харкающий пустотелыми куклами.
Жесть. Как ветер в сухой конопле.
***
Мы полые люди
Мы набивные люди
Труха в башке,
Как в мешке. Увы!
Наши засушенные голоса,
Если шепчемся,
Безотносительно голосят,
Как ветер в сухой конопле,
Как шаги крысят
По стеклянному бою в погребе, где ни капли
Бесформенный контур, бесцветный контур,
Парализация силы и неподвижность жеста;
Кто переправился, не отводя глаз
В сопредельное Царство смерти,
Да помянет нас – если он вспомянет нас –
Не как буянов
Но как болванов –
Как набивных болванов…
Томас Стернз Элиот, «Полые люди».
***
Раздумывая над тем – умерщвляют ли своё «я» лицемеры и фарисеи (лицедеи разумеется), я, некто дурак Ликушин, будучи обитателем тотально молчаливой институции самосотворяющегося мифа, придумал единицу измерения лицемерия. Вывел точки отсчёта, выправил нечто вроде «часов судного дня», на которых, читалось, некие учёные отмеряют приближение «конца истории».
Исходил из того, что представляется фактом реальной жизни: две элиты общества – лицемеры-политики и лицедеи-художники сцеплены друг с дружкой насмерть; объятия любовененависти настолько крепки, что это явление впору отнести в юдоль основных инстинктов. Эти две силы ни подчинить одна другую не могут, ни уничтожить: Государство Платона мертво без поэтов, поэты невозможны без Государства.
И если отыскать на нитке истории узелки, в которых элиты сливаются в кажущееся одно, связываются в мудрейший и крепчайший «морской» узел (и так же, как морской узел, «лёгким движением руки» распускаются в мнимые самости), там и следует видеть точку концентрации лицемерия и тщеславия.
Там уже намалёваны граффити исторического фото с целованием товарищей Брежнева и Хонеккера, проступающие сквозь бетон не возведённых до времени, но уже материализующихся Берлинских стенок.
Я вижу, вижу разом и немецкие Weise (чувственный образ) с Gestalt-ом (мысленная образная конструкция), и английские image (картина, изображение) с pattern-ом (образец, образ мышления).
Такой уж гиероглиф, со стоком в сущую симулякровицу.
***
Бред, разумеется, как и многое из того, чем дураки тешатся, но в нём, как вижу, «налична какая-то необычность, новизна, небывалость, отрешённость от эмпирического протекания явлений» (А. Лосев, «Диалектика мифа»). Соглашусь и с тем, что придумка – механизм, а «механизм неизбежным образом схематичен. Он воплощает на себе чуждую своему материалу идею; и эта идея, это его “внутреннее” остается лишь методом объединения отдельных частей, голой схемой» (А. Лосев, там же). Но и всё же.
Слипы – единица измерения лицемерия-тщеславия. Здесь английский глагол to sleep und русская возвратность слипнуться (и предсонным глазам, и пятым, на сладости пожранного, точкам). «Сон золотой». Известный, памятный, чаемый по сей день.
Вторая половина ХХ века, последовательно – Советский Союз, Россия как Вторая буржуазная республика (вибрирует-то как: вр-бр-рб!).
Периоды, когда лицемеры-политики и лицедеи-художничающие были максимально довольны собою, друг и публикой (обществом), которое доверчиво пока хоть что-то ощущает в своих карманах и загашниках завтрашнего дня:
- «оттепель» (в которую тоже сажали, но даже «Бульдозерная выставка» есть выражение общего: пришли с любовью от ненависти, ушли с ненавистью от любви), вторая половина 1950-х – первая половина 1960-х; оценка почти максимальная – 98 слипов;
- «застой» в апогее, вторая половина 1970-х – первая треть 1980-х; две части элиты довольны собою, влюблены до ненависти друг в друга; оценка чуть ниже, но и всё же 90 и более слипов;
- экстремум – август 1991-го; высшая отметка 99,9 слипа;
- «святые 90-е», вторая половина 1990-х – первое пятилетие нулевых; оценка – до 80-ти слипов, что в новых условиях более чем;
- 2020 по текущее и через него с нами; оценка ниже 50-ти. Определённо – крен на левый борт. Ещё не критично, но близко к тому. Зачистка элит. Пляшущих при голубой луне голыми сняли с пробега: отсев и самоотсев. Попытки перенабора матрицы, в частности – потуги создания Z-литературы и около того. «Прилепинщина» как атавизм «комсомольщины-лысенковщины». В оправданиях (уже прозвучали) – «лейтенантская проза явилась после войны»: как бы «подождём чутка». Шаг вперёд, два шага назад, прыжки по сторонам. Верую: всё ещё выправится. На пробоину в борту заведут пластырь. Всё снова заголосит и запоёт и раскрасится. Воспитать не воспитают, но купить кое-что (и многое) наверняка смогут. Смена масок, костюмов и манер общего и целого не переломают – кишка тонка против массы липкого.
***
Вот, вышло нечто вроде «периодической таблицы» Неделеева-Ликушина. Сыскался сука доброй человек, объял три эпохи, на четвёртую покусился. Рапсод с мелодией-моделью, вариатор мифов со своим «смещением перспектив».
Три эпохи. Именно – эпохи, выпавшие на одно, много два поколения. Мы в четвёртой, едва начавшейся. Поскольку таблица «периодическая», можно, даже не будучи семи пядей во лбу, просчитать последующие пиковые точки, узнать по ним, когда нас обнимут симулякровые воды общей счастьефикации и необщей справедливости.
А. Лосев, «Диалектика мифа»: «… Итак, механика Ньютона основана на мифологии нигилизма. Этому вполне соответствует специфически новоевропейское учение о бесконечном прогрессе общества и культуры. Исповедовали часто в Европе так, что одна эпоха имеет смысл не сама по себе, но лишь как подготовка и удобрение для другой эпохи, что эта другая эпоха не имеет смысла сама по себе, но она тоже – навоз и почва для третьей эпохи и т. д. В результате получается, что никакая эпоха не имеет никакого самостоятельного смысла и что смысл данной эпохи, а равно и всех возможных эпох, отодвигается все дальше и дальше, в бесконечные времена. Ясно, что подобный вздор нужно назвать мифологией социального нигилизма, какими бы “научными” аргументами её ни обставлять. Сюда же нужно отнести также и учение о всеобщем социальном уравнении, что также несёт на себе все признаки мифологически-социального нигилизма».
С лица необщим выраженьем:
- Прогресс, говоришь, с павлинами? Ххе!
***
Был такой социолог, канадец, по фамилии Гофман (свезло же человеку!), именем Ирвинг. Фигура известная своим «драматургическим подходом» в разъяснении человеческого как набора масок, личин, «парсун», по-старорусски. Он вывел, что то, как человек видит себя, находится в прямой зависимости от мнения о нём других людей. Выведя, назвал это «управление впечатлением».
И то: «Конечно, не весь мир является театральной сценой, однако нелегко найти важные сферы жизни, для которых это не было бы справедливо» (Ирвинг Гофман, «Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта»).
Есть о чём досугами мозги занять. Анализами выделений.
Для чего? Проще простого: поиск спасительной лазейки между сдвигающимися скалами как бы отсутствующей Идеологии и как бы нарастающей Справедливости, Лицемерием и Лицедейством чудовища, известного как человеческое общество. Лазейки в животворящий Миф как мировую «судьбу».
Не откажусь от обсуждения встречных версий слиповых оценок и/или вероятных поправок в «табличное табло».
Инсценировка немоты. Торжество самоотверженного эгоизма.

Сохранено