Смерти поэта
u_boot_man — 11.11.2018
«В первые годы после самоубийства советское общество относилось к
Маяковскому и к его творчеству прохладно. На самом деле, после того
как сошел со сцены этот гигант, литературный и политический
истеблишмент облегченно вздохнул, и мало кто был заинтересован в
том, чтобы сохранить о нем память. Его почти не издавали, а
правительственные решения об увековечивании его памяти по большей
части игнорировались. С исчезновением частных и кооперативных
структур нэпа все издательские решения принимались государственными
издательствами, где на своих старых постах остались те, кто при
жизни Маяковского ему противодействовал.
Учитывая такое положение, Лили обратилась с письмом к Сталину. В
посмертной судьбе поэта этот документ сыграл огромную и роковую
роль:
Дорогой товарищ Сталин,
После смерти поэта Маяковского все дела, связанные с
изданием его стихов и увековечением его памяти, сосредоточились у
меня.
У меня весь его архив, черновики, записные книжки,
рукописи, все его вещи. Я редактирую его издания.
Ко мне обращаются за матерьялами, сведениями,
фотографиями.
Я делаю всё, что от меня зависит, для того, чтобы его стихи
печатались, чтобы вещи сохранились и чтобы всё растущий интерес к
Маяковскому был хоть сколько-нибудь удовлетворен.
А интерес к Маяковскому растет с каждым годом.
Его стихи не только не устарели, но они сегодня абсолютно
уникальны и являются сильнейшим революционным оружием.
Прошло почти шесть лет со дня смерти Маяковского, и он еще
никем не заменен и как был, так и остался крупнейшим поэтом нашей
революции.
Но далеко не все это понимают.
Скоро шесть лет со дня его смерти, а "Полное собрание
сочинений" вышло только наполовину, и то - в количестве 10 000
экземпляров!
Уже больше года ведутся разговоры об однотомнике.
Матерьял давно сдан, а книга даже еще не набрана.
Детские книги не переиздаются совсем.
Книг Маяковского в магазинах нет. Купить их
невозможно.
После смерти Маяковского, в постановлении
правительства,было предложено организовать кабинет Маяковского, при
Комакадемии, где должны были быть сосредоточены все матерьялы и
рукописи. До сих пор этого кабинета нет.
Матерьялы разбросаны. Часть находится в московском
Литературном музее, который ими абсолютно не интересуется. Это
видно хотя бы из того, что в бюллетене музея имя Маяковского даже
не упоминается.
Года три тому назад райсовет Петроградского района
предложил мне восстановить последнюю квартиру Маяковского и при ней
организовать районную библиотеку имени Маяковского.
Через некоторое время мне сооб щ или, что Московский Совет
отказал в деньгах, а деньги требовались очень небольшие.
Домик маленький, деревянный, из четырёх квартир (Таганка,
Гендриков пер. 15 ). Одна квартира - Маяковского.
В остальных должна была разместиться библиотека.
Немногочисленных жильцов райсовет брался
переселить.
Квартира очень характерная для быта Маяковского - простая,
скромная, чистая.
Каждый день домик может оказаться снесенным.
Вместо того, чтобы через 50 лет жалеть об этом и по
кусочкам собирать предметы быта и рабочей обстановки великого поэта
революции, не лучше ли восстановить всё это, пока мы
живы.
Благодар н ы же м ы сейчас за ту чернильницу, за тот стол и
стул, которые нам показывают в домике Лермонтова в
Пятигорске.
Н еоднократно поднимался разговор о переименовании
Триумфальной площади в Москве и Надеждинской улицы в Ленинграде - в
площадь и улицу Маяковского.
Но и это не осуществлено.
Это - основное. Не говоря о ряде мелких фактов.
Как например: по распоряжению Наркомпроса, из учебника по
современной литературе на 1935-й год выкинули поэмы "Ленин" и
"Хорошо ! ". О них и не упоминается.
Всё это, в месте взятое, указывает на то, что наши
учреждения не понимают огромного значения Маяковского - его
агитацион ной роли, его революционной актуальности. Недооценивают
тот исключительный интерес, который имеется к нему у комсомольской
и советской молодежи.
Поэтому его так мало и медленно печатают, вместо того,
чтобы печатать его избранные стихи в сотнях тысяч
экземпляров.
Поэтому н е заботятся о том , ч тобы, пока они не затеряны,
собрать все относящиеся к нему матерьялы.
Не думают о том, чтобы сохранить память о нём для
подрастающих поколениЙ.
Я одна не могу преодолеть эти бюрократические
незаинтересованность и сопротивление - и, после шести лет работы,
обращаюсь к Вам, так как не вижу иного способа реализовать огромное
революционное наследие Маяковского.
Л. Брик
Письмо датировано 24 ноября 1935 года. Через несколько дней
Лили вызвали в Кремль, где ее принял Николай Ежов, секретарь ЦК
компартии и председатель Рабкрина. <...> Беседа длилась
полтора часа. Ежов расспрашивал Лили, записывал и попросил
разрешения сохранить шпаргалку, которую она составила и которая
содержала разного рода информацию: хронологические данные, издания
и так далее. Потом он читал вслух резолюцию Сталина, написанную
красным карандашом поперек ее письма:
Товарищ Ежов!
Очень прошу Вас обратить внимание на письмо Брик.
Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом
нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и его произведениям
- преступление. Жалобы Брик, по моему, правильны. Свяжитесь с ней
(с Брик) или вызовите ее в Москву. Привлекайте к делу Таль и
Мехлиса и сделайте, пожалуйста, все, что упущено нами.
Если моя помощь понадобится, я готов .
Привет!
И. Сталин
Слова Сталина произвели мгновенный эффект. Уже 5 декабря
вторая и третья фразы резолюции были напечатаны в "Правде", но
вместо "лучший, талантливейший" появилось "лучший, талантливый".
Опечатка? Или продолжение того бюрократического сопротивления, о
котором писала Лили и которое уже объявлено Сталиным
"преступлением"? В любом случае правильная формулировка была
опубликована в "Правде" 17 декабря, и в этот же день Триумфальную
площадь в Москве переименовали в площадь Маяковского.
По словам Пастернака, этим Маяковского "стали вводить
принудительно, как картофель при Екатерине". Это стало, прибавил
он, "его второй смертью. В ней он неповинен". Под второй смертью
Маяковского Пастернак имел в виду то, что положение первого поэта
Советского Союза повлекло за собой обязательное очищение его
биографии в соответствии с нормами социалистического реализма; он
перестал быть живым поэтом, стал памятником, именем которого
называли города, улицы и площади. Канонизация произошла в эпоху,
когда большевики вовсю занимались созданием народных кумиров. В
каждой области выбирался один образец, который должен был служить
примером. Рабочий номер один - Стаханов, трактористка с тем же
порядковым номером - Ангелина, хлопкороб - Мамлакат, клоун -
Карандаш, диктор - Левитан, режиссер - Станиславский, летчик -
Чкалов, пограничная собака - И нгус и так далее.
Точно так же у советской литературы было два рабочих-ударника:
поэт номер один Владимир Маяковский и прозаик номер один Максим
Горький.
Канонизация привела к тому, что Маяковского стали печатать
массовыми тиражами, но за исключением академических изданий выбор
был весьма тенденциозным: главное внимание уделялось политически
корректным произведениям, тогда как ранние, футуристические стихи
практически не издавались. Его политический профиль тоже пригладили
- "Баню", например, поставили опять только после смерти Сталина. По
тем же причинам затушевывалась - а к концу 70-Х годов стала совсем
замалчиваться - его связь с Бриками: советский поэт не должен был
иметь такую сложную семейную жизнь, в особенности с евреями;
логичным результатом этой политики стало закрытие в 1972 году Музея
Маяковского в Гендриковом переулке, созданного благодаря письму
Лили Сталину. Для того чтобы полностью вытравить Лили из биографии
Маяковского, были предприняты серьезные попытки найти ей замену в
качестве главной любви его жизни. Выбор пал на Татьяну Яковлеву.
Учитывая ее биографию, выбор не идеальный, но тот факт, что она
была эмигранткой, компенсировался тем, что в ее жилах не имелось ни
капли еврейской крови.
Сложившаяся ко времени падения советской власти ситуация была
абсурдной. Все мало-мальски знакомые с биографией Маяковского
знали, что большую часть жизни он прожил вместе с Лили, которой
посвятил не только отдельные стихотворения, но и свое Собрание
сочинений. Тем не менее официально она не существовала. Таким же
ложным было представление о Маяковском как поэте. Когда пал
Советский Союз, пал и Маяковский - тяжело, как во времена революций
падают памятники. Несмотря на то что во многом он сам был жертвой,
большинство людей видели в нем представителя ненавистной системы,
официозного поэта, чьи стихи их заставляли учить наизусть. О том,
что он писал не только дифирамбы Ленину и революции, но и
замечательные любовные стихи, знали немногие. Когда после распада
СССР была перекроена литературная иерархия, Маяко вский исчез из
учебных плано в и книжных магазинов. Это стало его третьей смертью
- и в ней он был не повинен».
Бенгт Янгфельдт «Ставка – жизнь. Владимир Маяковский и его
круг»