Смеётся бездна
les_knig — 14.02.2024Человек бесследно исчез – чем не завязка для романа. Сразу представляется, что следом потянется детективная история или, допустим, социальная драма. Догадка, может, и неплохая, если бы автора звали не Юрий Мамлеев. Для него пропажа обычного человека – повод показать обратную сторону реальности, таинственную Москву.
Роман Юрия Мамлеева «Мир и хохот» начинается с того, что у молодой москвички Аллы пропадает муж. Причём пропадает он как-то странно, оставив записку: «Меня не ищи. Живи себе спокойно. И не заглядывайся в зеркало. Был твой Стас». Предостережение запоздало, в зеркало Алла уже посмотрела и увидела там отражение своего мужа при полном его отсутствии в квартире. Мистические обстоятельства требуют соответствующего подхода к поискам, и у Аллочки сразу находятся неординарные знакомые, знающие об изнанке привычного нам мира больше, чем пребывающие в блаженном неведении обыватели.
Поиски Стаса быстро превращаются в путешествие по мистической Москве, не менее таинственному Петербургу и немного по провинции (насколько Москва в романе описана точно, с отсылками к конкретным местам и улицам, настолько мамлеевская деревня лубочна и нереальна). Экстрасенсы разных мастей, люди прозорливые или прикоснувшиеся к таинственному по работе сливаются в одну сплошную череду и к концу романа уже начинают утомлять. Запомнился Степан Милый, мне в его образе видится попытка описать современного юродивого: он то поёт, то хохочет, то катается на московском газоне, то говорит странные вещи пассажирам в метро. С таким количеством своеобразных персонажей и их метафизическими рассуждениями теряются поиски злосчастного Стаса. Особенно когда появляются тайные организации, видимо, чтобы было для ровного счёта.
А Стаса всё-таки найдут, правда, потом опять потеряют. «Главное помню: все было чуждо, все, все, но еще ужасней — почти постоянное ощущение, чувство, что я, моя душа точнее, вот-вот провалится в немыслимую черную Бездну, из которой нет возврата... Провалишься — и тогда конец всему, что есть... душе, уму, концу мира даже-- всему конец... В этой бездне ничего нет постижимого...» - Стас может ужасаться открывшейся перед ним вдруг бездне, меня как читателя она не пугала. Как не пугали и метафизические рассуждения о ней. В конце создалось впечатление, что и сами герои не очень понимают другую сторону реальности, так, может, знают чуть больше остальных. Хотя в этом мог заключаться замысел Мамлеева, создателя метафизического реализма. Хохочут герои и не всегда от радости, в ответ на их барахтанье смеётся бездна, но не показывается на глаза, а сам Мамлеев тоже посмеивается над своими персонажами и немного над читателями.