Случай из детства.
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
Сегодня Катя fessalonikia делилась опытом ощущения конкуренции, искренне и благосклонно принимая себя в конкурирующей роли.
А я почему-то сразу вспомнила один случай 18-летней давности.
У меня пока ещё двое детей. Дочке семь, она только что пошла в школу. Сыну пять, и они представляют из себя неразлучную братско-сестринскую команду. Командиром является дочка — сказочная фантазёрка, выдумщица игр с необычными героями и неординарным сюжетом.
Брат преданно смотрит ей в рот и не раздумывая повторяет сочинённые ею слова. Например, сахар у этой двоицы назывался таинственным словом «вундю». Они его без спроса брали из сахарницы, тёрли об асфальт осколки красных кирпичей, разводили кирпичную пудру в стакане с водой, добавляли «вундю», говорили заклинание, и так получался волшебный эликсир кирпичной силы и крепости красивейшего оранжевого цвета. Эликсир пили,... предварительно опробовав на соседском Димке.
Недавно дочь рассказала об этих увлекательных шалостях, смеясь, но с лёгким чувства стыда и раскаяния. Димка был вечно такой голодный, что мог запросто есть мешанину для поросят, и такой же безгранично доверяющий ей, как брат Паша. Так как Пашу было всё-таки жалко, а с Димкой ничего после поросячьей еды не делалось, то она решила, что он — самый подходящий для испытуемого кандидат.
Но рассказать я на тему конкуренции хотела другое. Девочка у меня, несмотря на заоблачную фантазию, покорявшую простодушную малышню, росла очень нежным и чувствительным тепличным цветочком. От любого дуновения холодного ветерка жизни она робела и терялась.
Учительница от неё такой была в восторге. Тихая, скромная, послушная, любознательная, ответственная, умная (да ещё и дочь директора) — мечта, а не ребёнок. Училась она легко, с удовольствием слушала похвалы учителя, и чувствовала себя лучшей ученицей. Заслуженно-таки.
В наших семейных преданиях хранится один удивительный и смешной эпизод. Смеялась, правда, одна я, остальные участники обливались горючими слезами.
С Юлей в классе учился мальчик Ромка. Тоже очень старательный и серьёзный. Однажды их учительница сказала мне, что он пишет лучше всех: «Каллиграфия безукоризненная!»
Придя домой, я спокойно и миролюбиво рассказала об этом факте дочке. Паша, разумеется, был рядом. Зачем я это делала? Может быть, для того, чтобы дочь не зазнавалась? Скорее всего нет. Наверно, мне хотелось ей показать, что можно радоваться за других тоже.
Я неспешно рассказывала. На меня жадно смотрели четыре распахнутых глаза и слушали четыре внимательных уха. И вот на не понятных словах «каллиграфия безукоризненная», раздались первые дочкины всхлипы. Не успела я удивиться (а я, честно, совсем не ожидала слёз), как в ту же секунду в полный голос, широко открыв рот, отчаянно заревел Паша. Юля вторила ему захлёбывающимися судорожными рыданиями.
После секундной оторопи, глядя на эту дружно рыдающую команду, я расхохоталась. Схватила их в охапку и стала обнимать-целовать. Они вначале вырывались, а потом смирились с моими ласками и хохотом и постепенно успокоились.
Больше всего меня, конечно, поразил Паша.
В моём рассказе были слова, уязвившие мою маленькую ученицу: «Ромка пишет лучше Юли». Для меня-то в факте Ромкиного преимущества не было ничего плохого вообще, что и явилось главным условием рассказа об этом. Но я не учла важности действа. Ребёнок учился писать, старался, привык, что его хвалят, а тут ррр-а-аз — и в состоянии полёта ему накидывают верёвочку на шею и возвращают на землю. Я поняла и оценила тогда дочкины чувства.
Но Паша-то, Паша! До сих пор воспоминание об этом приводит меня в умилительный восторг. Ну не могла согласится его душа, что его подружка, сестра, часть его самого, его кумир, не самая лучшая хоть в чём-то.
Вот это дружба, вот это сопереживание, вот это искренность, скажу я вам.
И возможно такое только в детстве.
|
</> |