Синдром биографической амнезии

dpmmax — 02.12.2016

Так получилось, что одна из моих статей, будучи года три назад опубликована на одном из медицинских порталов, сейчас осталась только в доступе для врачей. И меня попросили, чтобы я показал её вам - не только же коллегам её читать. Вот, выполняю просьбу.


Эта история вполне могла бы лечь в основу детектива или фантастического романа. Но, учитывая специфику журнала, давайте будем рассматривать её как байку. Или как клинический случай. С разбором полётов.

Игорь (назовём его так) никогда не создавал маме особых проблем. Тихий, спокойный, рассудительный. Единственный ребёнок: после развода мать так и не решилась повторить эксперимент на психологическую и бытовую совместимость с противоположным полом. Сын, правда, примирял её с мыслью о том, что мужчина, несмотря на то, что эволюция что-то намудрила и пошла по тупиковому пути, всё же имеет право на существование. Главное — руководить, направлять и вовремя корректировать эволюционные ошибки.

Парень закончил школу и отслужил в армии. В одной из горячих точек. Получил две лёгкие контузии, но оба раза быстро шёл на поправку и вновь возвращался в строй.
После армии Игорь пошёл работать охранником: работа непыльная, деньги для человека без хорошего образования платят вполне приличные, а там можно будет и об институте подумать. Опять же, матери надо помогать.

В тот вечер Игорь собрался немного погулять с друзьями: попить пивка, поболтать о том, о сём. Не допоздна, часов до одиннадцати — завтра с утра на смену.
Вышел из дома — и пропал. Телефон не отвечал, друзья разводили руками: мол, последний раз видели его, когда заходили в магазин, а он остался снаружи. Когда вышли — Игоря уже не было.

Парень нашёлся на следующий день. В больнице, в неврологическом отделении. Причём в совсем другом районе города.
Чувствовал он себя более-менее сносно: побаливала и кружилась голова, на затылке красовалась приличная ссадина, немного поташнивало, но в целом жить можно. Пугало другое: он не помнил почти ничего.

Точнее, два момента в памяти всё же отложились. Первый — он лежит на газоне, а парень с девушкой помогают ему перебраться на скамейку поблизости. Второй: он лежит на скамейке, а рядом суетятся люди. В белых халатах. Что интересно, в тот момент он даже не мог определить, кто они и зачем они тут. Более того, не было понимания, что из окружающего есть что: он не мог отличить идущих людей от едущих машин: и те, и другие перемещаются, а кто это или что это — непонятно.

Из документов при Игоре был военный билет: мама вспомнила, что он должен был в тот день оформлять на работе новую банковскую карту, и для этого взял с собой паспорт и военник. Карта, кстати, тоже была при нём. Вместе с пин-кодом, в новеньком конверте. Без денег — на неё ещё ничего не начисляли. А вот вторая карта, с деньгами, куда-то пропала.
Врачи показали Игорю военный билет, прочли имя и фамилию: мол, это ты? Не знаю, ответил Игорь. Но фотография же твоя, заметил доктор. Игорь пожал плечами — мол, я не узнаю этого человека.

Маму Игорь тоже не узнал. И друзей, которые пришли его навестить. То есть, он видел, что они его откуда-то знают, но откуда? Ни та, которая называла себя мамой, ни эти ребята никаких ответных чувств в нём не вызвали. Люди и люди. Мама принесла зубную пасту и щётку. Игорь (он уже привык, что его называют Игорем) удивился: что это? Зачем? Но потом он подсмотрел, как другие больные умываются и чистят зубы, и повторил эту процедуру за ними. Удивительно: оказалось, что руки помнят, как это делать.

Мама принесла фотоальбом, показала Игорю его детские фотографии, фотографии родственников, одноклассников: неужели, мол, не вспоминаешь? Нет, покачал головой Игорь. Никаких воспоминаний и никаких чувств. И из детства ничего не вспоминается? Сын лишь развёл руками. Мама не отставала: а ко мне ты что-то испытываешь? Игорь вздохнул: дескать, я понимаю, что маму надо любить, и я пытаюсь, но не знаю, что я должен чувствовать.

Через несколько дней Игоря выписали из отделения: физически он был здоров. Участковый невролог дал больничный ещё на несколько дней, чтобы за это время можно было решить, что делать дальше. И проконсультироваться с психиатром.

За пару дней мама научила Игоря пользоваться компьютером (ещё улыбалась — мол, когда-то ты меня научил, теперь моя очередь). С друзьями Игорь заново научился играть в футбол. Точнее, тело вспомнило, что надо делать и как двигаться. Правда, про то, что эти ребята — его друзья, Игорь по-прежнему знал только с их слов: никаких чувств, никаких воспоминаний — ровным счётом ничего.

Психиатры долго расспрашивали Игоря, его маму, вместе и по отдельности, попросили парня выполнить несколько тестовых заданий. Сошлись на том, что у Игоря — синдром биографической амнезии. Это довольно редкое явление. Всего в России описано не более восьмидесяти таких случаев.

Наиболее подробно и детально этим синдромом занимается институт Сербского. И у них разработана психотерапевтическая методика, позволяющая вернуть память таким пациентам. Иногда — полностью (14-15 процентов случаев). Чаще — частично. Что интересно, память возвращается блоками: сначала на один временной отрезок, через некоторое время — на другой и так далее.

Есть ещё одна закономерность: вначале вспоминаются неприятные события, потом — нейтральные, и лишь потом — те, что вызывают положительные эмоции.

А пока мама Игоря решает для себя вопрос: везти ли сына в институт Сербского, или же попытаться оставить его при себе и рассказать ему собственную версию его автобиографии, ещё прочнее привязав его к себе. Мы не смогли её убедить в том, что эта, удобная ей, версия может когда-то вступить в конфликт с теми воспоминаниями, что вернутся к сыну.



уже традиционно в этом месяце - дружеский предновогодний пиар:





P.S. Ну и себя с Оксаной не стоит забывать:
Напоминаю, что и я, и Оксана теперь консультируем по скайпу на базе московской клиники: http://dpmmax.livejournal.com/572627.html Все подробности и условия консультаций можно уточнить по телефону клиники: 8(495)2580003

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив