Сходства и отличия меня и Иммануила Канта

Меня поражают не два вещи, а три. Поражают-разят-обжигают. Вещи, которые часто приходят на ум, но быстро сбегают из него из-за невозможности вглядывания в них.
- Да, это «звёздное небо над головой». Огромность пространств ослепляет-отупляет. Наша громадная планета, где горизонт — лишь доля миллиметра на глобусе, вдруг оказывается песчинкой в масштабах солнечной системы. А система — песчинка в масштабах галактики. А та, в свою очередь... Вот пытаешься вообразить скорость света. Трудно. но вроде примерно представил. Пытаешься вообразить миллиард. Много, но вообразимо. Миллиарды световых лет — это взламывает мою мозговину. Невозможно окинуть взором. Зажмуриваешься. И снова смотришь. Ощущения, как на краю пропасти. Не Паскаль ли привет передаёт из неё?
- Смерть. Ежедневно она здоровается со мной. Я страшусь, пытаясь понять. И отворачиваюсь. Иногда кажется, что понял и принял, но всё равно отворачиваюсь. Она невместима в мою голову. Она ужасна и притягательна. Зажмуриваешься. И снова смотришь. Ощущения, как на краю пропасти. Не Паскаль ли передаёт привет из неё?
- Другой. Ещё одно явление, которое регулярно вздыбливает моё
нутро — это другие люди. Иногда в автобусе смотришь, женщина стоит
лет пятидесяти. Лицо озабоченное, задумчивое. Розовая кофта, сумка
и пакет их магазина. Причёска с пролысиной сзади (не увидела в
зеркало). Стоит, держится за поручень. И вдруг понимаешь — ведь
центр мира — это она, а не я. Пуп земли, ось вселенской истории....
Это у неё есть полноценное развёрнутое детализированное прошлое.
Ранние детские воспоминания. Родители, дедушки, бабушки, собака,
дача, деревня, речка... Школа, подруги, друзья, влюблённости,
шалости, учителя, шпаргалки, экзамены... Любовь, трагедии, взлёты,
свадьба, семья, роды, дети, работа... Быт, дача, ремонт, школа
детей, болезни, муж... Радости и огорчения... Заботы-заботы... Вот
и сейчас она едет, погружённая в поток своей мысли. А я? А я лишь
статист, картинка, промелькнувшая в её глазах и забытая тотчас же.
Вот это понимание другого, как себя — оно невозможное, но оттого не
менее притягательное. На совсем чужих прохожих оно явственно. А вот
с друзьями и близкими накладывается иллюзия понимания. Но
натренировавшись на случайных прохожих, применяешь тот же взгляд к
родным. Сидит моя дочь за столом, ест яичницу, смотрит в окно.
Молчит, по лицу пробегают намёки на эмоции. Думает о чём-то.
Кажется, что я знаю её, но ведь нет — дочь столь же непознанная
вселенная, как и прохожий. И жена...
«Человек человеку есть духовно-душевно-телесное инобытие». И. Ильин
Вот это ощущение, что кто-то другой, не я, есть центр всего — оно притягивает и обжигает почти так же, как мысль о смерти.
.......................................................
Этот список субъективен. Почему поражают пространства, но не
поражает возраст вселенной — не могу себе объяснить. Так
вышло.
P.S. А может быть Смерть и Другой — это и есть «нравственный закон внутри нас»?
|
</> |