Севастополь. В высокой траве
nik_rasov — 22.05.2021В долинах люди пахали землю и разбивали виноградники.
В море ловили рыбу и ставили у берега пристани для торговых кораблей.
Но крепости они предпочитали строить на вершинах скал и холмов.
В нём каменная крепость, мечеть и пещеры, с удивительным искусством высеченные под крепостью и насупротив нея; ибо город расположен на большой высокой горе, и от этих пещер получил турецкое название. Он был прежде значителен, довольно богат, изобиловал всем необходимым и был замечателен своим местоположением.
Так писал про эти места дипломат польского королевского двора Мартин Броневский, побывавший здесь в 1578 году.
На скалистых горах, больших и высоких, видны явные следы, показывающие, что древнейшие народы Греции добывали здесь огромные камни; и вывозя их на судах из этого узкого места, выстроили из них Корсунь или Херсон, древнейший и знаменитейший в то время город на полуострове.
Видно, что Ингерменская великолепная крепость построена греческими государями; ибо до сих пор ещё ворота и некоторые уцелевшие здания украшены греческими надписями, и гербами. Очень ясно видно, что по всему тому перешейку, даже до стен города, были великолепные строения, и вырыто множество колодцев, из которых многие ещё уцелели; на оконечности же видны две большие широкие дороги, вымощенные камнями. На перешейке видны сады, яблони и другие плоды, и превосходные виноградники, насаженные некогда греками (и теперь называются Белбеком), которыми теперь владеют христианские греки, италиянцы, иудеи и даже немногие турки.
Но канули в Лету те времена.
Прошли народы — тавры, готы, генуэзцы, османы... Ушли Греция, Византия и Рим.
И не распознать толком следов, оставленных ими.
А над карьером стоит недавний памятник из пиленого известняка.
На нём одно слово — «Клименту».
Был Климент крещён апостолом Петром.
Тем самым Петром, который как-то трижды отрёкся от своего учителя. А потом бежал из Рима от гнева императора Нерона во время казней христиан, да повстречал на Аппиевой дороге самого Иисуса.
— Куда ты идёшь, Господи? — спросил Пётр.
— Иду в Рим на второе распятие.
И Пётр устыдился, возвратился в Вечный город и был казнён.
А Климента сослали в наши края на каторгу — ломать камень в карьере. И он крестил людей и был утоплен за это в Чёрном море при римском императоре Траяне.
Так пишутся летописи, и не скажешь уже, что в них правда, а что — людская молва.
Лишь выглядывают из высокой травы старые надгробья.
Крест на них сохранился.
Но надписей уже не прочесть.
И рядом стоят другие.
Из времён совсем недавних.
Но тоже — разнятся записи на камне и на бумаге документов.
И среди белого камня выделяется чёрный обелиск.
Слова.
Цифры.
И силуэт самолётного пропеллера.
Из тех годов, когда каждый мальчишка знал, что лётчик-испытатель — самая геройская на свете профессия.
14 июля 1938 года летчик Ершов А. В. с бортмехаником М. Т. Медведевым и инженером 45-го завода П.П.Перминовым и заканчивали сдаточные полеты. Около семи часов вечера при заходе на посадку, во время последнего разворота самолет начал на глазах у очевидцев всё сильнее заваливаться в правый вираж - пока совсем не перевернулся. Как оказалось впоследствии, прядь троса, идущего к элерону, оборвалась, попала в направляющий ролик и зажала управление. Экипаж полный абсолютного доверия к машине, был не привязан, выпал из кресел, и поэтому восстановить нормальное положение самолета не сумел. После 3-4 витков штопора АРК-3 вошел в отвесное пикирование, во время которого оторвалась часть левой консоли. Так, не выходя из пикирования, самолет упал в заросших лесом горах восточнее Севастополя. Ершов, пытавшийся поначалу ухватиться за управление, единственный из экипажа в конце концов выпрыгнул с парашютом. Высоты 50 метров оказалось недостаточно.
Базировались раньше в севастопольских бухтах «летающие лодки».
Брали разбег на морской глади и взмывали в небо.
Рисовал их художник Александр Дейнека.
А мальчишки следили за их полётом восхищённым взглядом.
«Когда машина выпрямилась, Зоя оглянулась на меня и показала рукой на город.
Севастополь, пёстрый от солнечных пятен, качался и дрожал под ногами, как громадная, сложная карта.
Казалось, что самолет стоит в воздухе неподвижно и трещит, как стрекоза.
Но колесо, недавно переставшее вертеться, быстро вело через бухты и город ровную линию, скрывая от взгляда кварталы и изгибы берегов.
Сверху Севастополь был оранжевым от черепичных крыш. Машина шла над ним, вздрагивая и поклёвывая носом. Воздушные токи били в её днище с резкостью кулачного удара.
Зоя ела виноград».
Константин Паустовский «Чёрное море»