Семиколенных Александр Николаевич 2

jlm_taurus — 28.11.2022 Прошел год военной службы, и я имел право на отпуск. Был август. Мы с Лидой решили поехать опять на Черное море, но уже на другое побережье, на Кавказ. Министерству обороны принадлежало много по стране домов отдыха и санаториев. При этом дорога к месту отдыха и обратно для военнослужащих оплачивалась государством. Решили воспользоваться такой возможностью и купили путевки в военный дом отдыха «Кудепста».

Мы впервые, так сказать, проводили отпуск организованно («не дикарем»), имели отдельную комнату, нас отлично кормили, и, главное, был свой пляж у турбазы.

В конце 1971 года стало ясно, что у нас будет прибавление в семье. Это радостное событие, конечно, вызвало и мысли, а как быть дальше. Мы жили одни в Новогиреево в однокомнатной квартире. Лида работала почти в центре в НИИ на Ново-Басманной улице. Ездить приходилось на электричке до Курского вокзала, потом на метро. Родители Лиды готовы были помогать, но они жили сравнительно далеко от нас в Измайлово и тоже работали. И, конечно, хотелось уже улучшить наши жилищные условия, иметь двухкомнатную квартиру. На семейном совете решили попытаться обменять коммунальную комнату Лидиных родителей и однокомнатную квартиру на отдельную двухкомнатную квартиру и одновременно попытаться собрать деньги на строительство через кооператив двухкомнатной отдельной квартиры. С обменом сразу не получалось, вариант все-таки был не очевидный.

И вот случилось для всех нас долгожданное событие, 18 апреля 1972 года у нас родился сын, назвали мы его Андреем. К этому моменту я вместе с родителями жены предпринимал героические усилия, чтобы купить детскую кроватку и коляску. В свободной продаже в эти годы их не было. Периодически появлялись в магазинах, но надо было заранее рано утром или даже вечером записываться в живую очередь, отмечаться каждый час, и тогда был шанс купить. Конечно, без помощи Романа Романовича и Александры Афанасьевны мне трудно было бы справиться с этой проблемой. Но ко дню выписки из родильного дома Лиды и Андрея коляска красивого синего цвета производства ГДР была куплена, а через несколько дней удалось приобрести и детскую кроватку. В наше время странно представить, что были такие проблемы (конечно, не только такие).

Наконец-то появился и вариант с обменом. Удалось выменять в Измайлово на 11 Парковой улице отдельную двухкомнатную квартиру. Первый год Андрею мы отмечали уже в этой квартире, которая на долгие годы стала для нас с Лидой, Андреем и родителями жены родным домом. Жили дружно, у меня теперь был «крепкий тыл», а главное, Лиде было теперь очень радостно снова соединиться с родителями под одной крышей.

Но все-таки условия были стесненные и со временем решили строить для нас кооперативную квартиру. В Научно-исследовательском институте авиационных технологий (где долгое время работал отец жены) организовывался кооператив, тогда начал застраиваться район Ясенево. Мои родители согласились вместе с родителями Лиды внести деньги (50 на 50) на строительство для нас двухкомнатной квартиры.

В мае 1972 года со мной произошло событие, которое изменило мои планы по дальнейшей трудовой деятельности. Военная служба была мне интересна, осенью этого года должна была поступить новая техника, которую я уже изучил, материальное обеспечение было нормальное, к тому же после двух лет службы мне было обещано и очередное звание, и более высокая должность. И я практически принял решение остаться служить в вооруженных силах после истечения двух лет обязательного призыва.

Но когда я в один из дней возвращаюсь домой со смены, на Курском вокзале меня останавливает военный патруль. Честь я отдал по уставу, документы у меня были в порядке, а вот моя прическа майору, командиру патруля, не понравилась. Мне было заявлено, что у меня слишком длинные волосы, я неаккуратно подстрижен, что является нарушением воинской дисциплины. У меня отобрали документы и приказали утром явиться в центральную комендатуру на Ново-Басманной улице (прямо рядом с НИИ, где работала Лида) для отбывания наказания за допущенное нарушение воинского устава.

Дальше все было по уставу. Явился, день строевой подготовки такой интенсивности, что пришлось покупать новую обувь. Отдали документы, приказали явиться в свою войсковую часть и доложить о допущенном мною нарушении. Доложил, подполковник Нехорошкин срочно собрал собрание всей части для моей проработки — как же, пятно на войсковой части от такого нерадивого офицера. Командир части сделал все возможное, чтобы этот эпизод быстро ушел в прошлое. Мне даже на комсомольском собрании не стали объявлять выговор, отделался устным замечанием. Но для меня это было потрясением, я не мог допустить, что со мной так можно обращаться, да и не было никакой гарантии, что завтра все опять не повторится по какому-нибудь другому поводу. Наверное, у военных патрулей тоже был план по выявлению нарушителей, как, например, у инспекторов ГАИ. Поэтому я сразу после двух лет военной службы подал рапорт на увольнение, 23 августа 1972 года в военкомате получил обратно свой паспорт и снова стал гражданским.

Ровно два месяца я искал приемлемые варианты моей дальнейшей работы с учетом и достойной оплаты (после армии это было особенно актуально), и, конечно, интересной работы. В октябре 1972 года я вышел на работу в НИИ «Восход» Министерства радиопромышленности СССР. Институт занимался разработкой как автоматизированных систем управления в различных отраслях народного хозяйства, так и отдельных устройств и комплексов по автоматизации различных процессов. Принят я был на работу старшим инженером-лаборантом в одну из лабораторий, которой была поручена разработка автоматизированных систем микрофильмирования различных источников информации, включая бумажные (документы, книги). Работа совпадала с моими желаниями.

За год были найдены коллективом лаборатории необходимые технические решения, подготовлена соответствующая документация. Был определен завод на Урале для производства опытных образцов. Начались командировки на завод в порядке надзора разработчиков для подготовки производства. Но потом процесс остановился, финансирование нашей темы было временно приостановлено, завод получил другой более срочный заказ. Так прошел весь 1973 год. Начальник лаборатории готовился к защите докторской диссертации. Мы, сотрудники лаборатории, ему помогали. Даже пришлось ездить в командировки для получения отзывов о его диссертации, связанной с уже разработанными и внедренными изделиями института.

Весной 1974 года я узнал, что идет набор специалистов моей специальности на корабли Академии наук СССР, которые в разных точках океанов обеспечивают связь с запускаемыми космическими кораблями и проводят другие исследования. Посоветовался с семьей. Александра Афанасьевна, Лидина мама, уже ушла на пенсию и все время посвящала внуку Андрею. Меня отпускали в планируемое трехмесячное плавание. Собеседование я прошел нормально, моя подготовка кадровиков устроила. Но обнаружился один неприятный момент. Я должен был временно перейти на работу в Академию наук для плавания на корабле переводом и, как я понял, с гарантией моего возврата после плавания на старое место работы, при этом на старом месте работы за мной сохранялась средняя заработная плата.

Мне дали соответствующее письмо в НИИ «Восход» о согласии взять меня в плавание с просьбой откомандирования меня. Но мои планы совершенно не нашли поддержки у руководства института. Был направлен в Академию наук отрицательный ответ. Я опять обиделся на судьбу, так как уже видел себя на огромном корабле в Тихом или Атлантическом океане среди летающих рыб (мечта с детства), а тут опять сиди за канцелярским столом и неизвестно чего жди. Я подал заявление и 14 июня 1974 года был уволен по собственному желанию.

В эти годы во все сферы народного хозяйства СССР начали активно внедрять ЭВМ отечественной разработки единой системы (ЕС). Машины средней производительности выпускали в Минске и в ГДР, на подходе были и «большие» ЭВМ ЕС-1050 и ЕС-1060. Конечно, по надежности и другим параметрам им было еще далеко до ЭВМ американской фирмы IBM, «законодателей моды» и монополистов в этой области во всем мире. Но тогда путь был избран на производство своей вычислительной техники, что впоследствии позволило сократить отставание СССР в этой области и даже начать разработку конкурентоспособных отечественных ЭВМ типа «Эльбрус» и других.

Работы по производству ЭВМ серии ЕС (кроме ЕС-1040 производства ГДР) обеспечивали предприятия Министерства радиопромышленности СССР, и одновременно министерством создавалась по всей стране сеть предприятий по вводу в эксплуатацию ЭВМ и их последующему поддержанию в работоспособном состоянии в гарантийный и послегарантийный периоды. Подход был к этой проблеме абсолютно правильный, он позволял снять эту нагрузку с заводов-производителей, дав им возможность сосредоточиться только на производственном процессе. Первое подобное предприятие было решено создать, естественно, в Москве. Я узнал об этом, и в январе 1975 года был зачислен туда на должность старшего инженера.

На первом этапе предприятие называлось «Управление производственных предприятий», а в 1976 году было переименовано в производственное объединение «ЦентрЭВМкомплекс». Повторился армейский вариант начала моей службы. Была сформирована команда из специалистов, которые должны были освоить ЭВМ ЕС-1050, и направлена в командировку в Пензу, где на заводе только приступали к выпуску указанной ЭВМ. Команда была большая, человек 20, и предстояло нам учиться почти целый год. Мне определили зону ответственности при изучении ЭВМ. К сожалению, на процессор не получилось, штат был набран, достался мультиплексный канал (управляет всеми внешними устройствами, кроме внешней памяти ЭВМ), который по сложности ненамного уступал процессору, что меня, конечно, обрадовало.

В материальном плане такая командировка, безусловно, была выгодна: и заработная плата шла, и командировочные деньги. Жили в Пензе скромно, питались в недорогой заводской столовой, и можно было экономить для семьи. Семейный тыл меня не подводил. Я очень благодарен родителям жены и, конечно, ей самой, в первую очередь, что мне прощались длительные отлучки от семьи как в этот период, так и в последующие, когда продолжились командировки на пуско-наладочные работы по многим городам СССР. Именно такое отношение семьи к моей работе позволило мне в дальнейшем добиться неплохих результатов в моей карьере, но в какой-то мере принеся в жертву карьеру жены.

Режим обучения на заводе был разбит по месяцам: месяц — учеба, неделя — в Москву на перекомандировку и снова учеба. Качество учебы меня устраивало, вся документация была под рукой, можно было снять и свои копии, разработчики при чтении лекций отвечали на любые вопросы. Наладчики в цехах были очень контактными, не старались скрыть «слабые места» в аппаратуре. И в дальнейшем, уже при самостоятельных пусконаладочных работах, при возникновении сложной ситуации, всегда можно было позвонить на завод и получить нужную консультацию.

Необходимо отметить, что не все мои коллеги относились к освоению ЭВМ с интересом. Многие просто «отбывали номер». Появилась тенденция, когда многие просто раньше уезжали домой или приезжали позже, договаривались, чтобы за них отметили командировочные удостоверения по срокам приказа на командировку, а билеты с нужными числами для отчета в бухгалтерию приобретали у проводников поезда или просто подделывали.

Впоследствии, через год, эти нарушения были обнаружены, ОБХСС начало проводить соответствующую проверку. Вызывали всех на допрос. Мне лично претензий не предъявили, пытались получить показания на других. Я сказал, что был полностью занят учебой и кто где находился из других коллег, внимания не обращал. В результате обошлось без посадок. Но всем нарушителям пришлось возместить ущерб, нанесенный государству. А директор нашего предприятия и руководитель нашего обучения на заводе приказом по министерству были уволены.

В конце 1976 года нам были вручены на заводе персональные документы, дающие право проводить работы на соответствующих устройствах ЕС-1050, и в декабре я уже был в составе бригады на одном из объектов, куда поступила первая ЭВМ этого типа. Официально пуско-наладочные работы на первых пяти выпущенных ЭВМ проводили специалисты завода-изготовителя, а специалисты нашего предприятия давались в помощь. Но получилось так, что специалист завода по мультиплексному каналу серьезно заболел, был конец года, заводу надо было выполнять план, и нового специалиста в этом 1975 году у завода прислать не было возможности.

Пришлось мне самостоятельно выполнять всю работу. Опыт наладочных работ после НИИАП был, знания по этому устройству тоже. Я одним из первых закончил автономную наладку своего устройства и стал готовиться к стыковке его уже в составе системы в целом. На заводчан, руководителей ввода в эксплуатацию этой ЭВМ, моя работа произвела впечатление. С завода в адрес нашего предприятия было направлено письмо с благодарностью за мою работу. И я вскоре получил в ПО «ЦентрЭВМкомпекс» первую свою награду: «Почетную грамоту за достигнутые успехи в завершающем году 9-й пятилетки». За год работы в объединении для старшего инженера это было хорошее начало. А к грамоте полагалась и премия, это тоже было важно.

В 1976 году на объекты стали поступать ЭВМ ЕС-1050, а у нас на предприятии образовался дефицит кадров для ввода их в эксплуатацию. Выявилась профессиональная непригодность некоторых специалистов, прошедших подготовку на заводе — изготовителе ЭВМ. Например, по моей специализации «мультиплексный канал» училось четыре специалиста. Осталось двое, включая меня. Причина простая — не хватало профессиональных знаний для работы на такой сложной технике, да и в Пензе они больше гуляли, чем слушали лекции. Со временем за все допущенные ошибки приходится платить в прямом или переносном смысле слова.

Удалось сформировать только две полноценные бригады по семь человек. По традиции бригадиром обычно назначался специалист по процессору, самому главному блоку ЭВМ. Но бригадир должен был не только обеспечить наладку процессора, но и организовать весь процесс пуско-наладочных работ в целом, включая контроль трудовой дисциплины и массу других организационных вопросов. Если в параллельной бригаде все более-менее шло нормально, то в нашей бригаде возникли проблемы.

Бригадир сразу испортил отношения с заказчиком, пуско-наладочные работы сильно отставали от графика (плановый срок ввода ЭВМ этого типа в эксплуатацию составлял три месяца), и самые серьезные проблемы возникли как раз с наладкой процессора. По моему направлению работы были выполнены в установленные сроки, и я переключился на другие устройства ЭВМ в порядке помощи другим специалистам по их наладке.

Необходимо отметить, что проблемы возникали не только из-за недостаточной подготовки наладчиков. Качество самой ЭВМ явно было на недостаточном уровне. Здесь и высокий отказ микроэлектронных схем, и ненадежные контакты, к сожалению, с завода запасной комплект типовых элементов замены (ТЭЗы) поступал в своей массе неисправным. И наладка ЭВМ сразу усложнялась, надо было не только найти неисправный ТЭЗ, но и неисправную микросхему в нем. Если бы можно было просто заменить неисправный ТЭЗ на исправный из запасного комплекта, то время наладки ЭВМ намного сократилось бы. А неисправный ТЭЗ ремонтировался бы не в составе ЭВМ, а на специальном оборудовании (с качеством которого, если честно сказать, тоже были проблемы).

Когда сроки наладки ЭВМ в нашей бригаде были окончательно сорваны, влиятельный заказчик устроил скандал. С завода прислали специалиста по процессору спасать положение. Нашего бригадира отстранили от работы, на его место было принято решение назначить меня. С месячной задержкой ЭВМ была сдана в эксплуатацию, в основном за счет помощи завода-изготовителя. Привезли с завода новый, проверенный комплект ТЭЗ на процессор, и естественно, все работы уже свелись к наладке системы в целом.

Во второй половине 1976 года мне предстояло уже в качестве бригадира самостоятельно, без помощи специалистов завода, организовать пуско-наладочные работы очередной ЭВМ ЕС-1050 на одном очень важном для обороны страны предприятии в подмосковном городе Реутове. Я очень тщательно начал готовиться к этой работе. Вспомнил учебу в институте, составил сетевой график работ, начиная с распаковки техники, монтажных работ, автономной наладки отдельных устройств, наладки системы в целом, приемо-сдаточных испытаний. «Привязал» к работам конкретных исполнителей, чтобы была персональная ответственность.

В дальнейшем мне пришлось сталкиваться с владельцами ЭВМ, которые еще не представляли, как ее использовать, или конкретные пользовательские программы были еще в разработке. Такие Заказчики всеми способами тормозили пуско-наладочные работы, а если мы все-таки выходили на приемо-сдаточные испытания, устраивали маленькие диверсии. Или ночью передернут какой-нибудь ТЭЗ, чтобы вызвать сбой системы (испытание ЭВМ проводилось в непрерывном режиме в течение трех суток), или систему кондиционирования на какой-то промежуток времени отключат, чтобы вызвать перегрев системы и ее возможный отказ, а то и просто металлический болтик в стойку сверху бросят, чтобы замкнуть контакты и тоже вызвать отказ. После таких «приключений» мы стали все шкафы ЭВМ во время испытаний опечатывать своей печатью, ставить климатические самописцы, которые фиксировали температуру и влажность в машинном зале, и просто были предельно внимательны и даже ночью ЭВМ без присмотра не оставляли.

Я договорился с Заказчиком организовать работы в две смены с использованием и их специалистов, прошедших подготовку на заводе изготовителе в составе нашей бригады. Особое внимание на начальном этапе я уделил контролю монтажных работ, прокладке соединительных кабелей и шлейфов заземления. Обычно бригадир этим не занимается, работу выполняют специальные монтажники, после завершения которой они переходят на другой объект. Я еще на работе в цехах НИИАП понял, какое важное значение имеет надежное заземление для устойчивой работы электронных устройств.

В 1977 году мне все-таки пришлось два раза вернуться к работе бригадиром и наладчиком. Вычислительный центр КГБ СССР в Москве получил ЭВМ ЕС-1050. Руководство объединения и РЦО решили подстраховаться и поручили мне взять на себя организацию пуско-наладочных работ и функцию бригадира.

В 1977 году произошел со мной интересный случай. На нашем предприятии по выходным и праздникам было принято руководителей среднего звена направлять на дежурства в приемную директора для решения возникающих вопросов. График дежурств составлялся на месяц. Могли позвонить дежурные по министерству, районное руководство, могли возникнуть вопросы и по производственной деятельности у дежурных бригад РЦО. В распоряжении дежурного было несколько легковых автомобилей для реагирования на возможные нештатные ситуации при необходимости. Использование автомобилей фиксировалось дежурным в специальном журнале. Несколько дежурств в этом году выпало и на меня. По каким-то причинам наше объединение было под постоянным контролем ОБХСС МВД СССР.

И вот приходит ко мне повестка с вызовом на допрос на ул. Петровку 38. Следователя интересовало одно из моих дежурств по объединению в части использования автотранспорта. А если конкретно, направлял ли я нашему директору по его вызову на личную дачу дежурную автомашину. Я этот эпизод во время дежурства, конечно, помнил. Директор действительно звонил в конце дежурства, попросил прислать машину для возвращения в Москву, но в журнале я зафиксировал, что отправил машину на автобазу в конце дежурства. Показания я давал, наверно, не совсем уверенно. Но завершение допроса было неожиданное. Следователь написал протокол допроса в своей редакции, где я был вне подозрений. Свои действия он объяснил тем, что я был единственным сотрудником объединения при командировках на обучение в Пензу, у кого все отчетные документы за командировку были в порядке, без фальсификаций, по сравнению с другими. На него это произвело впечатление, и он решил меня в этом эпизоде поддержать.

В феврале подводили итоги производственной деятельности объединения за 1978 год. По принятым в СССР правилам выявлялись лучшие предприятия, трудовые коллективы внутри них и отдельные специалисты. Мой труд был отмечен нашим министерством и ЦК профсоюза знаком «Победитель социалистического соревнования 1978 года» с выплатой 30 руб. премии за достигнутые успехи в выполнении плана. Вообще премирование в объединении применялось очень активно, что давало возможность и стимулировать производительность труда, и вести целенаправленную кадровую работу. Вот примеры моих внеплановых премий в 1979 году: апрель, премия 60 руб. за активное участие в подготовке и проведение семинара; июль, премия 30 руб. за активное содействие развитию рационализации; октябрь, премия 40 руб. за досрочный и качественный ввод в эксплуатацию ЭВМ; декабрь, премия 30 руб. за четкую организацию аттестационной комиссии с объявлением благодарности.

В начале 1980 года мы получили ордер и ключи на кооперативную квартиру в Ясенево. Можно было начинать жить отдельно от родителей. Родители жены были категорически против, да и мы с Лидой понимали, что тогда придется менять весь уклад жизни, а сыну ходить в другую школу. Решили снова искать варианты обмена двух квартир на одну большей площади и с большим количеством комнат.

В 1980 году произошло одно неординарное событие. Мой отец давно внушал мне мысль о необходимости вступления в КПСС. В 1974 году закончилась его армейская служба, он по возрасту был уволен в запас, очень сильно из-за этого переживал. Практически вся его сознательная жизнь была связана с армией. Сразу появились разные болезни, лежал в госпитале. Потом с работой наладилось, по старым связям военной службы начал работать в Государственном научно-производственном центре «Природа» начальником сектора со специализацией в области получения и обработки космических снимков. В процессе очередного общения с отцом я не смог ему отказать и обещал начать процесс вступления в партию. На работе старшие товарищи поддержали мое решение. Были даны необходимые партийные рекомендации, прошел успешно собеседования в партийной комиссии, Кировском райкоме партии. И в конце 1980 года мне в райкоме партии вручили партийный билет.

Как раз в это время я учился по направлению предприятия на курсах повышения квалификации руководящих работников специалистов МРП СССР по курсу «Резерв главного инженера промышленных предприятий». На моем примере прослеживается система в работе с кадрами в МРП СССР. Аналогичная система подготовки кадров успешно работала и в других министерствах, входящих в оборонный комплекс страны.

Очередной, 1981 год начался как обычно. Напряженный производственный план. Практически все отрасли народного хозяйства активно внедряли вычислительную технику в производственные процессы. Выпуск машин серии ЕС был на подъеме. Работы по вводу ЭВМ в эксплуатацию было много, росли и объемы производства по комплексному техническому обслуживанию ЭВМ. Было приятно, что наше РЦО было одним из лучших в объединении. В феврале состоялось награждение подразделения и сотрудников объединения по итогам работы в 1980 году. Меня тоже не забыли, за достигнутые успехи в выполнении соцобязательств был награжден знаком «Ударник 10-й пятилетки». После награждения директор подозвал меня к себе, поздравил еще раз и неожиданно пригласил на утро следующего дня к себе в кабинет на беседу. Предупредил, что вопрос секретный и о встрече не надо распространяться. Я совершенно не представлял, что меня ожидает.

Задание от директора я получил неожиданное. Было кратко сообщено, что один очень влиятельный Заказчик, самый влиятельный в СССР, создал у себя вычислительный центр и хочет, чтобы мы его обслуживали по самой высшей категории, при этом обслуживанием должно заниматься обособленное подразделение, созданное персонально для них и укомплектованное лучшими специалистами.

Подразделение должно находиться в максимальной близости от Заказчика, но не на его территории, оснащение должно быть самое современное, запасные части должны быть в тройном комплекте и с военной приемкой. Мне поручалось в трехдневной срок написать положение о таком подразделении объединения, где должны быть изложены все сообщенные мне требования Заказчика и порядок взаимодействия с ним через изложение прав и обязанностей сторон. Было приказано все сохранять в абсолютной тайне и ни с кем не советоваться по содержанию положения. У меня не было опыта подготовки подобных документов, но со всеми Заказчиками объединение заключало договоры, основанные на Гражданском кодексе. Часто к договорам составлялись при заключении и протоколы разногласий, опыт этой работы у меня небольшой был.

Через три дня я положил на стол перед директором составленный мною проект документа. Он стал его внимательно изучать, иногда подглядывая на какие-то другие бумаги на его столе. Как я потом догадался, не только я получил подобное задание, и директор сравнивал мой текст с уже имеющимся у него другим документом. Задав некоторые вопросы, он дал задание кое-что исправить и в конце дня снова проект положения отдать ему в руки. После этого больше ничего по этому вопросу не происходило, и я уже стал об этом забывать. Но через три месяца, в конце мая 1981 года, я получил указание явиться ни много ни мало утром к 10:00 в Кремль, в 14 корпус для проведения со мной беседы в отделе оборонной промышленности ЦК КПСС. Комментариев на работе я не получил, мне было сказано, что сам все узнаю и пропуск мне заказан.

Волновался я сильно, как перед ответственным экзаменом в институте, причина была не в самой встрече, а в месте встречи в Кремле, да еще ЦК КПСС. Сразу вспоминался торжественный и волнительный голос Левитана по радио: «Вчера в ЦК КПСС…» Приехал я в центр Москвы из Измайлово в этот день пораньше, на улице 25 Октября зашел в свой двор, посидел на лавочке, так сказать, морально подкрепился знакомой обстановкой и по привычному маршруту пошел по улице к Историческому музею, а потом по диагонали стал пересекать Красную площадь, к Спасской башне, где справа от нее была проходная для прохода в Кремль. Где-то на середине Красной площади я обратил внимание на каких-то людей на крыше ГУМа, которые устанавливали аппаратуру на треногах. Потом выяснилось, что это были фотографы, которые снимали панорамы Москвы для календаря на 1982 год. Когда календарь появился в продаже, на его первой странице были Красная площадь и я, бодро шагающий к новым вызовам в моей жизни. Интересное получилось совпадение двух событий.

В установленное время инструктор оборонного отдела, мужчина среднего возраста, принял меня в своем кабинете. Перед ним уже находилась моя кадровая справка. Мне было объявлено, что приказом МРП СССР в объединении, где я работаю, создано подразделение для выполнения работ особой государственной важности, идет подбор кадров руководителей этого подразделения. Моя кандидатура предложена министерством на должность главного инженера. Цель встречи — познакомиться со мной и принять решение о возможности согласования моей кандидатуры на соответствующую должность по партийной линии. Были заданы вопросы по всей моей производственной деятельности, о семье, родителях, о том, как я представляю работу создаваемого подразделения, сколько надо времени для его формирования, где брать специалистов высокой квалификации.

На все вопросы я пытался давать развернутые ответы, инструктор слушал меня не перебивая. Примерно через 40 минут беседа была закончена словами, что о принятом решении мне сообщат на работе. По договоренности я сразу поехал на доклад директору. Тот сказал, что будем ждать решения. На следующий день меня вызвали в первый отдел объединения для ознакомления с документами, естественно, под соответствующим грифом. Первым документом был приказ министерства о создании в ПО «ЦентрЭВМкомплекс» Специального центра обслуживания (название оказалось мое, из документа, проект которого я готовил) для технического обслуживания вычислительного центра ЦК КПСС. К документу было приложено утвержденное приказом положение о центре которое было, безусловно, тщательно отредактировано, но основу его составляло мое творчество.

Начался непрерывный марафон по созданию Специального центра обслуживания. Приказом министерства центр должен был начать полностью функционировать через год, в августе 1982 года. Временно нам в объединении выделили машину, комнату, оснастили ее оргтехникой, телефонами. В первую очередь надо было найти сравнительно недалеко от Старой площади (а ВЦ ЦК КПСС находился там) здание для нашего центра и начать комплектование. Нашли на Новом Арбате, за кинотеатром «Октябрь», школьное здание старой постройки, три этажа которого практически не использовалось.

Было принято решение передать часть его для нужд СЦО, срочно капитально отремонтировать с учетом усиления перекрытий для размещения на этажах оборудования ремонтной базы и склада запасных частей. Особое внимание было уделено в срочно подготовленном строительном проекте системе безопасности и устройству отдельного входа для нас в здание. Поразительно быстро решались все организационные вопросы по созданию СЦО, даже Я договорился с Заказчиком организовать работы в две смами ЦК КПСС, курирующими создание центра, докладывал, что сделано за день, какие трудности возникли.

Снималась трубки телефонов, спецсвязи или обычных, и все решалось. С формированием кадрового состава СЦО особых проблем не было. Приказом о его создании было установлено, что все сотрудники СЦО имеют оклад по штатному расписанию на 25 % больше аналогичных должностей в других подразделениях объединения. Отказов от работы в СЦО практически не было. Важно было найти не только профессионально подготовленных специалистов, но и не имеющих проблем с трудовой дисциплиной. Мы, руководители СЦО, прекрасно понимали, что когда наши специалисты начнут работы на ВЦ ЦК КПСС, спрос с них будет особый, а с нас в двойном размере. Что в последующем и подтвердилось. На каждого отобранного кандидата в СЦО готовилась кадровая справка, отвозилась на Старую площадь на согласование.

Согласование уже проводили работники ЦК КПСС, курирующие работу недавно созданного ВЦ. Кроме кадровой работы, за мной были вопросы заказа оборудования, запасных изделий и многое другое, связанное с оснащением СЦО. На Рижском заводе РАФ были заказаны микроавтобусы для доставки дежурных смен на объект, на Старую площадь. Проблем с финансированием тоже не было, все было предусмотрено специальными решениями на уровне Правительства и министерства.

К концу года рекордными темпами завершился капитальный ремонт всех наших помещений. К этому времени укомплектованность СЦО была процентов на пятьдесят. Теперь появилась возможность разместить сотрудников, обеспечить наладку технологического оборудования, прием запасных частей с заводов и, главное, комплектовать дежурные смены и начать с ними изучение особенностей оборудования, установленного на ВЦ на Старой площади. Сложности в работе создавал режим секретности, СЦО было поставлено под охрану МВД, был жесткий пропускной режим, но основные трудности были на объекте.

Все пребывающие на ВЦ специалисты СЦО подвергались тщательному досмотру, находиться должны были в отдельно выделенной комнате, вне зала ВЦ. Доступ в зал ВЦ к технике разрешался только по вызову в сопровождении сотрудника ВЦ. Все ремонтные и профилактические работы проводились только под контролем сотрудников ВЦ.

Конечно, такой режим был для наших специалистов совершенно необычен, вызывал раздражение, приходилось работать руководству СЦО и психотерапевтами. Заказчик объяснял такой режим очень просто: на ВЦ будет обрабатываться информация особой важности, и допуск к этой информации только у узкого круга лиц в стране. В первой половине 1982 года, немного раньше установленного срока, СЦО было полностью укомплектовано по штатному расписанию, начался ремонт узлов, доставляемых с объекта, при этом работа принималась военной приемкой, были прикомандированы к СЦО представители Министерства обороны.

К этому времени на ВЦ ЦК КПСС закончилась опытная эксплуатация специально разработанных программ и должна была начаться работа по обработке поступающей информации и выдача по ней специальной аналитической информации высшему партийному руководству СССР. В октябре 1982 года вышел приказ по МРП СССР, в котором, в том числе и мне, была объявлена благодарность «за успешное выполнение особо важного задания по созданию специального центра для централизованного технического обслуживания средств вычислительной техники», выплачена была неплохая премия.

Начались трудовые будни работы СЦО, они выдались очень «жаркими», в дальнейшем, по уровню стрессовых ситуаций, у меня не было таких потерь нервной энергии, может быть, только на заключительном этапе моей деятельности в Счетной палате России. В 1980-е годы во все отрасли народного хозяйства СССР активно внедрялась вычислительная техника, на ее базе создавались различные автоматизированные системы управления. В такой обстановке и партийные органы вынуждены были идти со временем в ногу и решили автоматизировать процесс контроля по выполнению решений высшего руководства КПСС, наверное, и других задач, о которых можно только догадываться.

Поэтому и был создан ВЦ, под него разработаны специальные программы, ну и, конечно, появился и центр обслуживания. Но в ноябре 1982 года ушел в мир иной Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Он давал добро на автоматизацию процесса в ЦК КПСС. Теперь результаты работы ВЦ по контролю исполнения ранее принятых решений должны были докладываться уже другому руководству, Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Юрий Владимирович Андропов. В стране начали наводить порядок, начались перемены и в высшем партийном руководстве.

Можно себе представить ситуацию на ВЦ, компьютер же врать не будет, выдаются справки с содержанием, которое нельзя докладывать наверх. По этой информации новое партийное руководство только ускорит обновление кадров, наведение порядка, могут быть и более радикальные решения. Я предполагаю, что среднее звено ЦК КПСС просто запретило руководству ВЦ приносить подобную информацию, а другую от компьютера где взять. Решили по-простому: это АСУ работает неправильно. Кто виноват? Начали с техники.

Выглядело это так. Докладывают руководители ВЦ, что не могут представить справки, система не работает, специалисты СЦО неисправность пока выявить не могут. День проходит, другой, на Старой площади созывается совещание, вызывают меня, обвиняют в низкой квалификации наших специалистов, мне грозят, что отберут партийный билет. Я настаиваю, что техника исправна, естественно, привожу факты, требую создать комиссию (в партийных органах комиссии любят) с привлечением специалистов завода-изготовителя. Отбиваюсь. Тогда во всем обвиняют разработчиков программного обеспечения: не так программы разработали, надо переделать. Постепенно накал страстей спал. Стало понятно, что Генерального секретаря и членов Политбюро ЦК КПСС результаты деятельности ВЦ не интересуют. Были другие более важные проблемы.

Сохранено