семейное

- Почему это сразу хуёвые, - чуть не заплакала Машка, проторчавшая два часа у плиты, и уже приготовилась запустить кастрюлей.
- Патамушта мало! – отвечаю я, понимая, что через полчаса умру смертью Крылова Иван Андреича – от обжорства.
Мало с кем мне бывает комфортно. Один из десяти, нет, даже один из ста – да, лишь редкий человек способен меня морально не напрягать. Вот Машка, например, способна.
Она тупая, некрасивая, печёт блины и утку, одевается у китайцев, косметику не понимает, но люди к ней тянутся. Не только я, вот и муж никуда не уходит - любит, и подруги с завистью смотрят на её кухонную нирвану, а она пускает слезу, в сотый раз включая диск с Титаником. Казалось бы, дура дурой. Ан нет – люди-то её любят.
Долго думал о причинах столь странной к ней тяги и понял – всё дело в том, что Машка умеет создать уют. С ней всегда в удовольствие посидеть на кухне, похрустеть солёными огурцами, которые она заготавливает каждый год, и можно поговорить, всё-всё рассказать, и она без истерик, битья посуды выслушает, что на душе. И изо всех своих куриных мозгов поймёт. А разве есть что-нибудь важнее, когда тебя понимают?
|
</> |