Садовая-Кудринская улица. Нечетная (внешняя) сторона СК. Часть 11.

                                               Усадьба во времена Ростопчиных.
     Продолжаю свой рассказ о владельцах и гостях усадьбы на Садовой-Кудринской ул., д.15 (начало см. здесь и здесь). В 1848 г. хозяевами усадьбы становятся граф Растопчин Андрей Федорович, младший сын  Ф.В.Ростопчина, московского генерал-губернатора в 1812 - 1814 гг, и его жена  - поэтесса Евдокия Петровна Ростопчина, ур. Сушкова.

    К моменту покупки усадьбы они женаты уже 15 лет, в Москве у Ростопчиных есть большой дом матери Андрея Федоровича на Новой Басманной ул. (дом на Б.Лубянке к этому времени уже продан), им принадлежит также несколько имений, в т.ч. и усадьба Вороново. Приобрести собственный дом у каждого из них были свои причины. Чем занимались супруги до этого и какие тайны были у этой семьи, об этом и поговорим.

      Прежде чем перейти к рассказу о новых владельцах усадьбы, напишу немного о их детстве и семьях, в которых они родились.
     Младший сын генерал-губернатора Москвы Ростопчина Федора Васильевича (1763 - 1826 гг.) и последний ребенок в семье Андрей родился не в самое удачное время - 13-го октября 1813 года в Москве. Только что окончилась война с Наполеоном и его отцу нужно было восстанавливать город.
     Мать Андрея Федоровича - Екатерина Петровна Ростопчина, ур. Протасова (1776 - 1859 гг.), к моменту рождения младшего сына уже тайно от мужа поменяла свою веру и перешла в католичество. Ее муж узнал об этом примерно за год до рождения Андрея.
        Художник Кипренский О.А. в 1809 г. написал портреты родителей Андрея Федоровича.                        
          
     И хотя сам Ростопчин сначала не придал значения перехода его жены в другую веру, но постепенно некогда счастливая семья начинает разрушаться. Все эти события вкупе повлияли на здоровье Ростопчина Ф.В., он стал раздражителен, исхудал и полысел. В 1814 г. он подает прошение об отставке и получает ее. Затем вместе с семьей переселяется в Петербург, а в 1815 г. Федор Васильевич один уезжает лечиться за границу.
     Изменилась и мать Андрея. В 1816 г., еще живя в Петербурге, она выезжала в Москву, и вернувшись оттуда одна из современниц, писала о ней - " Графиня Ростопчина вернулась от вас совсем другим человеком; мы её просто не узнали. Прежде она вечно носила огромный чепец, точно прабабушка, а теперь показывается с непокрытой головой; правда, на ней парик, и прическа её очень оригинальна; в былое время она считала грехом ходить без чепчика. С полчаса мы с ней разговаривали... она только и толкует о балах, да о выездах...". Явно ей в это время не до детей, есть упоминание и о том, что к детям своим она всегда относилась холодно и мало ими интересовалась. Всего у Ростопчиных родилось 8 детей, но трое умерли еще в раннем детстве.
    В какой -то момент (?) семья воссоединилась и Екатерина Петровна с детьми перехала к мужу за границу.
    Некоторое время там жил и лечился и их старший сын - Сергей Федорович (1794 - 1836 гг.), штаб-ротмистр, во время Бородинского сражения он был адъютантом главнокомандующего Барклая-де-Толли, участник сражений 1812 - 1814 г. Но, к сожалению родителей, он вел достаточно разгульный образ жизни, чем подорвал свое здоровье. Кроме того, он наделел много долгов, которые не раз за него выплачивал отец. В конце концов Федор Васильевич перестал их платить и в 1820 г. Сергей Федорович даже сидел в парижской тюрьме за долги.
     Там же, за границей, две старшие дочери Ростопчиных выходят замуж  - Наталья Федоровна  за Нарышкина Д.В. и Софья Федоровна, за графа Павла-Филиппа Эдмона де Сегюра, последняя, не без влияния матери тоже перешла в католичество. Касаемо Натальи Федоровны, была ли она католичкой, сведений не нашла, но вероятно да, т.к. пишут, что их венчание состоялось в одно время.
    С родителями осталось двое младших детей, любимица отца - дочь Елизавета и  сын Андрей.
    Андрей Федорович Ростопчин (1813 - 1892 гг.) - корнет, шталмейстер Высочайшего двора, тайный советник, библиофил, писатель-библиограф, коллекционер картин русской и западноевропейской живописи, меценат.
                                                               
     Его отец, Федор Васильевич, за границей собирал художественную галерею, для пополнение своей коллекции. Напомню, прежняя его коллекция, хранилась в усадьбе Вороново, а перед наступлением французов сам Ростопчин сжег свою усадьбу, сгорело и большинство преметов и картин из его коллекции.
     Вероятно, тогда же, младший сын Ростопчиных - Андрей Федорович, живший вместе с родителями за границей и получивший там же домашнее образование, и увлекся коллекционированием.
     В 1823 или 1824 г. (сведения разнятся) Ростопчин Ф.В. с семьей вернулся на родину. "Уезжая обратно в Россию, он увозил с собой собрание картин и предметов искусства...".
    По возвращении в Россию родители отдают Андрея учиться в Пажеский корпус, откуда 22-го сентября 1830 года, не имея еще и 17-ти лет от роду и не окончив курса, он был выпущен корнетом в Лейб-Кирасирский  полк. В 1831 году участвовал в сражениях с поляками, а в конце января 1833 г., вышел в отставку с тем же чином.
    За это время в семье произошло еще несколько трагических событий, в 1825 г. скончалась от чахотки сестра Андрея - Елизавета. По свидетельству очевидцев, уже лежащую при смерти девушку, ее мать, предварительно отослав отца спать, насильно хотела обратить дочь в католичество, вместе с компаньенкой она ее удерживала, а католический священник вкладывал ей в рот причастие... Она вырвалась, выплюнула его и скончалась. Умерла православной.
    Все это совершенно подорвало здоровье Федора Васильевича, и менее чем через год, 18 января 1826 г. скончался и он,  При этом его жена - Екатерина Петровна, уже окончательно превратившись в фанатичку, не была на погребении ни дочери, ни мужа. Перед смертью Федор Васильевич успел переписать завещание, лишив свою жену опеки над сыном, а большую часть своего имущества, в т. ч. дом в Москве на Лубянке, имения и коллекцию завещал сыну Андрею, но до его совершеноления назначил ему опекуна.
    Андрей Федорович, молодой повеса и богач был завидным женихом. В книге Л. Ростопчиной упоминается, что "будто Ростопчин А.Ф. был сначала влюблен в Екатерину Александровну Булгакову (дочь А.Я. Булгакова), но его мать из ненависти к этой семье сообщила сыну, что эта девушка побочная дочь его отца". Свадьба расстроилась.
     А в 1833 г., после выхода в отставку, он решил жениться на Евдокие Петровне Сушковой (1811 - 1858 гг.). Впоследствии она станет известна как поэтесса Евдокия Ростопчина. О ней достаточно много написано, но у меня сложился несколько другой ее образ.
                                Художник Э. Мартен. Портрет Ростопчиной Евдокии Петровны. 1830-е годы.
                                                         
    Судить о ней как о поэте я не берусь, слишком много выдающихся людей уже написали об этом, хотя мнения их часто противоречивые. Меня она интересует прежде всего как человек и женщина. Владислав Ходасевич писал о ней - "Если вычеркнуть из биографии Ростопчиной все то, что относится к литературной ее деятельности, получится описание самой обычной жизни барышни и дамы, жившей в первой половине минувшего столетия. Барышня, дама -- вот образы, прежде всего встающие перед нами в биографии поэтессы, некогда славной, ныне забытой. Поэзия, судьба литературная только резче вычерчивают контуры этих образов".
    Евдокия Петровна родилась в Москве, ее мать - Пашкова Дарья Ивановна (1790—1817 гг.) умерла, когда ей было шесть лет. Ее отец  Петр Васильевич Сушков (1783 -1855 гг.), чиновник, вечно был занят на работе.  Воспитывалась  Е.П. в семье деда и бабки по матери - известных богачей Пашковых, их большая усадьба располагалась на Чистых прудах.
                        
    Здесь Додо (так ее звали в семье) любили, баловали, для ее обучения нанимали лучших учителей и воспитателей. Она знала несколько иностранных языков, много читала, в ней рано открылся поэтический дар. По рождению она принадлежала к высшему светскому обществу, еще в детстве она познакомилась с Михаилом Лермонтовым, которого, как и ее, привозили на детские праздники, а на одном из своих первых балов она познакомилась и с Александром Пушкиным. С юности ее друзьями стали многие знаменитые люди, миловидная и талантливая девушка привлекала многих.
    Часто пишут о романтизме юной Додо, возможно, она такой и была в ранней юности, но к моменту свадьбы это был уже другой человек.
    В. Ходасевич пишет - "...существует следующий анекдот: за ней усердно ухаживал тогдашний московский лев, князь Платон Мещерский. Однако формального предложения он не делал. И вот будто бы на балу у генерал-губернатора, чтобы толкнуть Мещерского на решительные действия, Додо сказала ему, что, кажется, принуждена будет выйти замуж; на это Мещерский ответил: "Стыдитесь, Додо, с какой целью вы мне это говорите?...".
    А всего за неделю до свадьбы с Андреем Ростопчиным Евдокия Петровна была влюблена в князя Голицына Александра Сергеевича (1806 - 1885 гг.).
                                                        
   Ее двоюродная сестра Е. А.Сушкова в своих "Записках" писала - "Свадьба эта сладилась совершенно неожиданно для всех нас и грустно удивила меня.Кузина (Додо), за неделю до решения своей судьбы, писала мне и с отчаянием говорила о своей пламенной и неизменной любви к другому, даже умоляла Марью Васильевну употребить свое влияние на брата, чтоб упрочить ее счастие браком, на который он не соглашался, потому что жених был беден... С волнением, с беспокойством ждала я первой встречи с кузиной; я не радовалась за нее, но оплакивала судьбу ее: я не понимала возможности выдти замуж любя другого... Но как выразить мое изумление, я не верила глазам и ушам своим, когда меня встретила кузина, не бледная, не исхудалая, не грустная, но веселая, цветущая, счастливая. Первое ее восклицание было: "представь себе, Catherine, вся Москва завидует моей участи, моим бриллиантам, а какой у меня будет кабинет! просто игрушечка; жених мой во всем советуется со мной".
      Кроме того, мать Андрея Ростопчина,  старалась расстроить и этот брак сына, перед свадьбой посвятила мадемуазель Сушкову в подробности его безалаберной жизни и советовала ей отказаться от этого союза. Однако, Екатерина Петровна не вняла ее советам, хотя потом всю жизнь жаловалась на мужа. Создается впечатление, что Додо просто хотела замуж, неважно за кого. И она дает согласие на брак с Андреем Федоровичем, которого не любит, он на три года моложе ее. - ему 19, ей - 22.
      Свадьба состоялась 28-го мая 1833 г. в Москве, молодые венчались в церкви Введения, что на Лубянке.  Булгаков А.Я. сообщал в письме брату 27.V.33 следующие любопытные подробности этой свадьбы, имевшей место накануне: "Дело шло к церемонии, когда жених вдруг вспомнил, что забыл кольца дома: когда уже посылать! Но я дал ему свое обручальное кольцо, да князь Масальский старик свое; стало быть не Андрюша и Додо, а Масальский и я обвенчались… Говорила мне Катя, которая ближе стояла к невесте, что когда священник стал ее опрашивать: не обещала ли ты другому руку свою, то она очень смешалась. Священник повторил вопрос и тогда Ольга Пашкова ей шепнула: Ditea done due non (скажите же, что нет). Видно Додо вспомнила своего прежнего молодца, нашего Александра (Голицына)".
    А Сушкова Е.А. продолжает - "Свадьба была блистательная, молодые казались счастливыми, обеды и балы обыкновенной чередой сменялись один за другим". Первое время супруги жили в доме на Лубянке, который теперь принадлежал А. Ростопчину. Фото 1900 - 1910 гг.

      Сушкова Е.А. дает нелестную характеристику Андрею Федоровичу. - "Он держит себя пренебрежительно, даже презрительно, глупая улыбка не сходит с его губ, его замечания очень часто бывают неуместны, он упрям и, однако, пуст и легкомыслен, он скуп и часто расточителен до сумасшествия, — я приведу тому несколько примеров: ему прислали из Петербурга для его невесты серьги, стоившие 10 000, но так как они ей не понравились, он их разломал на куски; потом, по его распоряжению, ему купили четверку лошадей за 12 000, он их нашел недостаточно хорошими и в припадке раздражения отдал слугам. Но докончим его портрет: у него много самолюбия и он считает себя остроумнее всех на свете, вместе взятых, — впрочем, он богат и может обойтись без этого....
     По всем внешним признакам моя кузина будет им командовать, тем более, что она играет теперь роль покорной и страстной".
     Но существуют и другие описания личности А.Ф. - " Характером и складом ума граф Р. походил на своего отца; он был веселый, живой, остроумный человек, любивший светские развлечения, постоянно участвовавший во всех Московских празднествах (так, например, в 1849 году он участвовал в маскараде в доме Московского Генерал-губернатора, изображая, с княгиней С. В. Мещерской, Москву), и живший открытым домом и в Москве, и в Петербурге".
     А о своей кузине Сушкова пишет - "По высокомерному виду моей кузины [Ростопчиной] ясно, что она не забывает своего титула графини — мне жалко видеть, как она обращается с дядей Андреем, который всегда был так добр к ней...  я не могу переварить ее дерзости по отношению к другим".
     Вскоре после свадьбы супруги уехали в с. Анна, Бобровского уезда Воронежской губ., где находилось одно из имений Андрея Федоровича, там впоследствии не раз они будут жить в теплое время года.  Ростопчина всегда много писала, но, как пишет Ходасевич - "в период между августом 1832 и январем 1834 г. ею не опубликовано ни строчки. Вероятно, того, что было написано во время сватовства и в первые месяцы брачной жизни, проведенные в деревне, она не считала возможным печатать". Видимо, уже тогда, в деревне, супруги отдалились друг от друга, тем не менее продолжали жить вместе. Зимой 1834 г. они опять в Москве. И первые строки Ростопчиной  -
                                                  Подчас, измучившись тоскою,
                                                  Тяжелым сном душа замрет,
                                                  И много дней своей чредою
                                                  Над мертвой время пронесет...
                                                  Но если вдруг она очнется..
    В. Ходасевич пишет - "Андрей Федорович не препятствовал жене своей жить, как ей нравится. Поскольку позволяли светские приличия, он не мешал ей. Ростопчина «очнулась» зимой 1834-35 года, в Москве, и, конечно, на бале. В это время, выстрадав, видимо, много и со многим примирившись... С этой поры бал окончательно завладел Ростопчиной. Оказалось, что это и есть то место, где так хорошо скрываются причины тоски, где романтические мечтания с волнующей и хрупкой скудостью осуществляются в действительности...".

      В 1836 г. супруги переезжают в Петербург, туда же Ростопчин перевозит и свою коллекцию. Здесь Ростопчины зажили оживленною жизнью столицы, посещая балы, маскарады, шумные светские гостиные. Брат поэтессы, С. П. Сушков, свидетельствовал: "От зимы с 1836 на 1837 г. сохранились в моей памяти неизгладимые воспоминания о происходивших нередко у Ростопчиных обедах, на которые собирались Жуковский, Пушкин, князь Вяземский, князь Одоевский, граф Соллогуб и еще некоторые другие лица, принадлежащие по своим близким связям к этому высокоинтеллигентному и даровитому кружку…". Успех Ростопчиной все возрастал; стихи ее заучивались наизусть, их охотно печатали лучшие журналы. Она сделалась модной писательницей, о ней говорили. В 1841 г. вышел первый сборник ее стихов.
    В это же время у супругов рождается трое детей. В 1837 – Ольга, через год – Лидия, а в 1839-м – Виктор.
    Удивительно, но в тоже время у нее завязывается долгий и мучительный  роман с Андреем Николаевичем Карамзиным (1814 - 1854 гг.), младшим сыном известного историографа, добрым знакомым Пушкина и приятелем Лермонтова. Он также был моложе  Додо на три года. Этот роман обсуждался в свете, но Ростопчина была безоглядной в своем чувстве, хотя и понимала, что у него нет будущего.
                                           Андрей Николаевич Карамзин. Худ. Л. Вагнер. Литография
                                                     
      И уже через год после рождения ее сына Виктора в 1839 г. от Андрея Ростопчина, в 1840 г. у нее родилась дочь Ольга (1840 - 1897 гг.) от Андрея Карамзина, а через какое-то время, от этой же связи, рождается еще одна дочь Мария, годы жизни ее неизвестны. Обе девочки воспитывались в в Женеве и носили фамилию Андреевы. Андрей  Карамзин в 1846 г. женился на красавице Авроре Демидовой, он был убит на Крымской войне в 1854 г.
     В статьях о Ростопчиной много неточностей. В Википедии сказано, - "Два года (1838 - 1840 гг.) она жила в Анне (в имение в с.Анна) безвыездно. Там были написаны многие известные её стихи". Это неверно. Как тогда она могла родить от А. Карамзина в 1840 г.?
      И еще, часто пишут, что это последний роман Додо, но и это не так, об этом дальше.
      Ее муж, Андрей Ростопичин в феврале 1840 г. снова зачислился на службу корнетом в Гусарский полк; в июне того же года он произведен был в поручики, а в 1843 г. был уволен от службы с чином штабс-ротмистра, в 1844 г. жил в имении и состоял корреспондентом специальной Комиссии в Управлении Государственного Коннозаводства.
     А Евдокия Петровна, в 1845 г., в Петербурге умудряется родить  от связи с Альбединским Петром Павловичем (1826 - 1883 гг.) еще и внебрачного сына - Ипполита. Кстати, замечу - любовник Евдокии Петровны был на 15 лет младше нее.
                                                               Альбединский Пётр Павлович
                                                    
     В том же, 1845 году, супруги Ростопчины уезжают за границу, где путешествуют, они побывали во  в Франции, Италии, Германии и в др. странах. Возвращаются они через три года в 1847 г.
     Во время поездки за границу в 1845 году Росточина написала балладу "Насильный брак", в которой аллегорически осудила отношения России к Польше, за эту балладу Николай I запретил поэтессе появляться в столице, поэтому супруги по приезде из-за границы поселяются в Москве, сначала в доме матери Ростопчина, на Новой Басманной, 16 (дом перестроен). Во многих книгах и постах ошибочно упоминается, что дом стоял на Старой Басманной улице, это неверно.

    Е.П. Ростопчина испытала тягостную атмосферу в этом доме, где стала постоянным объектом шпионства за ней слуг графини. Она писала "Меня упрекают в том, что я люблю выезды и стараюсь не оставаться дома. Пусть бы мои обвинители попробовали, какова моя домашняя жизнь". Не известно, знала ли свекровь о ее внебрачных детях, по крайней мере, о двух незаконнорожденных дочерях знала, т.к. есть упоминания, что об этом говорили в свете, поэтому вряд ли свекровь могла хорошо относиться к своей невестке.
   И так, у каждого из супругов были свои причины купить этот дом на Скадовой-Кудринской. У графа Андрея Федоровича разместить свою богатейшую коллекцию картин, гравюр, скульптуры, книг по тематическому принципу и доступно для исследования. У Евдокии Петровны освободиться от шпионства свекрови. В 1848 г. они покупаеют этот дом у Небольсина и переселюятся в него вместе с законнорожденными детьми.
   Николай Берг вспоминал - " Ростопчины рассчитывали поселиться в Москве прочно... дом обширный, поместительный, но всего в два этажа. Графиня поселилась внизу, отделав по своему вкусу анфиладу из пяти-шести комнат, где расставлена была, по ея же вкусу, старая петербургская ее мебель: изящные диваны, кушетки, кресла, стулья, козетки разных величин и форм — по стенам, налево от входных дверей и посредине. Маленькие шкапчики, столики, шифоньерки, полки и полочки, с дорогим старинным фарфором — направо у окон. Комната с камином и будуар графини были отделаны с большим вниманием, чем прочие... Весьма ценная рояль, на которой в Петербурге игрывали знаменитые виртуозы Европы, помещалась в одной из комнат, ближайших к выходу...".

    Их дочь, Лидия Ростопчина, впоследствии вспоминала, что "дом был частью перестроен и обращен в настоящий дворец, где картинная галерея и библиотека занимали верхний этаж. Двойная мраморная лестница освещалась окнами из небольшой залы, где стояла красивая статуя в натуральную величину "Девушка, удящая рыбу" Сципиона Фадолини-младшего. Налево находилась библиотека, громадная комната, занимавшая всю глубину дома, где тысячи томов наполняли шкафы... На трех гигантских столах были разложены стопками альбомы и коллекции гравюр... На камине белого мрамора — зеркало, соответствовавшее по размерам величине комнаты, было окружено рамой удивительной резной работы, чудесным произведением Брустолони в Венеции. На стенах висели портреты фламандской школы, масляными красками, во весь рост изображающие Анну Австрийскую и Марию Медичи; затем четыре полотна французской школы: М-ль де ля Вальер, Генриетта Английская и две дамы, фигурирующие в балете, называемом "Времена года" и т.п.
    Средства Ростопчиных в то время были еще в надлежащем порядке. Поселившись на Садовой, Е.П. Ростопчина погружается в московскую жизнь, ездит в театры, на прогулки в Петровский парк. В своем доме графиня устраивает литературный салон, где собирается вся литературная Москва. Здесь можно встретить М. Н. Загоскина, Д. В. Григоровича, А. Ф. Писемского, выступавшую под псевдонимом Е. В. Тур графиню Салиас де Турнемир – сестру драматурга А. В. Сухово-Кобылина, поэта Я. П. Полонского, актеров М. С. Щепкина и И. В. Самарина. В этих стенах происходит знакомство. Льва Толстого с А. Н. Островским, живописца П. А. Федотова с Гоголем.

     Граф проводил утро преимущественно у себя дома. Временами к нему заглядывали кое-какие приятели и знакомые по Английскому Клубу, где он был членом: коннозаводчики, любители троек, цыган, балета, добрых закусок. 8-го января 1850 г. он открыл здесь, для обозрения публики, свое художественное собрание, которому тогда же издал особый каталог. Дом-музей гостеприимно был открыт для всех желающих – никаких ограничений для посетителей. В мае 1850 года Ростопчины устроили выставку Федотова Павла Андреевича, пользовавшуюся совершенно исключительным успехом. Здесь экспонировались - "Сватовство майора", "Разборчивая невеста", "Завтрак аристократа" и др. Тогда же был написан Федотовым и портрет Ростопчиной.
                                                            
    Однако, все было не так благостно, как может показаться на первый взгляд. Постепенно Евдокия Петровна поняла, что будучи за границей, она отстала от новых веяний в литературе.  Сначала, как пишет Ходасевич - "она полагала, что критики просто "забыли" ее, графиню Ростопчину. В действительности в самой литературе русской началось торжество новых течений. Внешним выражением происходящего перелома был тот факт, что именно в этом году основанный Пушкиным Современник перешел к Панаеву и Некрасову...." Она по-прежнему много пишет. "И роман за романом, повесть за повестью встречает печать, под предводительством Современника, насмешками или обидным молчанием. Ростопчина негодует, но понимание окружающего в ней не растет... Следующий, 1852 год был годом несчастий. Умерли былые друзья: Жуковский и Гоголь. Отношения с литературой окончательно испортились... Отношения со светом также испортились... там начинают посмеиваться над ней как над женщиной. Ей дают понять, что она – стареющая красавица, что ей поздно окружать себя молодыми людьми и обнажать плечи. Подымаются сплетни, вокруг – злорадство...".
    В довершение ко всему был разорен и ее муж. Бартенев пишет, что произошло это из-за студента московского университета Тихонравова Н.С. (впоследствии ректора университета с 1877 года по 1883 гг.), - "отец его служил экзекутором в Глазной больнице и был закладчиком. Проигравшиеся члены Английского клуба брали у него деньги за большие проценты. В том числе и граф А. Ф. Ростопчин. Тихонравов списал у Погодина, без его ведома, письма графа Ф. В. Ростопчина к князю Цицианову и поместил их в своей статье о графе Ростопчине в "Отечественных Записках", тогда как письма были даны Погодину только для прочтения. Увидав их в печати, владелец страшно рассердился и печатно заявил о поступке Тихонравова; тогда тот предъявил к взысканию унаследованные им от отца Ростопчинские векселя, и это было началом Ростопчинского разорения. Подали ко взысканию другие заимодавцы, граф продал свои Московские дома...".
    В 1852 г. Андрей Федорович продает и этот дом княгине С.С. Щербатовой, а сам с семьей переезжает на Спиридоновку, в дом Рахманова. А последние годы они жили, вероятно, в доме матери, т.к. Евдокию Петровну Ростопчину, умершую в 1858 г. от рака желудка, отпевали в церкви на Басманной.
    В итоге Ростопчину за долги пришлось распродать не только дома и имения, но и свою коллекцию картин и библиотеку, а также знаменитый ростопчинский конный завод. Распродажа растянулась до 1868 г. Сам же граф вынужден был отправиться в Иркутск на государственную службу, затем вернулся и жил в Петербурге. Граф А.Ф. Ростопчин вторично женился в 1881 г. на Анне Владимировне Скоробогач, разведенной жене разжалованного в солдаты Мерецкого. Признал своей добрачную дочь Анны, которая получила имя графини Ростопчиной и впоследствии вышла замуж за доктора Ковалева. Скончался Андрей Федорович Ростопчин в 1892 г.
      Их старшая дочь Ольга после замужества жила в Италии, Румынии, Англии, Франции, следуя за своим мужем - выдающимся итальянским дипломатом Иосифом Торниелли. Сын Виктор служил в императорской армии, дослужился до полковника и умер, на сороковом году. А дочь Лидия пошла по стопам матери - стала писательницей, правда, на чужбине. В конце 1860-х годов она перебралась на жительство во Францию, где прославилась как автор литературных произведений и общественный деятель.
    Незаконнорожденная дочь от Карамзина - Ольга, тоже стала писательницей и драматургом. В 1863 году вышла замуж за писателя Павла Дмитриевича Голохвастова, сведений о второй дочери нет, известно только, что в конце 1850-х годов они приехали в Россию и жили у Карамзиных.
    Незаконнорожденный сын Ипполит впоследствии стал Минским