Российский Кавказ остается без русских

Здравствуйте, уважаемые читатели.
Можно ли предотвратить монополию власти коренных национальностей в регионе?

Русские покидают Северный Кавказ. В столице долго закрывали глаза на этот факт. Признали его только тогда, когда ситуация, по общему мнению экспертов, стала практически необратимой. По данным переписей, за последние двадцать лет доля русского населения Чечни сократилась с 23 до 1,5% (в абсолютных цифрах республика недосчиталась более 200 тысяч русских), в Ингушетии — до 1%, в Дагестане — с 9 до 4,7% и так далее. Наименьшее снижение численности русского населения произошло в Адыгее (с 68 до 64%) и Северной Осетии (с 29 до 23%).

Эти цифры — то, что фиксирует статистика. Однако, по оценочным данным, речь идет об отъезде с Кавказа до полумиллиона русских. Удельный вес русского населения сократился там минимум в два раза, причем в основном за счет высокообразованного и квалифицированного городского населения.

Снижение численности русских на Кавказе — фактор явно негативный, что хорошо видно по состоянию региона. Именно русские были главным проводником модернизации на Кавказе, двигателем экономического роста, катализатором развития национальных культур и выхода их на общероссийский, а в некоторых случаях и международный уровень. В многонациональных республиках, таких, как Дагестан, русский язык стал средством межнационального общения, сглаживания национальных противоречий.





Тем не менее русских на Кавказе становится все меньше. Этот процесс обусловлен рядом причин. Одна из них — резкое снижение уровня безопасности, архаизация общества, переход его на более низкую ступень, когда на первый план выходят родственные и клановые связи, в которых русским просто нет места. В наиболее яркой форме это происходило в Чечне и Ингушетии, где славянское население оказалось совершенно беззащитным перед местными агрессивными бандами. Бандиты не останавливались перед убийствами даже православных священников — отца Анатолия Чистоусова в Грозном и отца Петра Сухоносова в ингушской станице Слепцовской, ставших современными кавказскими мучениками.

После начала Первой чеченской войны республику покинули практически все, за исключением совсем дряхлых стариков, которые были не в силах уехать. Русские беженцы долгое время мыкались в Центральной России. Через несколько лет им выдали небольшие суммы, на которые было невозможно решить главную — жилищную — проблему. Ни правозащитники, ни «структуры гражданского общества» не интересовались их положением. После всего, что пришлось пережить дома, люди оказались брошены на произвол судьбы уже на исторической родине.

Так Чечня и Ингушетия стали практически моноэтничными. Нынешнее руководство Чечни пытается по мере сил исправить эту ситуацию: восстановило храм Архангела Михаила в Грозном, способствует поминальным поездкам родственников на русское кладбище, призывает русских возвращаться в республику. Действовало несколько программ содействия возвращения русского населения в Чечню и Ингушетию. Однако они, надо признать, провалились: несмотря на общее умиротворение, ситуация в обоих субъектах федерации достаточно сложна для того, чтобы принять решение о возвращении. Кроме того, и там, и там плохо с работой — безработица составляет от 20 до 40%.

Исторически сложилось, что русские, проживавшие на Кавказе, обладали высоким образовательным уровнем, имели хорошую профессиональную подготовку, работали в промышленности и сельском хозяйстве. В период постсоветского упадка, остановки и перепрофилирования множества промышленных предприятий и производств высококвалифицированные рабочие и инженеры оказались не нужны. Конечно, аналогичные процессы шли по всей России, но именно на Кавказе они стали для многих толчком для принятия решения об отъезде.

Разница мировосприятия, серьезные, иногда коренные отличия русской городской и традиционной местной культур, выходящие на первый план на фоне индустриального краха, не оставляли иллюзий относительно возможности вписаться в новые реалии. По этой причине уезжали, например, из Кабардино-Балкарии и Дагестана. Серьезным фактором в пользу отъезда для многих стал радикальный исламизм, поднявший голову практически по всему Кавказу в 1990-2000-х годах.

В более поздний период, когда вооруженные конфликты прекратились, но созидательное строительство еще не началось, многие уезжали с Кавказа по тем же причинам, что и образованные и активные представители титульных национальностей. Северный Кавказ, при всех его неоспоримых природных и климатических достоинствах, в общественном и социальном плане остается глухой провинцией. Местные сообщества, как правило, замкнуты на себя, глухи к любым инициативам, которые часто воспринимаются как попытки посягательства на неформальную власть и влияние. «Пробиться», сделать карьеру в этих условиях сложно, а то и практически невозможно не только русским и представителям других «неместных» народов, но и «своим», если они не принадлежат к «правильной» фамилии или роду. Толковая кавказская молодежь, не желающая мириться с таким положением дел, точно так же бросает все и едет покорять Москву, Санкт-Петербург и другие мировые столицы, как и их русские сверстники.

На следующем этапе решающим может оказаться уровень зарплат и карьерных возможностей. И то, и другое существенно отстает от московских (понятно, что «кавказцы» любой национальности едут не в Кировскую или Брянскую область, а в центральные города). «Потолок» развития и самореализации невысок. Достигнув его, многие принимают решение об отъезде. Такая ситуация характерна прежде всего для некогда промышленно развитой Северной Осетии.

Несмотря на то что Кавказу плохо без русских, как, впрочем, и без креативных и квалифицированных людей любой национальности, сами они в регион не вернутся. Решение проблемы лежит не столько в подготовке и реализации соответствующих государственных программ, сколько в осознании федеральным центром необходимости всеобъемлющего возвращения Северного Кавказа в общероссийское ментальное, социальное и общественно-политическое поле. Русские вернутся в регион только тогда, когда он не на словах, а на деле станет частью российского государства. Сделать для этого нужно не так много: отказаться от мифологизации Кавказа и предложить ему программу развития, основанную на нуждах региона как составной и очень важной части великой России.
(по материалам сайта rusplt.ru)

Мнение автора:
Очень правдивая статья. Можно сказать, что с начала 90-х эта тенденция касается не только российского Кавказа, но и остальных республик Средней Азии, входивших в состав СССР. Тогда бегство приняло просто массовый характер, несмотря на годы, прожитые в мире и нажитое имущество. И не всегда люди переезжали в РФ, многие разъехались по всему миру, видя больше перспектив, либо имея там родственные связи. Сомневаюсь, что в ближайшем будущем эта тенденция сменится на обратный процесс.
Всем мира и добра!