r.i.p.

ТАГАНКА, ТАГАНКА…
Вот она в который раз кончилась.
Жалко, конечно.
Хотя она и так жила уж слишком долго. Нормальный срок для театра –
это пока Джульетта вырастет в Аркадину. То есть не более тридцати
лет. Или даже меньше, потому что четырнадцатилетних Джульетт мы на
сцене не встречаем.
Потом нужно не просто обновлять труппу, а менять весь театр.
Всю его, так сказать, консепсию.
Если не менять, то получится то, что получилось: от «Доброго
человека» к «Фаусту» - от мощного авангардистского действа,
напитанного «гением, жалостью, страстью» (с) – к
холодным притопам-прихлопам, которые никого не обманут, не
завлекут.
Впрочем, я не профессионал, я просто зритель. И не такой уж
пристальный, наверное. На Таганке я видел всего-ничего: «Добрый
человек», «Антимиры», «Товарищ, верь!», «10 дней», «Дознание»,
«Гамлет», «Вишневый сад» (Эфросовский спектакль), «Дом на
набережной». Всё – гениально.
А также в последние годы «Марат-Сад» (посредственно), «Суффле»
(плохо) и «Фауст» (просто ужасно).
На «Фаусте» со мной приключилась такая история.
У меня оказался лишний билет. Я, как хороший мальчик, пошел его
возвращать в кассу. Там его, ясное дело, не приняли. Но
посоветовали продать у входа. У входа его у меня не купили. Тогда
я, как ну просто совсем паинька, еще раз обратился в кассу. Там мне
поцокали ногтем по стеклу, где было что-то вроде «билеты не
возвращаются».
Ну, нет, так нет.
Прихожу в зал, сажусь на свое место в первом ряду, а рядом, на
пустое кресло, кладу бейсболку. Сидим мы с ней, никого не трогаем.
Свет начинает потихонечку гаснуть. Подходит капельдинерша и ведет
какую-то иностранную тетку.
- Место свободно? – спрашивает у меня.
- Занято, - говорю. – Здесь моя шапочка сидит, - и показываю два
билета.
- Вы шутите? Кто-то сейчас придет?
- Не шучу. Никто не придет, - говорю. – И вообще не мешайте мне
получать эстетическое удовольствие.
- Пустите зрителя! – говорит капельдинерша и толкает иностранку к
моему честно оплаченному второму креслу.
- Не пущу, - говорю, и руку кладу на сиденье.
- Вы с ума сошли! – шепчет она (свет меж тем уже почти погас). –
Нельзя же чтобы в первом ряду была дырка!
- А билеты не брать назад можно? – говорю. – Ну, в крайнем случае,
так и быть, пусть эта дама купит у меня билет. По номиналу. Мне
лишнего не надо.
- He is
crasy! – говорит капельдинерша
иностранке. И вертит пальцем у виска.
- Certainly,
I am! –
отвечаю.
Они уходят, а из динамиков звучит ласковый бархатный голос Юрия
Любимова, который призывает зрителей выключить мобильники и не
влеплять жвачку в обивку кресел.
Больше, значит, не услышим мы этого голоса на
Таганке.
Жалко.