Рекордный профицит и рекордный отток капитала

• Продовольственные товары и с/х сырьё: 41,27 млрд долларов (+14,8%)


• Нефть и нефтепродукты: 383,7 млрд (+42,4%)


• Удобрения: 19,29 млрд (+54,3%)


• Древесина и изделия из неё: 8,97 млрд (-24,3%)


• Чёрные металлы: 24,48 млрд (-15,2%)


• Алюминий: 9,17 млрд (+7%)

На основе только этих цифр можно понять, что основной вклад в рекордный профицит торгового баланса внесли углеводороды. По газу, к слову, статистика не раскрыта.
Вроде бы, необходимо воспринять данные цифры с оптимизмом. Пусть Россия получила деньги от экспорта природных ресурсов, однако деньгами от этого они быть не перестают. И, при грамотном инвестировании в несырьевые проекты реального сектора, можно получить хороший результат его развития. Деньги, как видим, вроде бы имеются.
Однако здесь мы подходим к иной статистике. А, именно, к оттоку капитала. И здесь, увы, цифры порадовать не могут.

Много ли это? Однозначно, нет. Особенно, если учитывать аномально высокие цены на нефть и газ, за что мы получили рекордные показатели экспорта. Это явно не те деньги, на которые можно было бы рассчитывать в том случае, если бы цифры оттока капитала не были столь ужасающими.

Возьмем в качестве примера 2019 год. Тогда профицит торгового баланса составил 177,2 млрд долларов, отток капитала - только 22,6 млрд. Таким образом, баланс был сведен в размере 154,6 млрд долларов.

Понятно, что помимо двух этих статей в платежном балансе имеется ещё ряд других. Однако главное - это именно торговый баланс и отток капитала.

Впрочем, было бы правильнее говорить не об оттоке капитала, а о недопритоке. В начале второго полугодия Центробанк и Минфин отменили обязательство по продаже валютной выручки экспортерами. Причем не только несырьевых, но и вообще всех. Более того, разрешили экспортерам оставлять выручку на счетах в зарубежных банках. Здесь я уже не говорю о тех рисках, которые могут постигнуть эти счета в результате очередной заморозки.

Понятно, что компании вряд ли будут держать массово деньги в долларах и евро в каком-нибудь Лондоне (хотя, уверен, отдельные прецеденты имеются). Но, даже если это дружественная юрисдикция, нашей экономике от этого фактически ничего не перепадает. Остается только надеяться, что когда-нибудь эти деньги (или их часть) вновь вернутся в Россию.

Поэтому в очередной раз получаем ситуацию, когда деньги у нас, вроде бы, имеются. Однако где они находятся и как используются - большой вопрос.

Уверен, что политика государства должна быть более решительной. И государство должно управлять денежными потоками в директивном порядке, не нарушая при этом права предприятий. Ситуация, когда экономика остро нуждается в инвестициях в несырьевые высокотехнологичные проекты, требует совершенно иного подхода.