Рецензия (прошлогодняя) на книгу Джорджа Пэкера 'The Unwinding' из Нью-Йорк Таймз
kva-batrahos — 15.10.2014
(Название книги даю по-английски, хотя и рецензия-то
прошлогодняя, и я даже видела, что у нас ее называли "Амортизация".
Но читав книги, трудно сказать, подходящий ли перевод заголовка. Я
как-то думала что речь идет о "пересмотре общественного договора",
или о чем-то таком.)
Из Нью-Йорк Таймз http://www.nytimes.com/2013/06/09/books/review/the-unwinding-by-george-packer.html?pagewanted=all&_r=4&
«Большие Деньги»
“The Unwinding” Джорджа Пэкера
автор Дэвид Брукс
опубликовано 6 июня 2013
Дэнни Хартцелл вырос неподалеку от Питсбурга, он рос с отцом-алкоголиком, в основном оставлявшим сына без всякого присмотра. Жену его, Ронали, тоже вырастили родители-алкоголики, ее мать порой пила медицинские растирки на спирту, если не удавалось достать ничего другого. Часто они жили возле своей машины[1], и Ронали ложилась спать голодная, если ее мать была слишком пьяна, или просто не могла покормить ее.
Дэнни и Ронали встретились, и влюбились друг в друга в Тампе. Оба они бросили школу не закончив старших классов[2]. Когда грянул спад 2008 года Дэнни временно уволили[3] с фабрики, производившей пластиковые пакеты. Ему было уже под 40, он маленького роста, страдает избыточным весом, глух на одно ухо, и у него тогда уже не доставало нескольких зубов. Голос у него громкий и грубый. Ронали тоже толстуха, и тоже была уже без ряда зубов. Она больна диабетом.
Привязанность их друг к другу и к детям невероятно сильна, но больше они почти ни с кем вообще не общались. Как Джордж Пэкер пишет в своей книге “The Unwinding”, представляющей собой захватывающее повествование и вместе с тем исследование современной Америки, Хартцеллы «держались подальше от своих еще живых родственников, которые большей частью крепко пили. У них было мало друзей, у них не было своей церкви (хотя они христиане), они не являлись членами какого-либо проф-союза (хотя они как раз рабочий класс), или же сообществ или организаций по месту жительства (хотя обоим очень бы хотелось, чтобы их район стал настолько безопасным, чтобы в канун Дня всех святых можно было б отпускать детей ходить ряжеными по домам клянчить сладости, как принято по обычаю[4]). Ни о какой политике они вообще не думали.»
Весной 2009 выяснилось, что у их дочки рак кости, в левой ноге. Следующие 18 месяцев были целиком посвящены лечению. В квартире завелись тараканы. Ронали перестала готовить, они жили на пицце, готовых макаронах с сыром и мясных запеканках того рода, что продаются упаковками по шесть штук за 2 доллара 28 центов[5]. Дэнни нашел работу на послставки[6] в Таргете, но однажды ему приказали приехать утром того дня, когда его дочке было назначено ехать к врачу. Он не удосужился позвонить и попросить выходной. Он просто не появился на работе, и дело кончилось тем, что он потерял ее.
Наконец Дэнни и Ронали решили вставить себе зубы. Они пошли к дантисту, и там им обработали десны и вырвали оставшиеся зубы, в результате чего они стали оба вовсе беззубыми. Обоим сделали по протезу, с полным набором сверкающих новых зубов. Но у Ронали все начало болеть еще в кабинете у дантиста. Она вынула протезы и больше никогда их не вставляла. Дэнни тоже бросил носить свои.
Дэнни нашел работу в Уол Марте, но ему эта работа быстро стала ненавистна. Пэкер в двух словах описывает его чувства: «Ему ненавистно было надменное отношение управляющих, … покупатели, которые, когда он расставлял товар на полках, лезли к нему с вопросами, где эти добланные бананы, сам факт, что он теперь «ассоциированный член»[7], а не «работник по найму»[8] как в доброе старое время.» Он громко высказывал свои жалобы коллегам, и в один прекрасный день управляющий вынес Дэнни предупреждение за «неподобающую психологическую установку»[9]. Гордость его была уязвлена, и Дэнни перестал ходить на работу, и потерял и ее тоже.
Хартцеллы – только одна из семей, с трудом пробирающихся сквозь современную экономику в книге Паркера, которая производит более чем сильное впечатление. Он рассказывает нам историю экономических превращений, которые претерпела страна, глядя на нее снизу вверх, причем с самого низа[10].
Совершенно очевидно, что Пэкер построил свою книгу по образцу романов Джона Дос Пассоса, составивших трилогию «США» (1930-1936), которые вышли в свет когда Великая депрессия пребывала в низшей своей точке. Дос Пассос прослеживал беспорядочные судьбы дюжины или чуть более выдуманных персонажей, перемежая рассказ краткими биографиями реальных исторических личностей и текстами песен, чтобы передать дух времени. Все это он еще и упаковывал в левацкие политические взгляды самого яростного толка; несмотря на всю эту авангардистскую стилистику, трилогия писалась с тем, чтобы пробудить самосознание рабочего класса и протесты.
Персонажи Пэкеровской книги реальные люди, не художественный вымысел. Пэкер – штатный писатель Нью-Йоркера, на счету которого множество отличных журналистских работ касающихся Иракской войны (и в том числе выдающаяся книга, которая называется “The Assassin’s Gate”). Но как и Дос Пассос, он тоже включает в свой текст новостные сообщения, и краткие биографии крупнейших фигур. Его книга тоже пронизана достаточно крепким левацким экономическим популизмом. Он в самых восторженных тонах рисует портрет Массачусетского сенатора Элизабет Уоррен[11], чьи политические взгляды совпадают с его собственными.
Что до Демократов, таких, как Барак Обама, Джо Байден[12], Лэарри Саммерса[13], Тим Гайтнер[14] и Робин Рубин[15], он, по-видимому, разочаровался в них, или же критически настроен по отношению к ним как \к лицам\ слишком близким финансовому истэблишменту[16]. Он, по-видимому, симпатизирует отщепенцам[17] настроенным против истэблишмента, будь то организаторы Оккупай Уолл Стрит, писатель Рэймонд Карвер[18], или даже либертарианец-ренегад Петер Тиль[19]. Он, по-видимому, считает таких представителей американского истэблишмента, как Опра Уинфри[20], Колин Пауэлл[21], Джей-зед[22], Элис Уотерс[23] и Сэм Уолтон[24] людьми бездушными, лицемерными, достойными жалости, или же способными на все что угодно при представившейся благоприятной возможности[25]. Ему. По-видимому, не нравятся Республиканцы, особенно же Чаевники (“Tea Party”[26] (сноска)), все они изображаются как личности, брызжущие слюной, прибегающие к политике «горчичного газа», которыми движет одна слепая ненависть.
Я не раз прибегнул к выражению «по-видимому»[27] потому, что Пэкер очень редко показывается \читателю\ и \прямо\ говорит, что он думает. Это книга, состоящая почти полностью из одних повествований, и то, что автор имеет в виду обыкновенно вкраплено в то, как именно он изображает людей, тех, кто ему нравится (отщепенцев), и тех, кто ему не нравится (банкиров, класс политиков). Есть в книге несколько абзацев, представляющих собой анализ как таковой, имеющих целью показать, что Америка пребывает в процессе “unwinding”, что структуры повседневной жизни рассыпаются в прах, что вожди нации «покинули свои посты»[28], и эта пустота заполнилась «той силой существующей в Американской жизни, которая всегда вступает в права в случае неявки ответчика, организованными деньгами.»[29] Но сомневаюсь, что аналитические абзацы, вместе сложенные, составили бы и несколько страниц этой книги в 434 страницы.
Историю, которые заполняют эти страницы, изложены изумительно хорошо. Есть несколько господствующих персонажей, которые то появляются то исчезают снова, как Джефф Коннотон например, идеальный политик №2, который в начале 80ых, одержимый честолюбивой мечтой олицетворяемой Джо Биденом, стал помощником, потом заведывал сбором средств, подом был лоббистом и своим человеком в Вашингтоне. Но во время финансового кризиса Коннотон разочаровался в политике, и он рисует Пэкеру бидена в самых нелестных тонах, как хладнокровного манипулятора, третирующего свой штат, использующего людей в своих целях, равнодушного ко всему кроме собственных президентских амбиций. (Этот портрет нарисован с такими преувеличениями, что является фактически карикатурой.)
Еще есть Дин Прайс, молодой пробивной делец, открывший целую вереницу[30] стоянок для грузовиков с закусочными, а потом купившийся на предположения какого-то полоумного что нефть в мире вот-вот закончится, и перешедший на био-дизель. Где-то с месяц он побыл в большой политической моде вместе со своими речами об энергии, затем его обвинили в неуплате налогов, компания его рухнула, и все кончилось плохо.
Есть еще Тэмми Тома, женщина из Янгстауна, штат Огайо, которая трудилась как каторжная на местном заводе автомобильных деталей, и выкупала обязательства по контракту чтобы выйти на пенсию пораньше, а местная экономика все больше разрушалась прямо на глазах. Она потеряла большую часть своих сбережений, вложив их в мошенническое предприятие типа пирамиды Понци[31]. В ярости от всего происходяшего вокруг нее она стала активисткой и занялась организаторской деятельностью по месту жительства.
Стоит повториться – истории свои Пэкер рассказывает с изумительным мастерством. В “The Unwinding” можно найти очень яркие мгновенные зарисовки[32] людей, которым довелось пережить утрату веры[33]. Как средство понять современную Америку эти примеры невероятно привлекательны. Но они также и не оправдывают надежд. Книга, как предполагалось, должна иметь подспудно социальный, экономический, и политический смыслы, но никакого реального социального, экономического или политического анализа в ней нет.
Под выражением “The Unwinding” Пэкер в сущности подразумевает три великих превращения, каждое из которых уже успело стать предметом громадного числа исследований и аналитических разборов. Первое – это застой в заработных платах[34] среднего класса и все расширяющееся неравенство. В зависимости от того, какого аналитика вы читаете, это связано с меняющейся природой рынка труда в информационную эпоху, с меняющейся структурой семьи, с повышением издержек на здравоохранение, с упадком \проф\союзов, или же с тем, что уровень образования не смог соответствовать технологиям.
Второе – это катастрофический спад, который начался в 2008. В зависимости от того, какого аналитика вы читаете, причиной этому послужило нарушения равновесия \внутри\ всемирного капитала[35], дурная политика Федерального резерва, жадность \обитателей\ Уолл Стрит, порочные модели оценки рисков, или же безумная вера в то, что цены на \строительство\ жилья[36] будут расти бесконечно.
Третье превращение – это то, что ткань, составляющая нацию, распускается[37], распадается на отдельные нитки. В зависимости от того, какого аналитика вы читаете, это или колоссальная проблема (число браков падает; некоторые меры[38] социальных связей приходят в упадок), или отнюдь не колоссальная проблема (уровень преступности идет резко вниз, некоторые меры социальных связей улучшаются).
Пэкер хочет, чтобы мы поняли, что суть эти превращения, но, в конечном итоге, \одних только\ повествований и анекдотов \для этого\ не достаточно. Необходимо дополнить их свидетельствами из всех этих давно идущих споров, и вмонтировать в какие-то теоретические основополагающие построения, и в какое-то мировоззрение.
Все основополагающие построения, которые Пэкер может предложить – это что национальные элиты с треском все завалили[39]. Класс организованных денег взял в полон Барака Обаму и намухлевал с условиями и так не больно чистой игры[40] в своих интересах: «Государственные мужи и генералы стали консультантами и учеными пандитами. Армия стала состоять из профессионалов, а не граждан. Из средних школ дети всего народа стали выпускаться едва грамотными.»
Всякий, кто пишет о Вашингтоне и Уолл Стрит, знает, что использование служебного положения с тем, чтобы себя любимого не обидеть[41], в этих местах средоточия власти Америки имеет место, в масштабах, вызывающих благоговейное изумление, причем большей частью все это еще и совершенно законно. Но в каком смысле эта элита – вышедшая из лучших университетов, представляющая собой такое разнообразие[42] и с настолько равными возможностями[43], каких не знала ни одна другая элита до нее – все завалила? На такого рода вопросы “The Unwinding” найти ответы не поможет.
Более того, эта теория «рыба-гниет-с-головы» никак на самом деле не объясняет застой в заработных платах, неравенство, Великий Спад, или изменение социального капитала[44]. Она и не очень-то вписывается во многие Пэкеровские достаточно сложные, сочные истории. Например, она ничуть не помогает нам понять, в какой же степени следует считать самих Хартцеллей в ответе за их собственные решения – то, что они бросили школу, не стали носить вставные зубы, бросали работу потому, что какой-то покупатель как-то взял и спросил, где бананы.
Мне жаль, что Пэкер не сочетал свой замечательный талант повествователя с большим числом свидетельств и исследований, вместо того чтоб полагаться на одно только повествование. Сочетать данные с жизнью, той, которой действительно живут.[45]
Когда Дос Пассос писал трилогию «США», у левых был марксизм. Это была жесткая интеллектуальная структура, которая обеспечивала подпирающую снизу теорию общества – как происходят социальные перемены, какие силы имеют значение, а какие не имеют, как работает общество, и кто может стать причиной того, что оно не работает. Литературный подход Дос Пассоса мог опираться на эту структуру, придавая ей объемность с помощью рассказов и прозы.
Теперь у левых больше нет ни марксизма, ни какой-либо иной связной интеллектуальной структуры. Нет больше никакой жесткой интеллектуальной структуры, на которую могла бы опереться работа Пэкера, нет никакой идеологии, которая придала бы ей организованность и форму. Но отсутствие фундаментальной исторической теории подрывает разъясняющую мощь “The Unwinding”, точно так, как оно подрывает мощь и эффективность современной политики в более общем плане.
Дэвид Брукс, “Op-Ed” ведущий колонку в The Times
[1] They lived out of their car – не знаю, что это может значить, я так поняла, что жили фактически в машине, располагаясь лагерем возле нее на ночь
[2] dropped out of the highschool
[3] lay off – это именно временное увольнение, в связи с сокращением производства которое предполагается как временное, т.е. если бы фабрика быстро встала на ноги снова, то его опять бы взяли
[4] for the kids to go trick-or-treating.
[5] В оригинале указаны точные названия, я их не нашла, но это что-то очень дешевое
[6] на самом деле part-time job, у нас это воспринимается только как неполный рабочий день, но на самом деле это может быть неполная рабочая неделя, и т.п., Дэнни, похоже, именно что ездил в тот город в некоторые дни
[7] ‘associate’ – что такое, не знаю, полагаю, что-то из области «коропоративной культуры»
[8] ‘employee’ служащий, или рабочий, может быть и ученый-исследователь, к примеру, или художник, но обязательно по найму, нанятый частным предприятием, или государственной организацией по контракту
[9] bad attitude – то есть фактически за то, что он без восторга смотрел на свою работу, а не за то, что плохо работал, не за реальное упущение в каком-то деле, а за настроение
[10] from the ground up
[16] establishment зловредное слово, и хочется его перевести, а не получается – но это что-то, что было учреждено или само устоялось, и что-то достаточно прочное, имеющее внутри себя и не только определенные законы и правила, а так же те граждане, которые в результате такого учреждения или устаканивания оказались на самом верху (потому как внизу, видимо, ничего прочного не бывает), однако не претендующее на природность или божественное происхождение своего положения, а обеспечивающее его прочность и продолжительность каким-то иными способами
[17] outsiders
[21] как-то глава генштаба https://en.wikipedia.org/wiki/Colin_Powell плохо вписывается в ряд, может, речь о футболисте https://en.wikipedia.org/wiki/Colin_Powell_%28footballer%29 но футболист англичанин
[24] если речь об этом человеке, то он умер что-то лет 20 назад https://en.wikipedia.org/wiki/Sam_Walton есть еще футболист, вернее, рэгбист https://en.wikipedia.org/wiki/Sam_Walton_%28American_football%29
[25] opportunistic то самое, что неустанно бичевал в своих трудах В.И. Ленин; если про микроорганизмы – то это «условно-патогенные», то есть активизирующиеся только при определенных обстоятельствах; про животных это «всеядный», жрущий что подвернется
[27] seems «кажется»
[28] abandoned their posts как капитанский мостик, или корабль
[29] “the default force in American life, organized money.”
[30] Chain - у нас привыкли в таком контексте переводить как «сеть», но это «цепь», цепочка, вереница; почти все, что мы привыкли называть сетевым, и есть вот эта самая цепь
[32] snapshots мгновенно сделанные фотографии
[33] loss of faith
[34] stagnation of the wages – то есть стагнация (застой, застаивание) наступила в \росте\ заработных плат, попросту – зарплата перестала расти, надо думать; потому и объединено в один пункт с неравенством; но вообще-то довольно странно смотреть на экономику под таким углом, зарплата вещь хорошая, но основа основ она только для отдельного человека, причем только в определенные периоды жизни и только в определенных обстоятельствах, когда он рассматривается как потребитель; мне всегда казалось, что основы основ экономики, как общечеловеческого или общенационального явления, это какие-то более существенные вещи, явления и процессы
[35] global capital imbalances
[36] housing, может быть и все, связанное с жилищным строительством, обустройство, земля, обслуживание до некторой степени наверное тоже
[37] unraveling of the national fabric
[38] measures – measures of social connection – что это может значить, не знаю
[39] failed – или потерпела полное фиаско, провалилась
[40] rigged the game
[41] self-dealings
[42] most diverse
[43] equal-opportunity
[44] social capital – что такое, не знаю, мультитран поясняет, что это фонды социального назначения
[45] Combine data to lives as they are actually lived. Не поняла, про что это, или из какой области.
|
|
</> |
Токарный станок с ЧПУ по металлу: как выбрать лучшее оборудование для вашего производства 
О «резне» в Нью-Йорке Америка доигралась? 
Контрольная точка: Полночь 
Красносоветская шизофрения 
Фото из Vk и Instagram Оксаны Самойловой 
ПОСЛЕ ТУРА (9): ЕЩЁ РАЗ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ КОРЕЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ 
На Васильевском острове 
«Они убивали чеченцев».Зеленский заявил, что его окруженцы причастны к 
