Рецензия Достоевского на «Левиафан»

dolboeb — 31.01.2015 По не зависящим от него причинам, Фёдор Михайлович Достоевский не смотрел «Левиафана».
Но всю нынешнюю дискуссию о нём он благополучно закрыл и просуммировал статьёй 1862 года.

Не откажу себе в удовольствии процитировать классика:

Узкая национальность не в духе русском. Народ наш с беспощадной силой выставляет на вид свои недостатки и пред целым светом готов толковать о своих язвах, беспощадно бичевать самого себя, иногда даже он несправедлив к самому себе, — во имя негодующей любви к правде, истине. С какой, например, силой эта способность осуждения, самобичевания проявилась в Гоголе, Щедрине и всей этой отрицательной литературе, которая гораздо живучее, жизненней, чем положительнейшая литература времен очаковских и покоренья Крыма.

И неужели это сознание человеком болезни не есть уже залог его выздоровления, его способности оправиться от болезни. Не та болезнь опасна, которая на виду у всех, которой причины все знают, а та, которая кроется глубоко внутри, которая еще не вышла наружу и которая тем сильней портит организм, чем, по неведению, долее она остается непримеченною. Так и в обществе... Сила самоосуждения прежде всего — сила: она указывает на то, что в обществе есть еще силы. В осуждении зла непременно кроется любовь к добру: негодование на общественные язвы, болезни — предполагает страстную тоску о здоровье.

Достоевскому повезло: в его времена ещё не изжита была иллюзия, что основным адресатом любого художественного произведения о России является российский же читатель и зритель. Который прочтёт, увидит и станет толковать о своих язвах, в намерении от них исцелиться и избавиться. 153 года спустя эта иллюзия успешно изжита, вместе с остатками общественной дискуссии. Место её занял панический страх из всё той же бессмертной комедии:

Ах, боже мой! Что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна

Страх перед иностранной насмешкой полностью вытеснил всякий стыд. А «страстная тоска о здоровье» сменилась запросом на то, чтобы любой отечественный позор оправдать и сделать поводом для национальной гордости, духовной скрепой и приметой «особого пути». Который в наши дни ясен до боли. Православие, самодержавие, шубохранилище для обслуживающих режим — и чемодан, вокзал, Израиль для тех, кто с такой программой почему либо не согласен.

Сказочно повезло Ф.М. Достоевскому не дожить до тех времён, когда первым критиком искусства в России сделался Фамусов.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив