Рецензия: А.Ганин "Измена ком​***армов".

wwold — 26.03.2021

Был подписан на электронный вариант, но один хороший человек подарил бумажный вариант, да пусть умножатся его тучные стада. И, пожалуй, пришло время поговорить о книге.

Андрей Ганин писал, прежде всего, о генштабистах (собственно, именно они в связи со своей квалификацией имели шанс получить в подчинение армию), но для меня она занимательна тем, что в ней нет чётко выраженной дихотомии: красный-белый. Это книга о разных людях, которые по разному воспринимали революцию и по разному реагировали на её последствия в виде гражданской войны. Собственно, классический белый здесь один - Борис Богословский. К большевикам он попал случайно в качестве преподавателя в академии генштаба, особо своих антипатий к ним не скрывал и быстро перешёл к белым.

А вот Фёдора Махова смело можно назвать розовым. Тот был и противником большевиков, и с белыми не сжился. Его судьба - сценарий остросюжетного сериала, который мои соотечественники, скорее всего, не поймут. Родился на каторге в семье ссыльного казака-старовера. Не смотря на это закончил Оренбургское казачье училище и Николаевскую Академию Генерального штаба. Участник Первой Мировой. После революции в партии социал-революционеров. По заданию ЦК партии добровольно идёт на службу к большевикам, получает в своё распряжение армию, после чего переходит на сторону войск КОМУЧа, а большевики по итогу вынуждены оставить Уфу. Далее успешно дерётся с красными, являясь одним из харизматичных командиров Народной армии. После переворота 18 ноября в Омске (когда власть перешла к Колчаку), участвовал в заговоре против Дутова, желая вернуть власть КОМУЧа в оренбургских степях. Был арестован, но то ли бежал, то ли был выдворен за границу.

В отличие от многих деятелей начала гражданской войны, чья партийная принадлежность, подчас, выбиралась в силу стечения обстоятельств, а при необходимости менялась на более актуальную - строго придерживался одной линии. Здесь меня позабавило два момента. Во-первых, многие недоброжелатели Махина считали его карьеристом, который торговал своими убеждениями. Это легко опровергнуть, наблюдая как он долго и упорно поддерживал явных аутсайдеров политической борьбы в России (ПСР). Во-вторых, чётко видно, что у социал-революционеров был свой набор маркеров, по которым они чётко отделяли агнцев от козлищ своих сторонников от оппонентов. Как непреклонные адепты революции от большевиков они отличались только установкой на "Равенство перед Законом", что одинаково отдаляло их и от красных победителей, и от проигравших белых (с последними в эмиграции они бузитёрили).

Участвовал Махин и в организации диверсионно-разведовательной деятельности, которой занимались эсеры в начале 20-х, надеясь, что народное недовольство опрокинет хрупкую власть большевиков. В силу беспереспективности данной деятельности перешёл к более миролюбивым формам организации эмиграции. Переехал в Белград, где возглавлял общество, помогавшее бывшим соотечественникам. Причём, в пику другим белогвардейским оргагизациям, которые считал реакционно-монархическими. Здесь произошло его очередное перерождение. Связано оно было с успехами индустриализации в СССР. Для ряда патриотично мыслящих эмигрантов большевики из "узурпаторов" постепенно превращались в "тех, кто смогли". Махин не только является рупором советско-югославского сотрудничества, но и со временем стал агентом политической разведки. Ну, и новый виток в его жизненных перетрубаций дала Вторая Мировая война.



Фёдор Махин в центре. После захвата немцами Югославии, этот далеко не молодой человек перешёл на нелегальное положение, а потом, после разных приключений, попал в отряд Тито. Пережив с ним все испытания и тяготы партизанской войны, которая вознесла последнего на предестал власти в стране. Вместе с ним поднялся и Фёдор Махин, закончив войну в звании генерал-лейтенанта Югославской Народной Армии.

Он ещё успеет побывать в СССР, повидать семью и попросит у Сталина разрешения вернуться домой. Не получив его, вскоре умрёт. Злопыхатели говорят от огорчения, умные замечают, что проблемы со здоровьем у Махина начались ещё в период суровых партизанских будней, которые он встретил на седьмом десятке. Тем не менее, его можно назвать счастливым человеком. Не смотря на все жизненные перетрубации, он нашёл своё предназначение и на заключительном этапе своей жизни верно и со знанием дела служил своей далёкой родине. А быстрая смерть после войны не позволила ему увидеть размолвку между СССР и социалистической Югославией, что, наверное, стало бы для него тяжёлой ношей.

Совсем иными персонажами выглядят Николай Всеволодов и Николай Жданов. Безусловно, они не были симпатизантами большевиков, но и какими-то идейными белыми так же не выглядят. Особенно, это касается Всеволодова, который являлся обыкновенным приспособленцем. Впрочем, и Жданов, возможно, в силу возраста - не был особо свирепым контрреволюционером. Не смотря на то, что суды белых оправдали перебежчиков за их службу у красных, предъявить им конкретные акты диверсий и вредительства крайне сложно. У меня сложилось впечатление, что эти два генштабиста просто подзабивали на работу в тех непростых условиях, когда даже активная деятельность не была гарантией успеха в силу хаосе разворачивающихся событий. В силу чего этим персонажам было довольно легко предъявлять белым результаты как бы своей вредительской работы. Впрочем, и к белым они, по большей части, перебежали не просто так, а в силу развала красных фронтов в результате победного наступления оппонентов. Случись чуть иначе и окажись они на более спокойном участке, то, возможно, тянули бы без огонька свою рабочую лямку на красных и дальше. А после победы последних вошли бы в той или иной мере в пантеон победителей. Причём, учитывая возраст и болезни, были все шансы не дотянуть до чекистских подвалов 30-х годов. Но по факту была выбрана безвестная смерть на чужбине.

Что самое смешное, дети Жданова в СССР в последующем смогли оформить пенсию по потере кормильца, типа, расстрелянного белыми. Прокатило. Вот вам и бдительное око НКВД. При этом дело Богословского до сих пор закрыто ФСБ, как человека совершившего преступления против человечества, хотя это был штабной работник, не совершавший ничего такого, чтобы выходило за рамки идущей гражданской войны. Что ж история порой причудливо раздаёт кнуты и пряники участникам беспокойных событий.

В общем, книга интересная, хотя и не лишённая воды. Опять же надо понимать, что дан срез не совсем привычных нам типажей, которыми оперируют идеологи со обеих сторон баррикады. Она показатель того, что всё было несколько сложнее и люди имели более разнообразные стратегии поведния даже в рамках жёсткой дихотомии гражданской войны.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив