Рассказ Бориса Васильева «Суд да дело» о хороших убийце, адвокате и судье

uborshizzza — 13.07.2018
В чужом блоге нашла упоминание о рассказе Бориса Васильева «Суд да дело». Этот рассказ был написан в 80-х годах, во время дискуссий в «Литературных газетах» о праве дачников убивать тех, кто грабит их урожай. Тогда было несколько таких случаев: кто-то оставлял бутылку с отравленной водкой в своем домике, чтобы праздные и нетрезвые люди, имеющие обыкновение заходить на чужие дачи зимой или весной, отравились и послужили назиданием другим; кто-то ставил медвежьи капканы, а кто-то и стрелял в тех, кто воровал у них картошку или яблоки.

Когда случались несчастные случаи или, не дай бог, убийства, дачников сажали. Казалось бы, общественное мнение должно было бы быть на стороне жертв. Разве жизнь стоит мешка картошки или изгаженного дачного домика? Но появились и те, кто задавался вопросом о вине тех, кто воровал овощи-фрукты, вламывался в чужой пустой домик. Был например, такой довод, что в войну кража продуктовых карточек или того же мешка картошки означала смерть для потерпевшего, т.е, что иногда кража даже не самую большую сумму равна убийству.

Все же вывод журналистов был в сторону жертв: пусть они и неправы, но наказание слишком жестоко.
В 90-х эта дискуссия вспыхнула с новой силой, и тут уже общественное мнение было, что «мой дом – моя крепость», «священная частная собственность», «а вот в Америке…».
Но я не об этом хотела поговорить – не о вине воровавших картошку и стрелявших в них. Я теперь думаю, что те давешние дискуссии были предвестником тех перемен, которые случились в стране в 90-х – реставрации капитализма.

В связи с этим вернусь к писателю Борису Васильеву. Фронтовик, имеющий внешность, подходящую под амплуа «Благородный старик»; автор советских бестселлеров, по каждому из которых были поставлены фильмы.

Мне его книги не нравились, хотя «А зори здесь тихие» и в «Списках не значился» входили во внешкольную программу, и по ним писали сочинения. Мне казалось, что проза Васильева довольно сухая, но при этом слишком слезовыжимательная.

Большую неприязнь Васильев вызвал у меня рассказом «Живая очередь», напечатанным в самый разгар антиалкогольной кампании. Я читала, что кампания необходима и приносит пользу, а его рассказ поспособствовал ее сворачиванию и дальнейшему спаиванию населения.
В нем, разумеется, действовали любимые васильевские персонажи: милые старичок со старушкой, которые любили друг друга с войны и захотели отметить годовщину своей свадьбы тем самым кагором, который они пили на свадьбе, а в жуткой очереди за водкой старушку задавили.

«Костырева уже поднесло к двери, и он увидел ее. Свою жену, с которой прожил сорок лет без четырех дней, женщину, родившую ему троих детей. Боевого товарища, фронтовую радистку, раненную за неделю до конца войны.

— Лидочка...

Она лежала ничком на самом пороге, платок сбился с седой головы, и на этой седине особенно ярко проступила кровь. Видно, ударило Лидию Петровну виском о косяк, видно, уронили ее те, кто давил сзади, видно, отшатнулся в естественном порыве тот, в дубленке, и она упала лицом вниз, а правая, неестественно вывернутая рука пересекла порог. И на какую-то долю секунды, сдержав чудовищный напор толпы собственным старческим телом, Иван Степанович с необычайной, неестественной ясностью увидел и окровавленную голову, и растоптанную откинутую руку, и тут силы покинули его, и он рухнул на ее тело...».

Я тут задумалась: а советским ли человеком был писатель Васильев? Зачем он так сгущал краски? Почему в его военных книгах так явно проступает мотив напрасной смерти прекрасных молодых людей. Они мало жили и героически погибли, а страна этого и не заметила – неизвестные герои (в списках не значился, боевых столкновений на фронте в этот день не было). Его повесть «А завтра была война» и вовсе о репрессивной сущности сталинского режима.

Другим моментом, заставившим меня сомневаться в советскости писателя, стал его двоюродный внук Просто Вова. С чего-то он стал таким антисоветсчиком, при том, что чтит память своего знаменитого родственника.
Поэтому я решила перечитать повесть «Суд да дело». Кстати, теперь трудно найти чтение онлайн бесплатно – правооблатели (Просто Вова?) требуют денег. Но ведь так забудут Васильева еще быстрее – дурную услугу они ему оказывают.

В рассказе «Суть да дело», разумеется, действуют старики, прожившие вместе всю жизнь, а познакомившиеся на фронте. Образ женщины у Васильева всегда один – это прекрасная женщина, у которой нет недостатков. Известно, что он очень любил свою жену, с которой прожил всю жизнь. Он встретил ее в Военной академии бронетанковых и механизированных войск. Там они оба учились. Васильев познакомился со своей будущей женой на минном поле, где они вместе собирали цветы.

В повести жену зовут Аня. Она вместе с мужем Скуловым живет в маленьком домике около железной дороги. Аня растила замечательные цветы, получала грамоты, как селекционер. Она выставляла цветы на выставках, но кое-что супруги продавали на рынке.
По неизвестным причинам супруги официально не расписывались. До знакомства с санитаркой Аней, которая спасла Скулову жизнь, он был женат и имел 2-х детей. Домой с войны Скулов не вернулся, но платил детям алименты. Почему он не развелся с женой, которую больше никогда не видел? Это понадобилось автору, чтобы в единственном свидетеле – брате Анны, который выступал на стороне Скулова, проснулась жадность, и он дал показания против подсудимого. В процессе суда шурин скумекал, что дом-то принадлежит Анне, а раз они со Скуловым не были официально женаты, то имущество можно будет отсудить.

Дом стоял в плохом месте: мимо ходило много людей, и они лезли через забор нарвать себе букет из красивых цветов. Скулов держал собаку, но последнее время собак стали убивать. Одну собаку отравили, вторую убили – и этого Анна не пережила: ее разбил инсульт и через полгода она умерла.

Скулов каждый день ходил по несколько раз к ней на могилу и поклялся, что доведет до ума ее последний проект – выведение каких-то особенных хризантем, которые он назвал «Анна».
Но тут, когда его не было дома, убили его последнюю собаку, причем, забили ее камнями. И никто из соседей хулиганов не прогнал и милицию не вызвал – все чего-то боялись, да и со Скулова не дружили.

И вот Струков видит, как в его двор залезает пьяный парень и начинает рвать драгоценные хризантемы, чтобы подарить своей девушке. Хозяин пытается его увещевать, но парень толкает его, а Скулова – инвалид, у него нет одной ноги - падает. Парень продолжает рвать цветы с корнем уже от подлости. Тогда Скулов зашел в дом и взял ружье – у него было право иметь ружье по охотничьему билету. Он сделал два предупредительных выстрела, но парень не испугался, а сказал какую-то гадость про покойную Аню – тут Скулов его и убил. (Это все из фильма Хейфица «Подсудимый», поставленным в 1985 году. В книге подробностей нет).

Далее Скулов не хотел, чтобы его защищали, потому что он считал, что должен пострадать за убийство.
Но его защищал адвокат, но его пытались понять народные заседатели, но на его сторону встала судья. Они все разобрались в том, почему Струков стрелял, и судья отправила дело на доследование. Этим повесть и кончается.

Так странно мне было это читать! Я так отвыкла от описания суда, как места, где восстанавливают справедливость. Судья не равнодушная сволочь, не садистка, не взяточница – вы сегодня найдите такой персонаж.
Народные заседатели – не тупые «кивалы», а люди, пытающиеся установить истину.
Адвокату не нужны деньги. Он, кстати, умер от переживаний на этом процессе.

А еще у адвоката была личная трагедия: его сын репатриировался в Израиль, бросил родителей, которые даже и в мыслях не имели уехать с ним.
Так что Васильев все же был советским человеком: он выступал против отдельных недостатков, но не против системы в целом.

Как далеко мы ушли от того времени! Как вырос антисоветизм! Да и в фильме про сегодняшние дни разве можно увидеть честного судью, честный приговор?
А сволочью оказалась журналистка, приехавшая из Москвы собирать материал для статьи (Видимо, как раз в «ЛГ»). Она расписала бедного Скулова мерзавцем, который бросил свою семью ради домика Ани, а потом заставил влюбленную женщину батрачить на него, выращивая цветы. Он вогнал ее в могилу, а когда хороший мальчик сорвал у него цветочек – убил его.

Но судья и народные заседатели не повелись на статью, а проявили принципиальность и человечность.
Теперь такого не прочитаешь.



В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и ругань)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив