Расшиши

Кто родился в Москве в середине сороковых и кто помнит свое детство, наверняка, нет, нет да вспоминает это веселое и беззаботное время. Вспомнит и детские коллективные, не формальные уличные увлечения, которые внезапной эпидемией охватывали мальчишеский контингент дворовой вольницы. Про девочек ничего сказать не могу: до 12-13 лет мы их вообще не замечали. Так, иногда поиграем в «штандор», вышибалы". Попрыгаем через веревку – вот и все сферы соприкосновения. Правда, некоторые из девочек участвовали на равных в мальчишеских играх в «казаки-разбойники», но это уже исключение из общих правил тогдашней дворовой московской жизни.

Так вот увлечения были такие: собирали металлом на продажу: всегда где то рядом были будки старьевщиков, которые принимали у нас металлолом, но только цветной. Я помню, как мы с приятелем радовались трем дореформенным рублям за сданный трех свечный бронзовый с позолотой канделябр, который мы откапали в нашем дворе, в бывшей конюшне – вот такой был лом цветных металлов. Собирали аптечные пузырьки, для чего ходили по квартирам и рылись в помойках. Потом сдавали их в палатки по приему аптечной стеклотары. Кстати, тогда помоечное поветрие охватило всех и внезапно. Вдруг вся детвора переключалась на помойки. Вооружались крючками и ворошили все, что находилось в больших железных контейнерах, обычно стоящих в разных местах двора.

Находили всякую дрянь, но, говорят, кому то попадались золотые кольца и серьги. Тревогу забили в школах, когда ученики стали приходить на занятия с бородавками на руках. О более серьезных последствиях я не слышал, но они, несомненно, были. 1 мая традиционно сходив на площадь Маяковского, где в этот день советская власть допускала частный капитал в виде цыган, торгующих леденцами на палочке - красными петушками, опилочными мячами на длинных тонких резинках, да еще странной игрушкой под названием «уди-уди». К палочке на короткой веревочке был привязан грузик, который при вращении издавал странный звук похожий на «уди-уди», ну еще мороженое, выпечка – этим нас уже баловало государство. Вот, пожалуй, и все на праздничной первомайской площади Маяковского.

С наступлением весны все московские дворы превращались в средоточие детского азарта. К 1 мая высыхала земля, и асфальт дворовых дорожек тоже становился сухим и твердым. Школа отпускала своих узников на волю. Родители к празднику давали немного денег и начинались сражения в «расшиши» или «расшибалку», пристеночку, чет-нечет, а кое где играли в карты – секу, буру, три листа и т.д. И начинались «бои» местного значения. Наибольшей популярностью пользовались «расшиши». На асфальте чертили черту с казенкой –не большим квадратом под чертой и на её середине. Туда пирамидкой ставили деньги. Затем каждый участник игры,отойдя на условленное расстояние, бросал свой биток – обычно это были медали, тайком стащенные из ящиков комодов и буфетов и подвергнутые варварской переделке для того, что бы они стали вогнутыми и удобными для бросания и битья по монетам с целью их переворота с орла на решку или наоборот. В этом случае монета считалась выигранной. Попадались царские серебряные рубли.

А однажды я видел монету с изображением Гитлера. Первым бил по пирамидке тот, кто попал по деньгам в казенке или, перебросив черту, кинул свою биту ближе всех к этой черте. Кто умудрялся попадать в казенку – сразу забирал все деньги. Игроки не ограничивались своими дворами, а переходили в соседние, где ставки были выше или народу было больше. Кочевали по всему ареалу тогдашнего детского обитания: Чехословацкое посольство, фабрика «Дукат», Тишинский рынок, Красная Пресня, площадь Восстания, ул. Горького (Тверская). Кочевал и я со своими копейками. «Разбогатеть» никак не удавалось. И вот, однажды мы оказались около чехословацкого посольства. Надо сказать, что асфальта для настоящей игры в тогдашних дворах было маловато.

А тот, что был – уже давно состарился, покрылся трещинами, что осложняло игру. У посольства асфальт был новый, гладкий и без трещин. Туда приходили азартные игроки со всей округи. Там было самое бойкое и денежное место. В этот день мне повезло: я первый разбивал высокую пирамидку с деньгами, что означало гарантированный выигрыш в несколько рублей при ставке -20 копеек. Все затихли. Я в середине напряженной толпы наклоняюсь и прикидываю как бы поудачнее разбить выложенные стопкой деньги, еще раз прицеливаюсь и в это время кто то бесцеремонно подталкивает мой зад кверху и, естественно, сбивает прицел.

В мальчишеской среде за такие дела били сразу и беспощадно, но мне было не до драки и оборачиваться некогда, я не почувствовал так же и изменение настроения зрителей и участников игры, я был нацелен на удачный удар. Обматерив приставалу, я прицелился еще раз и уже собрался было ударить, как опять повторилось то же самое. Тут уж я отвел душу по полной: не хорошие матерные слова так и сыпались с моих губ. Все почему то выпрямились и замолчали. В наступившей тишине я резко повернулся назад и готов был к любому развитию событий. Но то что увидел я - повергло меня в шок: передо мной, как с картинки, стоял молодцеватый милиционер.

Одновременно дружный хохот, полукольцом стоящих вокруг меня ребят, вообще ввели меня в ступор и тоску: в голове пронеслась детская комната милиции, детская исправительная колония и уголовное будущее всей моей жизни. Надо сказать, что в то время это были не пустые страхи, а после всего мата. который я при всех обрушил на молоденького лейтенанта... Короче, я уже похоронил себя, жалко стало родителей и все на что я оказался способен в эту минуту: я сказал: - извините пожалуйста. Я вас не видел.

Опять все стихло. Лейтенант сначала имел строгое и угрожающее вырожение лица. Постепенно выражение стало меняться: видно, я его тронул своей искренностью и он, слегка улыбнувшись, сказал: - собирайтесь и что бы я вас видел здесь последний раз. Мы молча разошлись. Все-таки добрый милиционер оказался, подумал я, и молча зашагал домой делать уроки.