Раннее детство. Часть 3.

   В нашем дворе жило 5 ребят моего возраста, но все они были какие-то скучные.  Наверное лучшим из них был всё же Саша Прупис. С ним все домашние - папа, мама и бабушка - почему-то очень носились, в итоге он получился каким-то чудиком.  У отца его ,вроде, была до этого какая-то ещё семья. А мать его я помню плохо. Этот отец запомнился скверным человеком исходя из двух эпизодов.  Один раз он меня не пускал домой , заставляя отдать гранитные осколки его сыну.  Второй раз спросил "Рассказать твоему папе что ты сделал?" .  Я ответил не рассказывать и тот тут же рассказал. Это выглядело мерзко.  Бабушка Саши (кажется мать этого самого отца) в войну работала на хлебозаводе и продавала на рынке сворованный хлеб. Её поймали и дали срок. Спустя более сорока лет я нашёл его в одноклассниках и спросил "Помнишь?". Тот неожиданно вспомнил: "В детский сад вместе ходили".  Но общаться дальше почему-то не захотел: может тоже помнил про гранит.

      В соседней с нами квартире , тоже в коммуналке, жил ещё один мальчик - Павлик Клочков.  Мои родители как-то шапошно с его родителями и бабушкой общались.  Павлик любил залезать на помойку и искать там интересные вещи. Когда там появлялось что-то новое , радостно картавил "Бояхья, бояхья" (имелось в виду барахло). Однажды я увидел у него погоны капитана второго ранга и поменял их на бинокль. Но отец мой нашу  сделку оннулировал , прийдя к Павлику домой и обменяв погоны обратно. Мне было жаль: бинокль был жёлтенький маленький пластмассовый с пустыми стёклами. Такой везде можно купить задёшево. А вот погоны - дело серьёзное.

               

       Третьим мальчиком был упомянутый уже мной Виталик Голод, а пятый - сын дворничихи Шамиль.  Они с Виталиком очень быстро и крепко сошлись. Бабушка Шамиля даже плохо говорила по-русски, часто приговаривая "Наша самая маленькая!".  Шамиль действительно был самым низкорослым.  Если первое поколение татар работало в Москве дворниками, то второе почему-то повально оседало в комиссионках.  Так мать Шамиля работала тоже в комиссином магазине. Это было выгодное место: туда зачастую приносили заграничные вещи. Мама рассказывала, что в младенчестве Шамиля чуть не украли из-за шубы, к огда мать оставила коляску возле магазина.  Тётку - воровку поймали, на суде она утверждала ,что хотела украсть ребёнка потому, что у неё не было своего. В итоге ей дали дали даже больше ,чем она бы получила за кражу шубы. В общем "Бедная женщина!", - как сказала бы одна из моих подруг, сочувствующая любой женщине.

         

  Все эти мальчики мне в какой-то момент настолько опостылели, что я сдружился с девочкой, жившей в двухэтажном жёлтом доме, расположенном справа в липовом саду.  Девочка хотя и была немного странной, казалась всегда весёлой и добродушной.  Однажды я ей предложил играть в войну, но она вдруг сказала:  "Нет, я не хочу играть в гражданскую войну: это всё было очень грустно".  Я удивился : "Как ?! Ведь наши победили". На что она печально ответила: "Нет, победили не наши , а красные".  К ней ещё иногда приходила подружка из другого двора, тогда было вообще весело.

       

     Ещё запомнились две истории, произошедшие в одном и том же месте:  у самого спуска от нашего двора в сад.  Однажды какой-то мальчишка - ученик младших классов - стал меня - подготовишку учить жизни.  Среди прочего он вдруг сказал :  "А знаешь что означает - Партизанка Иванова Забыла Дома Автомат?".  Я сказал ,что нет. Он на этом мне прочёл всё слово составленное из первых букв присказки. Но я всё равно ничего не понял и парень сказал, что я - дурак.

             

      В другой раз на этом самом месте сидели ребята лет по 15 - 16 и один из них всё время тёр глаз: что-то ему туда попало или ослепило.  Другие мальчишки моего возраста почему-то его поддразнивали. Не помню уже почему.  Сидел он там долго вместе со своим товарищем. Потом вышла какая-то женщина средних лет , спросила в чём дело и посоветовала им идти в больницу.  Больница была совем рядом - за забором в районе гаражей в саду. Ребята в итоге туда пошли. На месте этой больницы Николай Иванович Рыжков (бывший в горбачёвские времена премьер министром) построил для себя. какое-то представительство. А ещё в связи с этим заведением вспоминается как мы однажды гуляли в саду вместе с Павликом Клочковым (Вспомнил: его папа был настройщиком пианино и потом приезжал к нам уже в Беляево для настройки нашего уродца) и девочкой моложе нас на год.  Девочка - соседка Павлика по коммуналке. Её мама была маленькой и горбатенькой. Даже не знаю теперь как она смогла родить.  Так вот мы сдуру уговорили эту девочку пролезть под забором больницы за какой-то игрушкой.  Она полезла и взяла, но когда уже пролезала обратно , её заметили какие-то две суки в белом халате, вышедшие покурить,  и одна из них издевательски наступая девочки на спину и смеясь повторяла :  "Вот она, вот она !".  Нам с Павликом было очень стыдно.

             

   А ещё мне бабушка рассказывала, что в годы арестов одного соседа с третьего этажа забрали в НКВД и долго допрашивали, пытаясь добиться признания в преступлениях против Родины. Но тот так ни в чём не сознался и его в итоге отпустили. Хотя он потом так и остался после всего инвалидом.

                 

   Кроме того бабушка несколько раз вспоминала как было время, когда за опоздания на работу сурово наказывали. Люди боялись и в итоге даже попадали в суете под транспорт. Как-то она попала в больницу с каким-то недугам и там лежали две молодых женщины, лишившиеся ноги. Одна ещё как-то ничего, а вторая всё время плакала.

           

    Как-то  рассказала, что с ней работала женщина, которая всегда ходила в кожаных перчатках. Потом выяснилось, что она когда-то сидела в тюрьме и у неё на руках синели татуировки. А муж её был каким-то крупным чином в милиции.

                       

     На 1 Мая мы с мамой и папой вместе шли на набережную смотреть как идут на парад танки.  Было шумно празднично и приятно пахло соляркой. С тех пор я этот запах очень люблю. А потом вечером мы с папой обычно ходили смотреть салют и даже подбирали какие-то катушки от него оставшиеся. Арбат был от нас недалеко: надо было просто пройти насквозь через Гоголевский бульвар.  Там , где сейчас стоит генштаб, раньше красовался фонтан с мальчиком, держащем в руках рыбку - красивое место, жаль что пропало. На старом, ещё неразрушенном Арбате находился кинотеатр.  Там я помнится смотрел с родителями "Двое из ларца одинаковы с лица".  А ещё там часто продавали леденцы в целлофановом пакетике. Как-то мне родители такие леденцы купили, пакетик оказался плохим и они все вывалились на асфальт.  Я потом горько плакал.  Родители вернулись, чтобы купить другой леденец, но там уже всё закончилось.

             

    На старом Арбате жили у нас двое родственников : с маминой стороны тётя Таня ,а с папиной дядя Гриша.  Тётя Таня после войны приютила у себя семью брата , чей дом оказался разрушенным.  В итоге они все так вместе и прожили до самой её смерти :  их дом на Арбате снесли и они переехали пусть и в лучшие условия, но в далёкое Матвеевское.  Дядю Гришу я помню очень плохо: он умер когда мне было лет 6-8, а ходили мы к нему нечасто. Долгое время хранилась у нас какая-то вроде фотография ,где я вместе с ним, но потом затерялась.  Дядя Гриша для меня известен тем, что простил человека, написавшего на него донос. Его, правда, не посадили, но понизили в должности чуть не до лифтёра.  Доносчик уже в 50-х годах вдруг пришёл и попросил прощения и дядя Гриша его простил. Долгие годы мне этот поступок казался идиотским, а сейчас я понимаю ,что он поступил по христиански.

               

    Ещё у родителей в 60-х был проигрыватель тёмно вишнёвого цвета, из которого прекрасным голосом пел "Королеву Красоты" Магомаев, а маленькая девочка Ирма Сохадзе исполняла "Оранжевое небо". Чуть попозже маме на работе кто-то собрал магнитофон, он был в подобном же проигрывателю, но зелёном футляре и оттуда уже пел свои запрещённые песни Галич  - "Промолчи" например.  Высоцкого в дом много позже, в двенадцатилетнем возрасте принёс я и родителям он не нравился.
                   

                           

                         

                           

                   
             
                     

(Продолжение следует)